Там царило относительное спокойствие. Объяснялось это прежде всего тем, что в Бенгалии не было некоторое время междоусобий, и ни французы, ни англичане не смели и думать о военных наступлениях и вмешательствах во внутренние дела громадного царства.

В 1756 г. на бенгальский престол вступил молодой Сураджа-До-уле, который, хоть и с большим опозданием, узнал о том, что делается на далеком юге, в Карнатике, где сначала французы, а теперь, в 1756 г. англичане распоряжаются, как у себя дома. И его и приближенных очень все это встревожило и настроило на подозрительный лад. А тут еще англичане стали укреплять Калькутту, боясь нападения французов с моря (до них уже дошла весть о взрыве новой англо-французской войны в Европе).

Сураджа-Доуле, боявшийся и ненавидевший англичан, решил выбить их из Калькутты, где была главная их фактория и где они чувствовали себя хозяевами, и двинулся с большим войском к городу. Он взял его почти без боя. Англичане частью бежали, частью попали в руки Сураджа-Доуле, который велел запереть их в небольшую подземную тюрьму (Черную Яму), где они должны были в количестве 146 человек провести ночь в комнате без окон и без отверстий для прохода воздуха. 123 человека из них умерли к утру в страшных мучениях.

Калькутта недолго оставалась в руках Сураджа-Доуле. На юге, в Карнатике, англичане чувствовали себя в это время уже настолько прочно, что рискнули выслать оттуда (из Мадраса) экспедицию приблизительно в 2400 человек. Экспедиция отплыла из Мадраса и через два месяца высадилась на бенгальском берегу, недалеко от Калькутты. Начальником отряда был Клайв. Он одержал ряд побед над войсками Сураджа-Доуле, отбил у него Калькутту, после чего охваченный паникой бенгальский наваб, боясь мести англичан за Черную Яму, предложил Клайву заключить мир на самых выгодных для англичан условиях.

Клайв согласился, но неохотно, он замыслил полное подчинение Бенгалии английскому владычеству. Сураджа-Доуле завел было переговоры с французским губернатором городка Чандернагора, умоляя о помощи. Тогда Клайв бросился на Чандернагор и захватил его. Французский гарнизон капитулировал, военные запасы, торговые склады — все это попало в руки победителям.

Против Сураджа-Доуле стараниями Клайва образовался заговор, и сам Клайв внезапно выступил со всеми своими силами против бенгальского властителя, в рядах армии которого находились и французы.

22 июня 1757 г. Клайв напал на армию Сураджа-Доуле в местности, называемой Плассей-Гроу. а иногда — Плесси. Сражение закончилось полнейшим разгромом бенгальской армии и бегством нава-ба. Клайв возвел на бенгальский престол Мир-Джафара. Столица Бенгалии Муршидабад и сокровища богатейшей страны оказались в руках Клайва. Сураджа-Доуле был замучен до смерти продолжи-тельнейшими пытками. Сокровищницы Муршидабада были разграблены Клайвом, его офицерами и солдатами, а за ними — уже прибывшими из Калькутты специально с этой целью английскими купцами и служащими Ост-Индской компании.

Не забыл Клайв и себя. Он скромно принял в дар от своего ставленника около 300 тыс. фунтов стерлингов золотом. Сколько он взял, кроме того, сам, не утруждая Мир-Джафара и не спрашивая его, об этом в Англии впоследствии ходили самые разнообразные слухи. Кроме того, Клайв счел целесообразным назначить себе за труды ежегодную пожизненную пенсию в 30 тыс. фунтов стерлингов. Платить ему эту пенсию он предложил все тому же своему ставленнику Мир-Джафару, который мигом выразил свое согласие.

Неистовые грабежи «умеренного» Клайва и неумеренных его солдат и английских купцов и фактическое полное овладение всей Бенгалией англичанами побудило, однако, даже всепокорного и запуганного Мир-Джафара искать спасения и защиты от Клайва. Но где французы были разгромлены Клайвом, маратхские племена грабили Бенгалию на ее южных границах.

