— Но не забывай, что он уязвим, — сказал Корум. — Над ним имеет власть колдун Калатин, и порвать эти узы можно только при условии, если Калатин потеряет мешочек со слюной Гофанона. Если я не появлюсь к началу штурма Каэр Ллуда, найдите Калатина и на месте прикончите его. Я думаю, что из всех примкнувших к Фои Миоре Калатин самый опасный, ибо в нем осталось слишком много человеческого.

— Я запомню твои слова, — ответил великий друид. — Но полагаю, что ты не пропадешь на Инис Скайте, Корум.

— Может, и не пропаду. — Корум нахмурился. — Тем не менее я чувствую, что этот мир становится недружелюбен ко мне — так же, как и к обитателям острова Теней.

— Возможно, ты и прав, — согласился Амергин. — Может быть, для тебя это несчастливое пересечение плоскостей.

Корум улыбнулся:

— Это звучит как весьма сомнительная мистическая формула, верховный король.

— Правда часто выступает в таком обличье. — Великий друид поднялся. — Когда ты собираешься на Инис Скайт?

— Скоро. Я должен посоветоваться с Илбреком.

— Все остальное предоставь мне, — сказал Амергин, — и я прошу — не обсуждай наш план больше ни с кем, даже с Медб.

— Хорошо.

Проводив Амергина, Корум задумался, не затеял ли великий друид более сложную игру, чем ему кажется, и не является ли он, Корум, в ней той пешкой, которой король готов пожертвовать. Пожав плечами, он отогнал эти мысли. Логика Амергина была безупречна, особенно если его видение будущего верно и армию мабденов под Каэр Ллудом ждет полное поражение.

Вскоре после ухода Амергина Корум, покинув город-крепость, спустился по склону холма к высокому шатру Илбрека.

Когда Корум вернулся к себе и стал готовить вооружение, вошла Медб. Она полагала, что он спит, но вместо этого Корум встретил ее в доспехах.

— В чем дело? Мы что, уже выступаем?

Корум покачал головой.

— Я отправляюсь на Инис Скайт, — ответил он.

— По своим личным делам, когда ты должен повести нас на Каэр Ллуд? — Она засмеялась, думая, что Корум шутит.

Корум вспомнил пожелание Амергина как можно сдержаннее излагать причины, побудившие его двинуться в это путешествие.

— Это не личные дела, — ответил он. — Во всяком случае, не совсем.

— Да? — Голос Медб дрогнул, и, прежде чем продолжить, она некоторое время расхаживала по комнате. — Мы никогда не могли полностью довериться кому-либо из твоих соплеменников. Почему мы должны надеяться, что ты будешь хранить верность нашему делу?

— Ты знаешь, что я верен ему, Медб.

Корум подошел к ней и попытался обнять, но она отстранилась и в упор посмотрела на него.

— Тебя ждут сумасшествие и гибель, если ты отправишься на Инис Скайт. Ты слышал, что рассказывал Артек? — Она попыталась справиться с обуревавшими ее эмоциями. — Если ты вместе с нами пойдешь на Каэр Ллуд, то самое худшее, что может случиться с тобой, — это достойная смерть.

— Если удастся, я присоединюсь к вам у Каэр Ллуда. Армия будет идти куда медленнее, чем я. Так что у меня есть все шансы вернуться к вам еще до штурма Каэр Ллуда.

— Есть все шансы вообще не вернуться с Инис Скайта, — мрачно бросила она.

Корум пожал плечами.

Этот жест еще больше разозлил Медб. С губ ее сорвались какие-то неразборчивые слова. Она решительно шагнула к дверям, распахнула их и с грохотом за собой захлопнула.

Корум кинулся было за ней, но затем передумал, поняв, что дальнейший разговор может завести их слишком далеко. Ему оставалось надеяться, что в свое время Амергин объяснит Медб то затруднительное положение, в котором оказался принц, или, по крайней мере, убедит ее, что на Инис Скайт он отправился не по собственной прихоти.

Но все же замок он покинул с тяжелым сердцем. Ему надо было вернуться в лагерь, где его ждал Илбрек.

Златовласый гигант уже был в боевой готовности: знаменитый меч Мститель висел у бедра, а огромный жеребец Роскошная Грива стоял под седлом, готовый сорваться с места. Илбрек улыбался, не скрывая радости от предвкушения очередного приключения, но Корум, попытавшийся улыбнуться сиду в ответ, не почувствовал ничего, кроме боли.

