— А что такое Пасть Льва? — спросил Ганафакс. — Мы уже слышали, что это — единственный путь к спасению отсюда.

— Да, это так. Но спасения нет. Тот, кто живым минует саму Пасть Льва, не минует того, что находится за нею: дворца Ариоха.

— И никто не может… спастись? выжить? — спросил Корум.

Слепая королева подняла лицо к розовым небесам.

— На это способен лишь великий герой. Только великий герой…

— А ведь когда-то вадаги не верили ни в каких героев… — горько заметил Корум.

Она кивнула.

— Я помню. Но тогда им и не нужно было верить в это.

Помолчав, Корум спросил:

— А где находится эта Пасть Льва, госпожа моя?

— Я провожу тебя к ней, Принц в Алом Плаще.

Королева дала им напиться из фляжки, притороченной к седлу, и, подозвав двух чешуйчатых животных, предложила Коруму и Ганафаксу сесть на них верхом. Они послушались, взяли в руки поводья и поехали следом за королевой Оурес по черным и зеленоватым обсидиановым холмам, меж которыми текли реки огненной лавы.

Несмотря на слепоту, королева весьма умело управляла чешуйчатым зверем и не умолкая рассказывала о том, какое дерево когда-то росло здесь и какие цветы цвели на том лугу, — словно помнила каждый камешек, каждое растение, каждый ручеек своей погубленной родины.

Ехали они довольно долго; наконец королева остановилась и указала прямо перед собой:

— Что вы видите там?

Корум вгляделся в дымную пелену.

— Похоже на огромную скалу…

— Подъедем поближе, — сказала Оурес.

Постепенно становилось ясно, что перед ними на самом деле. Это действительно была огромная скала, точнее гладкая и сверкавшая, как золото, глыба, искусством неведомого резчика превращенная в голову льва, разинувшего в грозном реве клыкастую пасть. Голова выглядела как живая.

— Боги! Кто ее создал! — прошептал Ганафакс.

— Ариох, — ответила королева. — Когда-то на этом самом месте была наша мирная столица. Теперь же мы живем — вернее, жили! — в пещерах под землей, где есть вода и хоть какая-то прохлада.

Корум долго смотрел на немыслимых размеров львиную голову. Потом взглянул на королеву:

— Сколько же тебе лет, госпожа моя?

— Не знаю. Времени в Огненных землях не существует. Я думаю, что прожила не меньше десяти тысяч лет.

На некотором расстоянии от них виднелась еще одна стена огня. Помолчав, королева Оурес заметила:

— Мы со всех сторон окружены огненными стенами. Когда Ариох впервые создал их, многие люди бросались в огонь, предпочитая не видеть того, что стало с их страной. Так умер и мой муж, и все мои братья и сестры…

Корум заметил, что Ганафакс явно чувствует себя не в своей тарелке: он почти совсем умолк, опустил голову и время от времени, словно мучимый головной болью, потирал лоб и виски.

— Что с тобой, друг Ганафакс?

— Ничего страшного, принц. Просто голова разболелась. Наверняка от этой жарищи.

И тут чудовищный монотонный стон донесся до их ушей. Ганафакс вскинул голову, глаза его расширились от ужаса. Он явно ничего не понимал.

— Что это?

— Лев поет, — пояснила королева. — Он знает, что мы близко.

И при этих словах из уст Ганафакса вдруг полились точно такие же ужасные звуки — так одна собака подвывает другой.

— Ганафакс, друг мой! — Корум подбежал к нему ближе. — Тебя что-то мучает?

Ганафакс затуманенным взором уставился на него, словно не понимая.

— Нет, все в порядке, я же сказал тебе! Это все жара… — лицо его исказилось. — А-а-а! Больно! Я не стану!.. Не хочу!..

Корум обернулся к королеве Оурес.

— Что это с ним? Здесь с кем-нибудь такое случалось?

Она молчала, нахмурившись и думая, казалось, о чем-то своем, а вовсе не о несчастном Ганафаксе.

— Нет, — сказала она наконец. — Если только…

— Ариох! Я не стану!.. — Ганафакс начал задыхаться.

