В начале Великой Отечественной войны командовал подразделением истребителей, в одном из воздушных боев был сбит и с тяжелыми ранениями попал в плен. Жив остался только чудом, благодаря своему исключительному здоровью. В плену вел большую патриотическую работу среди пленных. Четыре раза бежал, но неудачно: каждый раз бывал жестоко наказан. Все это не только со слов Виктора, с которым мы встретились уже после войны, а от летчиков, бывших вместе с ним в разных лагерях. В частности, очень подробно рассказывал о его и своих мытарствах в плену летчик-истребитель Валентин Савкин. Из плена Виктор вернулся инвалидом.

На сборах в мою группу вошли А. Макеенко, К. Трусов, В. Макаренко, И. Старчка, М. Бондаренко, В. Разгонов, В. Харахонов, М. Коротаев, П. Полосухин, С. Щукин и другие. Так как некоторые из них не были допущены медиками по разным причинам к высотным прыжкам, решил похлопотать за них, обещав усиленный контроль над ними со своей стороны. Сначала врачи не согласились, потом учли большой опыт этих парашютистов и их желание совершать прыжки и в порядке опыта допустили их к работе, усилив, конечно, медицинский контроль. Все недопущенные ранее к прыжкам выполнили всю программу без происшествий.

Распорядок дня на сборах был довольно-таки жестким. Ранний подъем, физзарядка, неукоснительное выполнение учебного расписания. Прежде всего изучали материальную часть кислородной аппаратуры, производили расчеты прыжков. Люди мы были молодые, привыкшие к работе, и напряжение учебных дней мало кого тяготило.

Большинство парашютистов размещалось на веранде служебного дома, где располагался штаб и командование сборов. В свободное время здесь не утихали смех и шутки. Всегда кто-нибудь рассказывал необычайную историю из своей практики. Писатель Николай Шпаков, несколько дней пробывший в нашем обществе, уезжая, заметил, что ему теперь на всю жизнь хватит всяких историй, что парашютисты как рассказчики историй не уступят, пожалуй, и охотникам. Для освещения работы сборов прибыли и корреспонденты газет.

22 мая два четырехмоторных тяжелых самолета подняли в воздух двадцать два парашютиста. Высота была небольшая, всего 4000 метров, кислородом мы не пользовались. Этот вылет послужил как бы своеобразной примеркой. Все прошло нормально.

25 мая те же самолеты подняли двадцать три парашютиста, причем за одну минуту до вылета нас было только двадцать два — не было В. Харахонова. Отлучившись еще вечером по каким-то своим делам, он опоздал к отъезду, и мы уехали на старт. Вопреки всем уставам и наставлениям, Харахонов сломал окно в парашютной комнате, схватил свой парашют и явился, когда мы уже входили в самолет. Отстранять его от прыжка было жаль, и он, на ходу надевая парашют, занял свое место. На высоте 5200 метров оба самолета разгрузились, и все мы благополучно достигли земли.

1 июня с высоты 5000 метров совершили прыжки двадцать девять человек. Спустя два дня они же с применением кислородных приборов оставили самолет на высоте 7400 метров.

В этом полете в нашей группе было одно небольшое происшествие. Парашютист В. Макаренко незадолго до команды «Пошел» почему-то снял кислородную маску и, конечно, тут же потерял сознание. Кто-то быстро надел на него маску, и он вскоре пришел в себя. Перед прыжком, когда условным знаком спросил Макаренко, как самочувствие, он снял меховую перчатку и поднял вверх большой палец. Видя, что он вполне пришел в себя, разрешил ему прыгать.

9 июня группа В. Козули в составе А. Зигаева, М. Мухортова, В. Романюка, А. Лукина, А. Федюнина, Н. Цвылева выполнила групповой прыжок днем с высоты 8200 метров.

Программа сборов была исчерпана. Двадцать девять парашютистов совершили 166 высотных прыжков. Летных и парашютных происшествий не было.

Сборы закончились. Получив должную практическую и теоретическую подготовку, инструкторы разъехались по своим округам и частям, чтобы передавать накопленный опыт летному составу.

