Коля подкрался незаметно, Сашка даже не услышал, как он оказался в кабинете.

— Ну что, дружок, похмелье? — прозвучал вполне угадываемый вопрос.

— Да пошел бы ты, а! Человеку плохо, а он тут еще и издевается!

— А может, второй человек еще от Нового года отойти не успел.

Это звучало почти правдиво: друзья уволокли Николая куда-то в Новгородскую область, на «фазенду» одного из них. Говорят, еды были тонны, а выпивки — море. И немалую часть этого моря Колька успешно оприходовал. Но когда вернулся, держался молодцом. «На свежем воздухе оно не так плохо!» — заявил он.

Сейчас, однако, Николай совершил благое дело — свои издевательским вопросом он вывел Сашку из состояния вселенской жалости к себе.

Подняв глаза от статистических выкладок, составленных для себя, Сашка, с некоторой надеждой в глазах, уставился на своего приятеля. Собственно, в редакцию «Муниципальных новостей» его устроил друг и сокурсник по журфаку Николай Баринов. Для Кольки все было просто: его мать — главред этого «листка». Ну, не листка, конечно, но куда там ему до «Санкт-Петербургских ведомостей» или до газеты «Метро»… Ктому же, само слово «новости» подразумевает ежедневную газету, а отнюдь не еженедельную. Этак «новости» очень быстро превращаются в «старости».

Хотя надо же с чего-то начинать, верно?! Вот будет закончен журфак, и тогда… Уж тогда-то он непременно станет героем, проводящим лихие журналистские расследования — почти как в сериале-«Королевство кривых». Только он, Сашка, разумеется, будет удачливее и никого в жизни не подставит.

Во всем этом он нисколько не сомневался — но не в том, что надо сделать сейчас…

Колька, приятель, был зачислен в журналистский корпус чуть ли не с момента рождения, как дворяне в какой-нибудь полк в XVIII веке. Да и семья его — далеко не из бедных. А вот Саше всего приходилось добиваться самому, так что предложение друга поработать в колонке криминальной хроники в газете, пусть и не самой значительной, оказалось очень кстати. Вот только сейчас требовалась выдать некую статью, а голова упорно отказывалась работать.

Конечно, чаще всего работа оказывалась донельзя простой: берем сводку криминальной хроники из ГУВД, переписываем ее по-русски, а не в том виде, в каком она приходит — и вперед. Главное — выделить основные моменты, которые заинтересуют читателей районной газеты.

Но порой, кроме стандартных сводок, которые стали привычным делом, для заполнения бумажного пространства требовали развернутую статью — как правило, аналитическую. Тоже не ахти какая сложная работа — если, конечно, не страдаешь похмельем. И, как назло, сегодня подвернулся именно такой случай. Да и простая работенка — долгие новогодние праздники, как правило, приводят к неприятным последствиям, а эти последствия попадают в хроники пресс-службы ГУВД.

Сейчас перед Александром лежали три сводки. Первая — статистика происшествий в декабре с людьми неславянской внешности. Вторая — личная, можно сказать лелеемая, разработка случаев убийства наркодилеров. А третья и должна была, по идее, стать основой для статьи: новогодне-рождественские происшествия.

Использовать материал по наркодилерам Саше не хотелось — по крайней мере, не сейчас. Что-то в нем было странное, вот только что именно, ухватить никак не удавалось. Оставался материал по преступлениям на национальной почве…

— Слушай, ну что ты, в самом деле? Сразу бы сказал — нехорошо, мол, мне, — бубнил под ухом Колька. Почему-то от звуков его голоса головная боль только усиливалась. Впрочем, сейчас Сашина голова отреагировала бы даже на стук открываемой двери.

— Помог бы… — пробормотал Саша.

— Что и собирался сделать, Санек. — Колька полез в свою сумку, стоявшую на свободном кресле, долго перерывал беспорядочное нагромождение предметов (Саша краем глаза отметил блокноты, солидную упаковку презервативов, какую-то книгу в яркой обложке — скорее всего, очередной роман-фэнтези). Наконец, Колька воскликнул:

— Эврика! Держи: выпил — и боль прошла!

