— «Эксперт полагает, что удар оказался слишком сильным, были травмированы ребра и задеты легкие. Возможная причина смерти — асфиксия».

— Кто его нашел? — Парис с грустным видом осматривает труп компьютерщика.

— Пенсионер, он сообщил в полицию, что видел, как каких-то два типа сбрасывали что-то тяжелое в реку.

— Есть описание этих парней?

— Один высокий, другой низенький, светловолосый. Было еще темно.

— Не много… В котором часу это произошло?

— Шесть тридцать.

— А что сам-то он, этот пенсионер, делал на берегу Марны в такое время?

— Выгуливал собаку.

— Еще что-нибудь?

— Да. Он видел «пежо» триста седьмой модели, темно-серый, который на всей скорости рванул с места происшествия.

Полицейские переглядываются, и Перейра облекает в слова то, что у всех на уме:

— Двое мужчин, темный седан-компакт… Как при убийстве Субиза.

— А поскольку Курвуазье убит, это подтверждает факт его невиновности, — продолжает Куланж.

— Девчонка что-то знает. И добровольно или под нажимом, но нужно заставить ее говорить. — Парис приказывает Баллестеру и Куланжу раздобыть фотографии мертвого Жюльена и ехать в дом тридцать шесть.

Через сорок пять минут все на своих местах вокруг Сефрон в помещении бригады.

Парис не склонен деликатничать, ему нужно шокировать девушку.

— Вы должны нам рассказать все. — Он извлекает из конверта фотографии трупа Курвуазье. На первой — совершенно обнаженное тело, на второй — изуродованное лицо.

Сеф, белая как полотно, зажимает рот рукой и отводит взгляд. Она плачет, бледнеет больше обычного. По-прежнему не глядя на снимки, спрашивает:

— Отчего он умер? Ему было больно?

— Мы думаем, его избили, нанесли какие-то травмы, и он задохнулся. В этом случае без боли не обойтись. — Ровным голосом Парис продолжает: — Нам необходимо найти вашего приятеля. Эрвану Скоарнеку угрожает опасность.

Сефрон выпрямляется и осуждающе смотрит на полицейского покрасневшими от слез глазами:

— Зачем? Чтобы получить возможность расправиться с ним, как с Жюльеном?

Перейра ударяет ладонью по столу:

— Прекрати свои идиотские обвинения! Ты не обвинитель, а мы не обвиняемые. Мы не убийцы! Убийцы будут арестованы. И чем дольше ты молчишь, тем больше помогаешь этим двум отморозкам, которые отправили на тот свет твоего приятеля, безнаказанно продолжать свое грязное дело. Напоминаю, что они уже расправились с одним из наших коллег.

— Откуда вы знаете, что их двое? — Слишком поздно. Сефрон понимает, что проговорилась.

Парис реагирует мгновенно:

— А вы откуда знаете?

Молчание.

Перейра наклоняется к девушке, его вид не сулит ничего хорошего.

— И что же ты от нас скрываешь, а? Ты что-то видела? Давай, хватит тихориться, черт бы тебя побрал!

— Эти люди опасны, мадемуазель Джон-Сейбер. Подумайте об Эрване.

Да она только и делает, что думает об Эрване. И боится за него. Даже больше, чем за себя. Надеется, что отец смог его найти. Да, она изо всех сил надеется, что Эрван вышел на связь и теперь находится в безопасности. И думает о том, как лучше всего использовать видео, чтобы вытащить ее отсюда. Но в любом случае «Гедеон» провален. «Жюльен должен был отдать мне свою флешку с программой для Марсана и не смог. А теперь он мертв. Я должна держаться. Эрван с моим отцом. Мы выпутаемся. Они мне помогут. Только держаться».

— Мадемуазель Джон-Сейбер?

— Я ничего не знаю. Мне нечего вам сказать.

По плану, разработанному еще утром вместе с Куком, Нил берет напрокат машину и везет Скоарнека в окрестности Трувиля, на виллу, которая принадлежит одному из друзей Кука, находящемуся в командировке в Китае.

