Мог бы он гордиться и сыном Тэдди. Хоть и не всегда. Младший из всех детей, Джо увидел свет 22 февраля 1932 года. Джек, его крестный отец, предложил назвать мальчика Джордж Вашингтон Кеннеди, но нарекли его Эдвардом. Первое причастие он получил от папы Пия XII.

В детстве он тяжело пережил лоботомию Розмари и гибель брата и сестры. Раз, обидевшись на отца, собрался, было, бежать из дома, но был перехвачен Джеком. Как и все Кеннеди, отличный спортсмен, учился Тэдди очень средне. Настолько, что какое-то время отец даже не мог найти ему место в своем плане. Парень списывал контрольные и даже уговорил одного студента сдать вместо себя экзамен. Их разоблачили, а Тэдди исключили. Впрочем, восстановиться все же разрешили: отец и все братья, выпускники Гарварда жертвовали университету немалые деньги.

Как и все мальчики Кеннеди, в 1951-м Тэдди пошел в армию, служил в Европе, недалеко от Парижа, нередко отлучаясь, чтобы вкусить легких удовольствий послевоенной французской жизни, открывавшей немалые возможности красавчику солдату с долларами в кармане.

После службы он вернулся в Гарвард. И в 1955 году отличился в ежегодном футбольном матче Гарвард – Йель, обеспечив своим единственный тачдаун-паc. Впрочем, Гарвард все равно продул. Потом была Школа права Виргинского Университета. Где он и встретил Джоан Беннетт – красавицу и победительницу конкурсов красоты. 29 ноября 1958 года все тот же кардинал Спеллман венчал их в храме святого Иосифа в Бронксвилле. Вскоре у Джо появились новые внуки. Дедушка очень полюбил Кару, Эдварда и Патрика. Правда, Тэдди снова огорчил его – их брак с Джоан распался. Но были и радости: Тэд вступил в коллегию юристов Массачусетса, а затем, победив на выборах, занял в Сенате место, освободившееся, когда Джек убыл из Капитолия на Пенсильвания-авеню[14]. Так место Тэдди в плане отца нашлось само собой.

Впрочем, прежде у Джо была возможность испытать младшего сына в ходе избирательных кампаний Джона. Тэд очень любил брата и, как все Кеннеди, помогал ему. В частности – отвечал за его президентскую кампанию в западных штатах. Во время праймериз[15] 1960 года он провел семь недель в Вайоминге и столько же в Висконсине. На съезде демократов, где Джека выдвинули в президенты, делегации этих штатов отдали ему большинство голосов. Эдвард тоже пытался баллотироваться в президенты, но был вынужден прервать кампанию. Он много лет прослужил в Сенате США, стяжав репутацию левого либерала и пацифиста.

Таковы вкратце судьбы братьев и сестер Кеннеди. На подробностях некоторых из них мы еще остановимся, а теперь вернемся на рубеж 30 – 40-х годов.

Незадолго до Второй мировой каждый из детей получил от отца сумму, превышавшую миллион долларов. Их вложили в особый фонд. Улыбаясь, Джо говорил в интервью: «Я сделал это, чтобы каждый из них мог прямо глядя в глаза послать меня куда подальше».

Читатели умирали от зависти. Но немногие знали: Джо решил – пора поговорить с детьми о деньгах. Разделить с ними ответственность и за капитал клана. Джо не собирался покидать бизнес. Напротив, наступала пора мобилизации ресурсов для исполнения его планов. Он предвидел, что уже скоро старшие дети покинут отчий дом. И он хотел, чтобы и впредь их связывали с ним не только родственные узы и крепкая любовь, но и финансовый интерес.

Деньги, недвижимость, образование, уважение и положение в обществе – к 40-м годам клан располагал всеми ресурсами, необходимыми для реализации стратегии покорения Америки.

Необходимыми, но достаточными ли?

Их родословная фактически начиналась с первого Кеннеди, прибывшего в Америку. И хотя корни семьи тянулись глубоко в почву ирландских картофельных полей, это не интересовало решительно никого в том социальном слое, куда стремился ввести клан Джо-старший. Там имели вес семьи, которых в Штатах называли «старые деньги». А Кеннеди, при всем их богатстве, мощи и победоносности относились пока к «деньгам новым».

