— Вы хотите сказать…

— Я не хочу сказать, а говорю, что рычаг погнулся. Погнулся вполне достаточно для того, чтобы сместить спусковой механизм. И когда тепло рук робота изогнуло термопару, контакта не произошло… — Он ухмыльнулся. — И это не просто неудача с одним роботом, доктор Кэлвин. Она символична: это провал самой идеи.

— Перестаньте, доктор Блэк, — ледяным тоном сказала Сьюзен Кэлвин. — Это уже не логические рассуждения, а проповедь миссионера. Робот обладает способностью адекватно понимать приказы, а также огромной силой. Если бы те, от кого исходил приказ, вместо глупого слова «крепко» использовали количественные термины, этого бы не случилось. Если бы ему сказали: «Потяни рычаг с силой сорок пять фунтов», все было бы в порядке.

— Иначе говоря, — сказал Блэк, — несостоятельность робота должна возмещаться изобретательностью и интеллектом человека. Уверяю вас, что там, на Земле, это будет понято именно так, и «Ю. С. Роботс» вряд ли простится этот провал.

Генерал-майор Кэллнер, в голосе которого снова зазвучали властные нотки, сказал:

— Постойте, Блэк, вся эта информация — секретная.

— И ведь ваши утверждения, — вставил Шлосс, — еще никем не проверены. Мы пошлем на корабль людей и выясним это. Может оказаться, что дело вовсе не в роботе.

— И вы постараетесь, чтобы был сделан именно такой вывод, не правда ли? Не думаю, что поверят именно заинтересованной стороне. К тому же я еще не все сказал. — У него был припасен третий удар. — С этого момента я отказываюсь от дальнейшего участия в проекте. Я подаю в отставку.

— Почему? — спросила Сьюзен Кэлвин.

— Потому что я, как вы сами отметили, доктор Кэлвин, миссионер. На мне лежит миссия. Мой долг рассказать на Земле: эра роботов привела к тому, что человек ценится дешевле робота. Теперь можно рисковать человеком потому, что нельзя рисковать роботом. Я полагаю, что земляне должны об этом узнать. Многие и так уже относятся к роботам с опаской. «Ю. С. Роботс» пока еще не добилась законодательного разрешения на использование роботов на Земле. Думаю, что мое мнение окончательно решит дело, доктор Кэлвин. В результате того, что произошло сегодня, с вами, вашей компанией и вашими роботами во всей Солнечной системе будет покончено.

Блэк понимал, что предупреждать ее об этом не стоило, но был не в силах удержаться. Он ждал этого момента с тех пор, как отправился на «Парсек», и не мог отказать себе в удовольствии.

Он с торжеством заметил, как блеснули на мгновение светлые глаза Сьюзен Кэлвин и слегка порозовело ее лицо.

— Ну, что вы мне на это скажете, ученая дама?

Кэллнер сказал:

— Никто не разрешит вам уйти в отставку, Блэк, и никто…

— А как вы мне помешаете, генерал? Вы что, забыли? Ведь я герой. А на старушке-Земле героев всегда носили на руках. Они захотят узнать, как было дело, и поверят всему, что я скажу. И им не понравится, если кто-то попытается мне помешать, по крайней мере пока я герой новый, с иголочки. Я уже сказал Ронсону из Интерплэнетери Пресс, что у меня есть сенсационная новость — новость, из-за которой полетят со своих мягких кресел все правительственные чиновники и чиновники от науки. Так что Интерплэнетери не терпится узнать, что же я скажу. Поэтому помешать мне нельзя, разве что убить. И даже если вы это сделаете, вряд ли вам это поможет.

Реванш был полным. Он сказал им все, что хотел. Он поднялся, чтобы уйти.

— Минутку, доктор Блэк, — тихо и властно сказала Сьюзен Кэлвин.

Блэк невольно обернулся, как школьник на учительский голос, и, чтобы скрыть это, издевательски спросил:

— Я полагаю, вы хотите что-то объяснить?

— Вовсе нет, — чопорно ответила она. — Вы прекрасно все объяснили за меня. Я остановила выбор на вас, так как думала, что вы быстрее других разберетесь в ситуации. Мы уже встречались. Я знала, что вы противник роботов и, следовательно, не питаете относительно них иллюзий. Из материалов вашего дела, которое я просмотрела прежде, чем дать вам задание, я узнала, что вы были против посылки робота в гиперпространство. Вашему начальству это не понравилось, но я сочла, что это говорит в вашу пользу.