Два с половиной часа дороги. Мрачное путешествие. Скоарнек, забившись на сиденье, на все попытки разговора, предпринимаемые Нилом, отделывается односложными ответами или междометиями. Он высокомерен и замкнут. Глубоко презирает журналистов и хочет, чтобы Нил это знал. Будет еще труднее, чем Нил предполагал. Нил чувствует, что сатанеет. Сеф в тюрьме, этот Курвуазье, их приятель, возможно, находится в смертельной опасности, а этот дуется и изображает из себя воплощенное глубокомыслие. Можно с собой и не справиться. Нужно дождаться Кука, который приедет вечером, и только тогда ссориться.

Наконец они оказываются на прекрасной вилле — длинный нормандский дом, укрывшийся в саду среди трав и цветов, огороженный очень высоким частым забором. Скоарнек не разжимает губ.

На первом этаже — просторная гостиная с открытой кухней, на втором — четыре спальни, две из них с видом на море. Эрван выбирает себе комнату, завладевает обнаруженным в доме компьютером и запирается. Проделав несколько ложных ходов, он выходит в Facebook. Ни Марсан, ни Курвуазье не заходили. Чтобы скоротать время, он блуждает по Интернету, регулярно возвращаясь на сайт социальной сети, но безуспешно.

Нил окунается в хозяйство, и это приносит ему облегчение, занимает голову. Он проветривает большую комнату, свободные спальни, среди вещей, в разное время привезенных сюда Куком, находит сменную одежду и туалетные принадлежности для Скоарнека и для себя.

Пату и Гезд долго обсуждали предстоящую встречу с Мишле. Трудно найти правильный тон.

— Мы загнаны в угол. Этот мерзавец Мишле сумел так наследить, что, если мы его просто-напросто выставим за дверь, он может все испортить. Риск слишком велик. Пусть думает, что его будущее связано с нами.

— Да, в общем, он настолько облажался, что теперь мы оказываемся замешаны. Ты только что это сказал, — кивает Гезд.

— Да, что-то вроде этого, по крайней мере на некоторое время. А потом…

Так что Мишле в конце дня вызван в небольшой кабинет Министерства финансов: нужно, чтобы встреча носила для Мишле официальный характер, однако были приняты все меры предосторожности для обеспечения конфиденциальности.

Гезд открывает огонь:

— Два убийства в самый разгар предвыборной кампании. Что, интересно, вы об этом думаете, Мишле?

— Это ошибки, две серьезные ошибки, я понимаю.

— И то слава богу. Значит, я могу воздержаться от комментариев. Но знайте: это грозовое предупреждение, как для вас, так и для нас. Надеюсь, вам ясно.

— Несомненно.

— Мы знать не хотим, каковы ваши намерения, — включается в разговор Пату. — У нас своих забот хватает. Но мы должны найти того, у кого находится досье Субиза, и узнать, что этот человек собирается с ним делать. И как можно быстрее. Мы также не будем возражать, если давление на наших экологов не будет снято вплоть до второго тура, однако без новых неосторожных рисков.

— А главное, все, что может вывести на Герена, должно быть тщательно вычищено. И не хитрите, Мишле, мы ни о чем не забудем.

Нил приготовил ужин из того, что нашлось. Утка с фасолью — тяжеловато для желудка после съеденной днем кислой капусты, но выбор весьма невелик. За столом Скоарнек с кислой миной соглашается, что вилла прекрасна и великолепно подходит к данному случаю. Нил сообщает, что скоро приедет Кук, хозяин дома, журналист крупного лондонского еженедельника «Геральд».

Скоарнек знает про «Геральд», но при этом напоминает, что его разыскивает полиция, что его защита требует соблюдения всех правил безопасности, а еще один журналист…

Нил не удостаивает его ответом.

Проглотив последний кусок, Скоарнек поднимается к себе. В конце концов, иностранный журналист может оказаться полезным контактом после «Гедеона». Если «Гедеон» будет спасен.

Все тщательно убрав, Нил устраивается в большом кожаном кресле, из которого видна дверь комнаты Скоарнека.

Кук приезжает около полуночи. Короткое совещание. У Кука свой ноутбук.

— Я сделал копию с флешки сегодня утром. Но досье зашифровано. От Скоарнека нужен пароль. Вы договорились?

— Не сказал бы. Он закрыт на все замки. И похоже, чего-то ждет, даже, возможно, сожалеет, что согласился, чтобы иностранцы увезли его подальше от всех его связей. Во всяком случае, он ничего не скажет.