Джо-старший претендовал на основание династии. Но династия – это же прежде всего наследство и наследие – материальная и духовная связность поколений. Наследство – это, по сути, про вещи и деньги. Наследие – про ценности и цели. И только вместе они – про клан.

И потому он стремился, чтобы, входя в общество, где правят янки, его дети сберегли национальную, культурную и религиозную идентичность – остались католиками и ирландцами. В этом он видел то основание, на котором собирался строить величественный замок клана Кеннеди.

У него уже были стены и мосты – заработанные им деньги. Но нужна была главная башня и венчающий ее устремленный в небо шпиль. Венец.

Джозеф Патрик Кеннеди, миллионер, внук бондаря и сын кабатчика, первым из Кеннеди вплотную подошел к строительству клана новых аристократов. Отныне все боевые искусства, освоенные его детьми, – от умения ходить под парусом до управления миллионами долларов – должны были служить этой цели. Цели, поставленной основателем новой семьи господ, – Кеннеди-завоевателей и первооткрывателей.

Все его дочери и сыновья, и каждый из них в отдельности, были важны, ценны и любимы. Соревнуясь друг с другом, они вместе встречали вызовы и отвечали на них. Каждый доверял другому. И доверял абсолютно. Ни один Кеннеди не желал проиграть игру с жизнью. Каждый боялся бросить тень на семью и разочаровать отца. Каждый в своей частной жизни делал все, чтобы одолеть – врага, болезнь, собственную слабость, лень и страх.

Каждый знал: без борьбы – нет победы.

Джек вырос бойцом. И на спортивной площадке, и в личной своей жизни, и в политике.

«Ему не стать крутым спортсменом, – говорили друзья, – но он всегда бьется, как тигр, – до конца. И потому побеждает».

Немногие девушки могли устоять перед его шармом и упорством. Упорство и жизнелюбие помогали ему одолевать и болезни. Болезнь Эдисона – тяжелый недуг иммунной системы, мешавший организму бороться с любой болезнью, – в пору его юности лечить еще не умели. Да и диагностировали только в 1947 году. Поэтому никто не мог понять, почему в двухлетнем возрасте он перенес скарлатину так тяжело, что потом три месяца «оживал» в детском санатории. Там, оказавшись вдали от родителей, Джек впервые показал свою тайную силу: ходившие за ним сестры едва отпустили малыша домой – до того он был очарователен. Но во время любой болезни ему доставалось куда сильнее, чем обычным людям. Так, во время простуд, которые укладывали другого в постель на три дня, он падал надолго с температурой 40 и четырежды стоял на грани смерти. Да и вообще, «было мало дней, когда он не мучился от хвори или боли», – рассказывает его школьный друг Лемуан Биллингс. В детстве был момент, когда врачи решили, что он болен лейкемией. К счастью, они ошиблись.

Джон ненавидел болезни. И одолевал их. В этом ему помогали терпение, стойкость, сила воли и чувство юмора. Одолел он и «подцепленный» в Англии гепатит, с которым в конце 30-х врачи едва справлялись.

А одолев, поступил в Гарвард – вслед за братом сделал первый шаг на пути к намеченной отцом вершине. Джо-старший понимал: домашнего воспитания мало, чтобы подготовить детей к успешному осуществлению его плана. Для этого им нужно образование. И не просто хорошее, а отличное, выдающееся. А Гарвард, как и теперь, уверенно держал марку лучшего университета.

Но и тут, совсем как в школе, Джек по-прежнему увлекался не столько учебой, сколько спортом. И это вышло ему боком. Точнее – спиной. Играя в футбол, он получил серьезную травму, которая будет мучить его всю жизнь. Был он хорош и в гольфе, и в беге, и в плавании. Однажды, больной гриппом, он сбежал от врачей, чтоб участвовать в заплыве во время состязаний с вечным соперником Гарварда – Йельским университетом.