Наконец он поднял голову, но не двинулся с места и посмотрел ей в глаза. Она искала, что сказать.

— Спасибо, — прошептала, — за то, что поймали меня.

— О, — ответил Ричард, усмехаясь, — не стоит благодарности. Я всегда ловлю женщину, когда она летит на меня.

— Да, — все еще не переведя дыхания, продолжила она, — но вовсе не нужно было…

— Целовать вас? О, я всегда целую женщину, когда она падает в мои объятия. Особенно если она красива. Это привычка, которой я следую уже много лет.

Он смеялся над ней, как будто сам дьявол вселился в него, и она попробовала освободиться.

— Не пытайтесь, все равно не вырветесь, пока я не захочу вас отпустить. — Его глаза блуждали по ее лицу, живому и трепещущему под его взглядом. — Вам никто не говорил, как вы красивы? (Она не ответила, понимая, что он насмехается.) Думаю, ваш друг говорил это. — Он погладил ее брови. — Что бы он сказал, если увидел бы вас сейчас — неверной ему?

Она сделала бешеную, но безуспешную попытку освободиться, воскликнув:

— Что вы говорите?

— Не волнуйтесь. От женщин можно всего ожидать. Я же видел, как моя сестра изменила своему мужу…

— Я уверена, она не зашла так далеко.

— Нет? Ну что же, может быть, но уверен, что вовсю пыталась сделать это. — Он понизил голос и сказал, сузив глаза: — Хотелось бы знать, как далеко вы могли бы зайти?

Голоса детей вернули их к окружающей действительности.

— Они возвращаются, — прошипела она. — Отпустите меня.

— Наверное, отпущу, — протяжно ответил он, не спеша выпуская ее из объятий. — Иначе они увидят нас и расскажут все матери. — Он лег на спину и поднял руки над головой. — И тогда она решит, что я тоже, как это ни странно, живой человек. А это вовсе не так.

Она села, приглаживая волосы и стараясь успокоиться, пытаясь побороть в себе боль и страдание. Его жалящие слова, жуткий цинизм, непоколебимое недоверие к ней вызывали в ней ужасное отвращение.

Она никогда не сможет угодить этому человеку, как бы она ни старалась. Из-за того, что она родственница человека, которого он ненавидит, она никогда не завоюет его доверия.

— Мы уже идем? — спросила Хелен. — Мама сказала, что не следует возвращаться слишком поздно.

Ричард лениво поднялся и протянул руку Кэролин. Она с неохотой подала ему свою и поднялась. Он улыбнулся, глядя ей в глаза, но она отвернулась и подняла свою куртку.

Хелен взялась за коляску и повезла Бэйзи, шагая впереди них. Ричард обнял Кэролин за талию, и они шли как двое влюбленных. Они ловили на себе снисходительные улыбки прохожих, и Кэролин с горечью произнесла:

— Самое смешное, что со стороны мы выглядим как большая и счастливая семья. Если бы кто-нибудь знал!

Ричард расхохотался и, прижав ее к себе еще теснее, прошептал:

— Простили?

— За что? За поцелуй?

— За поцелуй? Да нет, ни за что на свете! Я никогда не прошу прощения за то, что, как бы это сказать, приносит обоюдное наслаждение. Нет, за то, что поехал с вами?

Она пожала плечами:

— Какое это имеет значение — прощаю я или нет?

Он воскликнул с досадой:

— Какое лукавство! Как это похоже на женщин! Никогда не давать прямого ответа.

— Правду говорят, — тихо, как будто про себя сказала она, — что вы ненавидите женщин.

Он снова рассмеялся:

— Так обо мне говорят? А знаете, — он бросил на нее косой взгляд, — наверное, правду говорят. Глупые создания, большинство из них.

Она освободилась от обнимавшей ее руки и мрачно сказала Хелен:

— Давай я теперь повезу Бэйзи.

Хелен подскочила к дяде и взяла его за руку.

— Кто-то же любит меня, — с усмешкой проговорил Ричард, кивком показывая Кэролин на племянницу, ухватившую его за руку. Но Хелен вскоре надоело так идти, и она схватилась вновь за коляску. Ричард поднял опустевшую ладонь. — Становится холодно. Необходимо женское прикосновение, чтобы согреть ее.

