Такой насыщенности артиллерией, не было пока ни у одного государя Европы. Хотя тут конечно дело в том, что крепости, куда уходит значительная доля пушек в Европе, у Алексея были только построены или еще стояли в строительных лесах. Вся артиллерия была сосредоточена в Армии.

Войска, находящиеся на боевом дежурстве так сказать, были все оснащены фитильным мушкетом, а элитные полки их легкими модификациями, почти ружьями. Эх, где бы взять автоматы Калашникова а?

Вот тут бы он развернулся. И испанцам бы навалял и Мексику к рукам прибрал. Но, увы. Пока мушкет, это все, что было доступно. А ружье с кремневым замком, шик и блеск современного вооружения это было что-то.

Кремнёвый замок — устройство для воспламенения порохового заряда в огнестрельном оружии. Пришёл на смену фитильному и колесцовому замкам, повсеместно использовался в течение двух столетий, до появления капсюльных систем и унитарных патронов.

Воспламенение пороха в кремнёвом замке происходит от искры, производимой подпружиненным курком с зажатым в нём кусочком кремня. Кремень должен высечь искру, ударившись о рифленую стальную крышку пороховой полки (огниво) и при этом приоткрыв ее. Искра воспламеняет небольшое количество пороха, помещённое на полку, через затравочное отверстие в стволе пламя достигнет основного порохового заряда и будет произведён выстрел.

Чтобы подготовить кремневый замок к выстрелу, стрелок должен был: поставить курок на предохранительный взвод; открыть крышку полки; насыпать на полку небольшую порцию пороха; закрыть крышку; поставить курок на боевой взвод.

Затравочный порох на полке хоть и был защищен подпружиненной крышкой, но все же со временем отсыревал и приходил в негодность. Поэтому держать оружие в заряженном состоянии долгое время было нельзя, порох на полке необходимо было периодически менять.

Кремневый замок не требовал заводить механизм ключом, как колесцовый, был проще и технологичнее, следовательно — дешевле. За счёт облегчения процесса заряжания ружья скорострельность увеличилась до 2–3 выстрелов в минуту и более.

Прусская пехота XVII века могла делать около 5 выстрелов в минуту, а отдельные стрелки и 7 выстрелов при 6 заряжаниях. Это достигалось дополнительными усовершенствованиями замка и ружья и длительным обучением солдат. Современные же войска (на дворе то 16 век как никак) показывали в лучшем случае 1 выстрел в три четыре минуты.

Ну, хоть тут не было с этим проблем. Индейцы делали два выстрела. Но с того оружия, которое попало в руки Алексею, больше выжать было практически не возможно. Но и это было отличным показателем. А он был достигнут тысячами часов тренировок и отработки процесса зарядки мушкета, до автоматизма.

В принципе, ну так грубо и приближенно, Алексей оценивал свои войска, если собрать ветеранов, как вполне на уровне регулярных Прусских войск. А если использовать молодежь, то на уровне колониальных войск Англии и Испании. Войны Алексей не боялся. Вот кстати и о войне. Надо съездить в Форт-Бастард. Там его уже давно ждут.

В Форт-Бастард выбраться удалось только к осени. Сначала пришлось поучаствовать в церемонии армейского братства.

Армия, это замкнутый коллектив мужчин. А значит в тесном коллективе, неизбежны столкновения, особенно если дух соперничества, командного и индивидуального подстегивается руководством. Столкновения, чреваты не только последствиями, в виде травм, но и разновидностями явления. Известного в России 20-го века как дедовщина. Алексей знал это зло изнутри, но и знал рецепты как с ней бороться.

Структура его армии состояла из трех каст (бригад) по пятнадцать тысяч воинов в каждой.