Вернувшись в Ленинград, доложил начальнику штаба Военно-Воздушных Сил округа полковнику А. А. Новикову о результатах сборов и своих соображениях по подготовке летного состава к высотным прыжкам. А. А. Новиков, ставший через несколько месяцев командующим ВВС округа, посоветовал подготовить несколько человек из числа летного состава нашего округа к высотному прыжку.

После соответствующей подготовки 31 июля Н. Нуреев, А. Барков и я выполнили прыжок с кислородным прибором с высоты 9010 метров.

26 августа 1939 года был издан приказ Народного комиссара обороны Союза ССР по итогам сборов высотной парашютной подготовки, в котором был дан анализ проделанной работы и объявлены результаты. Отмечалось, что установлена полная возможность выполнения скоростных и высотных парашютных прыжков для всего летно-технического состава Военно-Воздушных Сил, что отечественные парашюты и кислородные приборы показали себя безотказными и надежными в работе. Все участники сборов получили хороший опыт в скоростной и высотной подготовке для использования его в строевых частях и училищах ВВС.

Этим приказом всем командирам и комиссарам частей и училищ вменялось в обязанность уделять серьезное внимание обучению летно-технического состава высотным, скоростным и затяжным прыжкам с парашютом. Все лица летно-технического состава должны были выполнять не менее двух тренировочных парашютных прыжков в год.

Тем, кто в условиях мирного времени отвечал за парашютную подготовку летчиков в авиационных частях и соединениях, чуть ли не с первого дня Великой Отечественной войны пришлось много работать в сложных фронтовых условиях. Они продолжали учить молодых летчиков умению покидать самолет в тех случаях, когда спасти его не представлялось возможности: из горящих самолетов или получивших сильные повреждения в воздухе. Словом, шла постоянная и напряженная борьба за спасение жизни летчиков в воздушных боях.

Кроме того, многим работникам парашютной службы пришлось заниматься подготовкой многочисленных групп для выброски с парашютами в тыл противника. Это была нелегкая работа. Мне, как начальнику парашютной службы ВВС Южного фронта, приходилось лично заниматься ею.

…Март 1942 года. По всем признакам противник готовил здесь большую наступательную операцию: он сосредоточивал танковые, механизированные, пехотные соединения, а также авиацию для нанесения удара по войскам нашего фронта. Командование фронта, чтобы получить достоверную информацию, готовило и разведывательные группы, которые необходимо было сбрасывать в тылу противника на парашютах. Местом их сбора и отправки стал аэродром вблизи Ворошиловграда. О том, как шла работа по подготовке таких групп к десантированию на парашютах, хочется рассказать хотя бы коротко.

Круглосуточно находясь на аэродроме, инструкторы уточняли место выброски, количество грузов и т. д. Через диспетчера заказывали необходимое число самолетов, инструктировали товарищей, направляющихся в тыл врага, объясняли, как надевать парашют, закреплять груз, отделяться от самолета, вести себя в воздухе, приземляться.

Прибывавшие иногда привозили свои парашюты. При осмотре часто обнаруживалось, что они уложены небрежно или давно. Все приходилось делать заново. Хуже обстояло дело с грузами. Тара была переполнена, загружена до предела в самых невероятных сочетаниях: бруски тола лежали вместе с взрывателями, термитными и дымовыми шашками, патроны россыпью — вместе с сухарями и консервными банками. Следили за тем, чтобы разведчики крепче привязывали головные уборы.

Эти и десятки других «мелочей» нужно было предусмотреть, снаряжая товарищей, отправлявшихся в тыл врага. Летели ведь не домой, а на территорию, где ждала опасная, трудная работа.

Около сорока лет минуло с тех пор, а не перестаю поражаться непостижимому мужеству этих людей: едва узнав, как надо надевать парашют и отделяться от самолета, они, до того не только не прыгавшие с парашютом, но, может, и не летавшие на самолете, смело поднимались по трапу, чтобы через час или полтора нырнуть в черную бездну…