И тут рука Кулла бросила вожжи и потянулась к нему. Корум попытался ее перехватить, но не успел. Вытянутые пальцы руки надавили Ганафаксу на глаза; казалось, они сейчас вонзятся ему прямо в мозг. Ганафакс пронзительно закричал:

— Нет, Корум! Пожалуйста, не надо!.. Я еще могу справиться с этим… А-а-а!

Рука Кулла резко отпустила его голову; с пальцев капала кровь и мозг Ганафакса. Его безжизненное тело вывалилось из седла и рухнуло на землю.

— Что происходит? — окликнула Корума королева.

Корум в ужасе уставился на окровавленную руку Кулла, которая тут же успокоилась и стала вести себя как обычно.

— Ничего, — прошептал он. — Просто я убил своего друга.

И, вздрогнув, поднял голову.

На вершине ближайшего холма он увидел человека. Человек смотрел прямо на него. Потом взвилось облачко дыма, и человек исчез.

— Значит, ты все-таки догадался о том, что давно уже стало ясно мне, принц Корум? — спросила королева.

— Ни о чем я не догадался! Я убил своего друга — вот и все, что я знаю. Он так помог мне! Он показал… — Корум сглотнул застрявший в горле комок.

— Он был всего лишь мабденом, принц. А значит, слугой Ариоха.

— Он ненавидел Ариоха!

— Но Ариох нашел его и проник в его душу. И этот мабден непременно попытался бы убить нас. Ты правильно поступил, уничтожив его. Он вскоре предал бы тебя, принц.

Корум задумчиво смотрел на Оурес.

— Пусть бы лучше он убил меня! Зачем мне жизнь?

— Ты из племени ведрагов! Последний из нас! И только ты способен отомстить за гибель нашего народа!

— Пусть вадаги лучше исчезнут с лица земли — неотомщенными! Слишком много преступлений уже совершено ради этой мести! Слишком много несчастий! Слишком много безвинных смертей! Будут ли после всего этого вспоминать вадагов с любовью? Скорее их имена будут шептать с ненавистью и проклятиями!

— О, их и так уже многие ненавидят — Ариох позаботился об этом. Впрочем, вот перед тобой Пасть Льва. Прощай, Принц в Алом Плаще! — и королева Оурес пришпорила своего «коня». Животное тяжело двинулось с места и вскоре исчезло за огромной скалой, направляясь к огненной стене, в отдалении вздымавшейся к небесам.

И Корум понял, что сейчас сделает королева.

Он долго смотрел на безжизненное тело Ганафакса. Больше этот веселый приветливый человек никогда не улыбнется ему…

Теперь душа его, без сомнения страдает, по прихоти Ариоха…

Корум снова остался один.

Не то вздох, не то рыдание сотрясло ему грудь.

Из Пасти Льва снова послышался странный протяжный стон. Похоже, то был призыв. Корум пожал плечами: не все ли равно как умирать? Но никто и никогда больше не умрет по его, Корума, вине!

Он медленно развернул своего «коня» и направился к Пасти Льва, постепенно все больше разгоняя неуклюжее ездовое животное, пока не влетел с победоносным кличем прямо в разверстую алчную пасть и не оказался в кромешной темноте.

Чешуйчатый зверь, на котором он ехал, споткнулся и упал. Корум вылетел из седла, но быстро вскочил на ноги и стал искать поводья. Однако зверь, выказав неожиданное проворство, уже мчался назад, к свету, туда, где мелькали красные и желтые языки пламени.

На мгновение у Корума все похолодело внутри. Он двинулся было вслед за убежавшим зверем, но вспомнил мертвое лицо Ганафакса и решительно повернул назад, и стал пробираться дальше во тьме.

Шел он довольно долго. В Пасти Льва было, пожалуй, даже прохладно. «Интересно, — думал Корум, — много ли правды было в рассказах старой королевы или все это обычные суеверия, потому что изнутри пресловутая Пасть Льва казалась просто огромной пещерой».

Вдруг послышался шелест, треск…

Похоже, чьи-то глаза наблюдали за ним… Что было в этом взгляде? Скорбь? Обвинение? Нет. Просто злоба. Страшная злоба. Корум вытащил меч и немного постоял, озираясь. Потом сделал еще шаг вперед.

И оказался окруженным какой-то клубящейся субстанцией. Вспыхивали и исчезали яркие огни, слышались чьи-то пронзительные вскрики, потом его оглушил громовой хохот. Он попробовал сделать еще один шаг…