Таблетки от головной боли оказались весьма недешевыми, Саша позволить себе такое не мог. Зато действенными — минут через пять боль и вправду сделалась не такой мучительной.

Можно было возвращаться к криминальным сводкам.

Колька, тем временем, выполнив благородную миссию по спасению друга, засел за соседний компьютер — судя по всему, за «Героев меча и магии». А Саша, окончательно отложив статистику по наркодилерам, принялся изучать вторую. Малоприятную, прямо скажем — и для города, и для страны, и для любого нормального человека.

«5 января. Трое неизвестных в Красносельском районе напали на 26-летнего гражданина Индии. Пострадавший с сотрясением мозга доставлен в больницу.

8 января. Нападение на студента из Вьетнама в окрестностях станции метро „Петроградская“. Пострадавший доставлен в больницу в состоянии средней тяжести.

10 января. В Выборгском районе зверски избит студент лесотехнической академии из Республики Конго. С тяжелыми травмами головы и переломом руки он направлен в больницу».

— Странно, — проговорил Колька за спиной Саши. Оказывается, он уже перестал играть и теперь, стоя за спиной приятеля, внимательно изучал сводку.

— Что странного?

— А то… Посмотри, ты читаешь данные за январь. Может, скины были после Нового года добрее, чем всегда? Ни одного трупа — это раз. И потом, нападали не на одних негров, а еще и на индусов, вьетнамцев. Там еще египтянин и турок в сводке. А глянь, что в декабре у нас сотворилось!

— А вообще — какого черта они на негров нападают?! — зло спросил Саша таким тоном, будто Колька сам был скинхедом, к тому же, мог бы внятно объяснить — что, зачем и почему. — Они же, вроде, кавказцев всегда считали первейшими врагами…

— А еще — и евреев, и белых туристов, а заодно — славян, в том числе — русских, — зло ответил Колька. — Это же гопота безыдейная беспредел творит! И потом, вот если тебя бритоголовая сволочь побьет, до этого никому дела не будет: спишут на бытовуху — и все в порядке. Им же, гопоте ужравшейся, все равно, кого метелить. Ну, а если уж подвернулся кто-то непохожий на них — он, считай, и будет жертвой. Ну, тут еще шум поднять могут. Мне тут тоже непонятно все оказалось. Можешь даже вслух зачесть декабрьскую хронику, если оклемался уже. Есть у меня одна мыслишка.

— Ладно, — Саша хотел было кивнуть в знак согласия, но никакого кивка не получилось — все-таки, боль после вчерашнего прошла еще не до конца. И он начал читать — без чувства, толка, расстановки:

— «7 декабря. У станции метро „Черная Речка“ найден труп африканца с пятью ножевыми ранениями, установлено, что погибший — Рене Мандинга, гражданин Республики Того, учился в Медицинской академии.

9 декабря. В Невском районе, у парка имени Бабушкина, найден труп гражданина Кот-д'Ивуара Жоржа Буджо со смертельным ранением в области головы.

11 декабря. В 11 часов вечера на Бухарестской улице ударом ножа убита 24-летняя студентка Санкт-Петербургского государственного университета Мари Нгаронг, гражданка Камеруна. Нападавший скрылся.

13 декабря. Трое молодых людей совершили нападение на студента из Камеруна Эжена Кимбо неподалеку от станции метро „Новочеркасская“. Потерпевший смог оказать сопротивление, при появлении наряда милиции нападавшие скрылись, двое получили ранения при сопротивлении…»

— Повезло этому Кимбо, — прокомментировал Николай. — Наверняка айкидо занимался или чем-то вроде того, хотя… Тут удача, а не айкидо. Против лома нет приема.

— Здесь еще шесть случаев, — проговорил Саша, с отвращением отложив сводку.

— Вот именно: всего десять случаев — и девять трупов. А теперь смотри. Во-первых, все нападения совершены не в центре города, но и не на глухих окраинах. Как будто кто-то специально избегает убийств африканцев в историческом центре.

— Ну и что? Просто в центре, наверное, нет общаг. А вот за 17 декабря — убийство на Кораблестроителей…