Десять тысяч копий пехоты и пять тысяч всадников. Воины выделялись всеми родами, по очереди. Служили в касте ровно три года. Потому, Алексей отпускал воинов обратно по домам, выплатив каждому по 10 томагавков за год службы. В итоге армия в чистом денежном довольствии обходилась ему в 4 500 000 томагавков в год. А ведь это еще не считая непосредственного содержания, оплаты пороха на бесконечные стрельбы, обмундирование, питание и т. д.

В итоге почти десять миллионов в год. При годовом бюджете в 16–17 миллионов в среднем. Одно утешало. Строительство крепостей в скором времени окончится, даст Бог, выкрутимся.

Так вот об армии. Цикл службы был выстроен так, что половина армии заканчивала служить в то время, как вторая половина проходила только половину срока службы. В лагеря армии, их было три. Прибывали новички. Они снимали всю одежду. Брились наголо, мылись в бане. На выходе получали одежду уже армейскую. Потом выстраивались в колонну и молча ждали. Им запрещалось говорить.

Воины из тех, кому еще было служить 1.5 года, приходили к лагерю новобранцев, и происходил ритуал армейского братства. Первыми себе братьев выбирали носители штандартов. Потом по рядам расходились остальные. Причем чем лучше были твои успехи, тем позже ты выбирал себе брата.

Когда каждый действующий воин выбирал себе новичка, воины резали себе и новичкам ладонь, и скрепляли пожатьем рук свое армейское братство. Теперь они были братьями по крови. Действующие воины, отвечали за новичков, за их обучение и поведение. Новичок, плохо учившийся или отлынивающий от занятий, позорил не только себя, но и своего кровного брата.

В итоге самые худосочные и невзрачные новички, частенько оказывались под крылом самых передовых солдат. Учились у них всему лучшему, стремясь оправдать доверье, через полтора года становились лучшими, ну или одними из лучших воинов.

Тот же принцип действовал и для тех, кого выбрали носители штандарта. Это была честь, вершина социальной лестницы. Выбранные новички, зверем кидались на любое задание, учебу. Они были самыми видными воинами, и должны были подтвердить свое положение.

Два разнонаправленных потока, схлестывались, рождая чудеса скорости во всем. Полки на учениях буквально из кожи вон лезли. Чтобы доказать, что они лучшие.

Именно этому механизму, Алексей был обязан высокой выучке своих воинов. Ну и конечно, такое братство, в индейских традициях, значило многое. Собранные из разных народов, племен, кланов и родов, кровные братья сохраняли свою дружбу, и после армии. Тесно спаивая Лигу Ирокезов, не только общностью языка, письменности и культуры, но и личными связями воинов.

Получившие отличную подготовку, обученные языку ирокезов (говорить в армии разрешалось только на ирокезском наречье), наученные грамоте, плюс на выходе получившие три годовых жалования, воины были самыми видными женихами, уважаемыми людьми. И по прикидкам Алексея лет через пять, десять, все родоплеменные образования, получат вождей, прошедших армейскую школу.

Другим значимым моментом было то, сколько времени Алексей лично тратил на свои войска. Сколько лекций различных он им читал. Он сознательно тратил на это кучу времени. Если не сформировать слой думающей элиты, государство будет обречено. Ведь именно они, потом, будут теми, кто исполнит те задумки, которые пока были только в зародыше.

Последним фактором, связывающим армию и Великого Вождя, была клятва. Ее читали хором два раза. После обряда армейского братства. Первый раз, воин читал ее, будучи новичком и часто, просто повторяя слова непонятного языка. Второй раз, приносил ее сознательно. Понимая, что он говорит.

Я служу Лиге. С этого момента и навсегда моя жизнь принадлежит Лиге.

Я оружие в руках Вождя. Я клянусь везде и всегда исполнять волю Вождя.

Я клянусь быть воином Лиги до тех пор, пока в моих жилах течет кровь!

Я воин Лиги! Во славу Лиги!

Ныне и присно и во веки веков Аминь!

Вот такая вот простенькая присяга. Лига Ирокезов во главе с Великим Вождем должна была жить. До тех пор пока не родится необходимость в чем-то большем.