— Простите за грубость, но я не понимаю, о чем вы, доктор.

— О том, что вы должны были понимать, почему роботу давать это задание нельзя. Вы же сами сказали: несовершенство робота приходится компенсировать изобретательностью и разумом человека. Именно так, молодой человек, именно так. Роботы лишены изобретательности. Их интеллект ограничен и может быть полностью просчитан. В этом, собственно, и состоит моя работа. Получив приказ, точный приказ, робот его выполняет. Если приказ не точен, он не в состоянии исправить ошибку сам. Вы ведь сами говорили об этом, вернувшись с корабля. Так как же посылать робота искать неисправность, если мы сами не знаем, в чем она состоит, а значит, и не можем дать ему точного приказа? «Найди неисправность» — такой приказ можно дать только человеку, но не роботу. Возможности человеческого мозга, пока по крайней мере, точному просчету не поддаются.

Блэк резким движением сел и смятенно посмотрел на психолога. Ее слова заставили его снова осознать то, что под напором эмоций как бы задвинулось в глубь подсознания. Ему нечего было возразить. Хуже того, его охватило ощущение полного бессилия.

Он ответил:

— Вы могли бы сказать все это раньше.

— Могла, — согласилась доктор Кэлвин, — но я увидела, что вы, и это вполне естественно, боитесь потерять рассудок. Охватившая вас тревога скорее всего помешала бы проведению расследования. И я подумала: пусть он считает, что я посылаю его только потому, что ценю робота дороже человека. Я подумала: это его разозлит, а гнев, дорогой доктор Блэк, бывает очень полезен. Во всяком случае, он притупляет страх. По-моему, так и получилось. — Она небрежно сложила руки на коленях, и на лице ее появилось слабое подобие улыбки.

— Черт возьми, — сказал Блэк.

Сьюзен Кэлвин продолжала:

— А сейчас, если позволите дать совет, возвращайтесь к своей работе, будьте героем и расскажите вашему приятелю журналисту подробности героического деяния. Пусть это и станет обещанной ему сенсацией.

Блэк медленно, неохотно кивнул.

К Шлоссу вернулось спокойствие; Кэллнер обнажил зубы в улыбке. Они молча попрощались с ним за руку. Пока говорила Сьюзен Кэлвин, они тоже не проронили ни слова.

Блэк сдержанно обменялся с ними рукопожатием и сказал:

— Героиней следовало бы объявить вас, доктор Кэлвин.

— Не говорите глупостей, молодой человек, — ледяным тоном ответила Сьюзен Кэлвин. — Это моя работа.

Когда Сьюзен Кэлвин вернулась с Гипербазы, ее ждал бывший директор исследовательского отдела Лэннинг. Старик никогда не говорил о своем возрасте, но все знали, что ему уже за семьдесят пять. Однако его ум сохранил свою остроту, и хотя Лэннинг в конце концов согласился стать почетным научным руководителем, а отдел возглавил Богерт, это не мешало старику ежедневно являться в свой кабинет.

— Как там у них дела с гиператомным двигателем? — поинтересовался он.

— Не знаю, — с раздражением ответила Сьюзен. — Я не спрашивала.

— Гм… хоть бы они поторопились. Иначе их может опередить «Консолидейтед». И нас тоже.

— «Консолидейтед»? А при чем здесь они?

— Ну, ведь вычислительные машины есть не только у нас. Правда, у нас они позитронные, но это не значит, что они лучше. Завтра Робертсон созывает по этому поводу большое совещание. Он ждал только вашего возвращения.

Робертсон, сын основателя «Ю. С. Роботс энд мекэникл мен корпорейшн», повернул худое носатое лицо к управляющему компании. Его кадык дернулся, и он сказал:

— Начинайте. Пора в этом разобраться.

Управляющий поспешно начал:

— Дело обстоит так, шеф. Месяц назад из «Консолидейтед роботе» доставили сюда тонн пять расчетов, уравнений и прочего и обратились к нам с довольно необычным предложением. Понимаете, есть одна задача, и они хотят, чтобы наш Мозг ее решил. Условия такие…