— Не будем терять времени, — сказал Илбрек. — Как договорились, оба поскачем на Роскошной Гриве. Он мчится быстрее, чем любая лошадь смертного, и в мгновение ока доставит нас на Инис Скайт и обратно. Я взял карту у Кавана. Больше нас тут ничто не держит.

— Да, — согласился Корум. — Больше ничто.

— Вы безмозглые идиоты!

Повернувшись, Корум увидел багрового от ярости Гофанона. Сжимая в кулаке боевой топор, он потряс им и зарычал:

— Если вы и вернетесь живыми с Инис Скайта, то потеряете рассудок. А вы нужны нам в этом походе. Мабдены ждут, что мы втроем поведем их. Наше присутствие внушает им уверенность. Не показывайтесь на Инис Скайте! Не отправляйтесь туда!

— Гофанон, — попытался урезонить его Илбрек, — во многом я признаю твою мудрость. Тем не менее в данном случае мы должны доверять своему чутью.

— Ваше чутье ложно, если оно ведет вас к гибели, к измене тем, кому вы поклялись служить! Не ходите туда!

— Мы пойдем, — тихо сказал Корум. — Мы должны.

— Значит, вас ведут демоны зла и вы мне больше не друзья, — заявил Гофанон. — Вы мне больше не друзья.

— Ты должен уважать наши мотивы, Гофанон… — начал Корум, но тот, выругавшись, прервал его:

— Даже если вы вернетесь с Инис Скайта в здравом уме — в чем я сильно сомневаюсь, — вы будете обречены. Иного и быть не может. Я такое уже видел. Последний сон дал мне это понять.

— У вадагов есть теория, — сдерживая возмущение, сказал Корум, — что сны больше говорят о спящем человеке, чем о мире, в котором он пребывает. Есть ли у тебя какие-то другие мотивы, кроме нежелания, чтобы мы отправлялись на Инис Скайт?

Гофанон презрительно посмотрел на него.

— Я иду вместе с мабденами на Каэр Ллуд, — сказал он.

— Опасайся Калатина, — серьезно посоветовал Корум.

— Думаю, что он мне друг куда больше, чем вы двое! — И, ссутулившись, Гофанон двинулся к выходу.

— Какое же мне принять решение? — раздался насмешливый голос. Он принадлежал Джери-а-Конелу, вынырнувшему из тени; Джери стоял, подбоченившись одной рукой, а другую приложив к подбородку. Он смотрел на трех друзей из-под сведенных рыжеватых бровей. — То ли отправиться на Инис Скайт, то ли к Каэр Ллуду? Неужто моей преданности придется раздвоиться?

— Иди к Каэр Ллуду, — сказал Корум. — Там потребуются твоя мудрость и твои знания. Их у тебя больше, чем у меня…

— На что они годны? — буркнул Гофанон, все еще стоя спиной к Коруму.

— Иди с Гофаноном, Джери, — тихо произнес Корум. — И помоги ему уберечься от чар Калатина.

Джери кивнул и коснулся плеча Корума.

— Прощай, мой неверный друг, — пробормотал он, грустно улыбаясь.

Пока они разговаривали, звякнула упряжь — Илбрек оседлал Роскошную Гриву.

— Корум?

— Гофанон, — резко бросил Корум, — я не сомневаюсь, что делаю лишь то, что совершенно необходимо для нашего дела.

— Ты за это дорого заплатишь, — сказал Гофанон. — Дорого заплатишь, Корум. Попомни мои слова.

Корум хлопнул серебряной рукой по ножнам, что висели у него на поясе.

— Благодаря твоему дару опасностей у меня уменьшилось. Я верю в выкованный тобой меч. Или ты хочешь сказать, что он не защитит меня?

Страдальчески, словно от боли, покачав огромной головой, Гофанон простонал:

— Это зависит от цели, которой он будет служить. Но клянусь душами всех героев сидов, великих и мертвых, не надо было ковать этот меч!

Роскошная Грива не забыл старых дорог между плоскостями, и с первыми лучами солнца Корум и Илбрек увидели, что конь сида мчится над самой поверхностью воды. Вокруг не было никаких признаков суши. Прохладный океан ровно катил синие с прожилками белой пены волны, окружавшие путешественников со всех сторон, — по мере того как всходило солнце, вода то окрашивалась голубым, то обретала золотой цвет, то снова становилась синей.