Новый наваб завел сношения с голландцами через посредство маленькой голландской торговой фактории Чинсура, лежавшей в нижнем течении Ганга. В частности, наваб пытался установить отношения с голландским генерал-губернатором на далекой Яве, где голландское владычество, как и во всей Индонезии, было еще достаточно прочным.

В Голландии и особенно в среде голландских колониальных чиновников в Индонезии давно уже следили с раздражением и беспокойством за действиями Клайва на далеком севере Индии; там знали, что англичанам, уже вытеснившим французов в Карнатнке, теперь удалось прибрать к рукам гораздо более богатую Бенгалию и что голландская торговля со всем полуостровом вскоре совершенно будет вытеснена англичанами. Решено было попытаться помочь.

Голландская флотилия, вышедшая из Батавии (на острове Ява), столицы голландских индонезийских владений, и состоявшая из семи больших судов с войском в 1500 человек, показалась в устьях Ганга. Клайв напал на флотилию, разбил ее почти всю, взял в плен присланный отряд и занял ту голландскую торговую факторию в Чин-суре на Ганге, через которую шли сношения Мир-Джафара с голландской Явой.

Клайв и непосредственное его окружение поражены были неисчерпаемыми богатствами Бенгалии, Ориссы и других земель, быстро и без труда захваченных ими после битвы при Плесси. Неустанно грабя, они находили новые и новые сокровища.

Для историка интересно, что среди несметных золотых запасов они нашли немало старых европейских монет, попавших сюда еще во времена крестовых походов и после крестовых походов в XII–XV вв. через венецианских и арабских купцов, бывших до открытия морского пути посредниками между Индией и Европой.

Даже и приблизительно трудно подсчитать цифровые результаты этих грабежей. Достаточно сказать, что, например, Клайв, вернувшийся в 1760 г. в Англию и решивший стать членом парламента, истратил без малейшего труда на одну избирательную кампанию 100 тыс. фунтов стерлингов, причем покупательная сила одного фунта стерлингов золотом в середине XVIII в. в Англии была приблизительно в шесть раз больше, чем теперь.

После отъезда Клайва это неограниченное ограбление населения колоссальной страны продолжалось без передышки: английские чиновники и купцы Ост-Индской компании специально для этой цели принялись то возводить, то низвергать навабов и при каждой перемене требовали от нового наваба новых наград и подарков. Эти сменяемые англичанами навабы никакой реальной власти не имели и были лишь пешками в руках английских военных и гражданских чиновников.

Англичане, по признанию самих английских свидетелей, жестоко избивали местных ремесленников и кустарей-рабочих, вымогая у них почти даром продукцию их труда, и посылали шайки своих наемников для ограбления деревень и далеких городов.

За лордом Клайвом (он получил титул лорда по возвращении) появились из Индии чуть не сотни людей, уехавших туда без гроша и привезших теперь миллионные состояния и имевших возможность заткнуть рот кому угодно.

Но вскоре оказалось, что всему есть предел, даже индийскому долготерпению. Пошли тревожные слухи о вспышках восстаний среди населения, о готовящихся нападениях на Бенгалню со стороны призываемых самим населением окрестных племен, о страшных массовых казнях индийских солдат — сипаев, которых Ост-Индская компания взяла на службу и которые отказывались исполнять бесчеловечные приказы английских грабителей. А самое главное, Ост-Индская компания видела, что ее агенты-офицеры и чиновники так беззастенчиво разоряют население несчастной страны, которую Клайв, уезжая, отдал им на произвол и разграбление, что никакой торговой пользы из Бенгалии извлечь при этих порядках нельзя.

Решено было снова отправить Клайва в Индию в качестве губернатора для некоторого обуздания грабителей или, точнее, для более рациональной постановки ограбления коренного населения. Он прибыл в Индию после пятилетнего отсутствия, в 1765 г., и за полтора года, которые тут провел, действительно несколько умерил существовавшие слишком уж вопиющие, открытые и опасные безобразия. Это не помешало ему самому вернуться с новыми благоприобретенными миллионами. Нечего и говорить, что после его нового (и окончательного) отъезда из Индии все пошло по-старому.