— Жаль, что вы не взяли с собой свою подружку в таком случае. — Эти горькие слова вылетели против ее воли.

Он недоуменно спросил:

— Какую подружку? Просветите.

— Вашу секретаршу, — фыркнула она в ответ.

— А, понятно, — медленно проговорил он и широко улыбнулся. — Да, жаль, что со мной нет Розанны. Ну ничего. Вы тоже сойдете. — Он взял ее руку в свою и не отпустил.

Они молча шли за Хелен и Бэйзи, а Кэролин вдруг подумала: что же будет на следующий день, когда дядя вернется? Он потребует свидания с Ричардом и захочет объяснений о доске объявлений. А уж после этого Ричард никогда в жизни не возьмет ее за руку.

Она невольно крепче сжала свою руку, и он посмотрел на нее с любопытством. Они уже почти дошли до конца долины и находились в двух шагах от припаркованного автомобиля.

Ричард положил руки ей на плечи, повернул ее лицо к себе. Медленно, очень медленно, чтобы она могла успеть при желании уклониться, он приблизил губы к ее губам. Она знала, что должна отклониться до того, как это произойдет, но понимала также, что он целует ее в последний раз. Она протянула свои губы к его губам и даже не попыталась предотвратить этот поцелуй. Когда они разомкнули объятия, его взгляд ловил ее взгляд, выражение лица казалось серьезным, почти озабоченным, рука его обнимала Кэролин за плечи, когда они шли к машине.

— Все еще проверяете, — проговорила она, обретя способность хоть что-то произнести, — как далеко я могу зайти?

— Может быть, — последовал краткий ответ.

Он отвез ее домой, и все дружно махали ей, когда она стояла в дверях, глядя, как они отъезжают.

Кэролин была на складе, когда приехал ее дядя. Вместо того чтобы позвать ее, он пронесся прямо вверх по лестнице, в кабинет Ричарда Хиндона.

Спустя некоторое время дядя ушел. Он прошел мимо нее, даже не посмотрев в ее сторону. Сердце ее бешено стучало, а слух был настроен на звонок внутреннего телефона, вызывающий ее к главному библиотекарю. Но никакого звонка не было. Она поняла, что не может больше выдерживать состояние неизвестности, и решила пойти к нему сама. Как-нибудь она должна объяснить, что произошло, сделать попытку разобраться во всем.

В приемной секретаря не оказалось, и она решила подождать. Она могла слышать голос Розанны из комнаты Ричарда и знала, что они, должно быть, говорят о ней, судя по взбешенному голосу Ричарда. Внутренняя дверь отворилась, и Розанна увидела ее.

— Что вам, мисс Лайл? — спросила она холодно.

— Могу я… видеть мистера Хиндона?

Розанна удалилась в его комнату и закрыла за собой дверь. Вернувшись, она сказала:

— Мистер Хиндон не желает вас видеть.

Кэролин облизала языком свои губы.

— Но я… — Она никак не ожидала этого. Поток оскорблений, возможно, злых слов, даже угроз, но не это.

— Пожалуйста, — сказала она, почти рыдая и ненавидя себя за это, — пожалуйста, спросите его еще раз.

Розанна исчезла, а затем вернулась, держа дверь открытой, указывая, что Кэролин может войти.

— Он сказал, только на несколько минут.

Он только слегка приподнял голову, когда она встала перед ним.

— Да?

— Я… я пришла сказать, что мне очень жаль. Вы не поверите мне, но это так.

Никакого ответа.

— Я не хотела говорить ничего моему дяде, но он говорил такие ужасные вещи о вас. Я… я… это просто сорвалось с языка.

Опять никакого ответа.

— Я сказала ему это, чтобы… чтобы доказать, как он не прав, так плохо думая о вас… — Она умолкла, чувствуя, что разговаривала сама с собой.

Он поднял на нее утомленные глаза:

— Вы закончили? — Он посмотрел на часы. — У меня сейчас деловая встреча.

— Мистер Хиндон, он сказал мне однажды, что вы могли бы скоро принадлежать к верхушке. — Ее слова, по-видимому, заинтересовали Ричарда. — Он сказал, что создаст вам такие сложности, что вы в отчаянии отступите и прекратите бороться с ними и присоединитесь к ним. Потом у них уже не будет проблем с вами. Именно поэтому он все так делает.