Однако, ситуация начинала бесить. Хорошо, что хоть за своей озадаченностью я несколько забыл про голод, но сколько ж можно плутать?

В четвёртый раз я шёл уже со знанием дела, то и дело подпрыгивал, стараясь держать в поле зрения единственный видимый ориентир – стрелу крана. Когда вновь вышел на перепутье, то эта стальная ажурная конструкция оказалась аккурат за моей спиной.

– Не дождётесь, – неизвестно кому буркнул я, поднял воротник пальто, спрятал пальцы в рукава. И пошёл, продираясь и защищая лицо, прямо, промеж двух тропинок. Сквозь ломающиеся стебли крапивы, слепо спотыкаясь о торчащие из земли арматуры…

Выйдя на Солнечную, я начал громко материться, что случается со мной нечасто. Вновь бросился по единственной тропинке, будто в бой. И остановился на перепутье – теперь дорожек было три. И я точно знал, я это всем своим существом понимал, что любая из них вновь приведёт меня к исходному пункту.

Тогда я сдался.

От магазина возле аэропорта до пересечения проспекта Труда с улицей Солнечной меня подбросил молчаливый шофёр на старой громыхающей УАЗе-«буханке». Я несколько раз пытался разговорить его, но тщетно. Я даже рассказал ему о случившемся со мной происшествии с загадочными тропинками, но он лишь ухмыльнулся. Ну, хоть денег за проезд не взял, кивнув в ответ на моё «Спасибо».

В маленьком магазинчике, расположенном на первом этаже жилого дома, мне удалось закупиться не совсем тем, что я хотел, – пельменей не оказалось. Впрочем, я приобрёл килограмм картошки и две банки тушёнки, хлеб и коробку индийского чая. Практически без размышлений купил две бутылки коньяка неизвестных мне марок, на пробу. Надо Дениса помянуть. Да и впечатления от моих мытарств как-то притупить.

Ещё нервировал высокий закруглённый горизонт. Создавалось впечатление, что сидишь в яме и постоянно натыкаешься взглядом на её края. Куда бы я ни посмотрел, везде поднимались серые с бурыми пятнами стены, на которых местами можно было заметить разводы тёмно-зелёного. Вспомнились слова Шишова о пропавшей группе туристов. Как они умудрились затеряться? Тут всё кольцо гор просматривается с крыши любого дома.

Как бы то ни было, необычность Славинска меня утомила. Глупая вышла поездка, скажем прямо. Глупая поездка в грязный, никому не нужный город. Надо пофотографировать, что ли. На камеру мобильного. Всё равно связи нет, пусть хоть как-то послужит. Вопрос на засыпку – где здесь Интернет-салон? Ответ – уже нигде. Ха-ха.

Я криво ухмыльнулся своему отражению в пыльном стекле кухонного окна и отсалютовал гранёной стопкой с коньяком. Стопку я взял из шкафа, нашёл среди чайных чашек и тарелок. Мне подумалось, что Денис принёс её откуда-то из другого места и потом попросту поставил на полку для посуды, машинально. Я и сам несколько раз грешил подобным, обнаруживая потом, к примеру, сахарницу в холодильнике. Такое случается, особенно когда занят своими мыслями. Какими мыслями ты был занят, Денис?

То ли от выпитого, то ли от вынужденного одиночества, но мне стало грустно. Захотелось послушать какую-нибудь грустную музыку.

Я залпом выпил коньяк, с каким-то демонстративным стуком поставил стопку на стол. Чуть помедлив, налил ещё.

Эх, Денис, Денис… Наверное, чем-то я заслужил такое к себе отношение с твоей стороны? Будем честными, ты – последний, о ком бы я подумал, случись мне составлять завещание. Или даже нет, не так. Я бы очень удивился, если бы вспомнил о тебе, составляя завещание. И не потому, что ты был плохим человеком, нет! Просто, с чего бы вдруг? У меня есть одноклассники, с которыми нас некогда связывало аж десять лет учёбы, но потом дорожки разошлись. Есть однокурсники. Есть бывшие товарищи по работе. Бывшие подруги. Бывшие соседи по купе в поезде. Меня прямо-таки окружают бывшие, не всех я даже могу вспомнить по именам или по лицам. Кто-то из них оставил более явный след в моей жизни, кто-то промелькнул одним рукопожатием. Но все они – не те, которые будут стоять возле моего смертного одра. Те, кому я завещаю… завещал бы свою квартиру, допустим. Хотя – я бы не взялся утверждать, что все те, кто пришёл услышать мои последние слова, это самые лучшие из всех тех, кого я когда-либо знал. Ну, вот кто там будет? Дети, внуки, жена? Каждый в душе смирился с моей кончиной и уже с нетерпением ждёт вкусного куска пирога из завещания. Дяди-тёти, стандартный набор? Этим обычно вообще по барабану, они пришли поесть и рассказать свежие сплетни. Возможно, коллеги, может, соседи? Что-то я себе грандиозные похороны навыдумывал. И вообще получается, что я должен буду оставить нажитое за всю жизнь наследство этим пришедшим людям, чьим достоинством в данный момент является то, что они просто пришли?

А вот если бы собрать всех тех, кто когда-либо был со мной добр, сделал мне хорошее дело или оказался в нужное время в нужном месте. Собрать их всех и сказать, тепло от души. Сказать: «Спасибо, без вас мне было бы жить намного тяжелее». И одарить чем-нибудь эдаким. Чтобы они почувствовали благодарность и ещё раз поняли, каким я был неплохим человеком…

Стоп, благодетель. Тебя уже не в ту степь понесло. Что там, остался ещё коньяк? О-па, пролил немного… Эк я надрался…

Какая-то мысль юркой лентой проплыла в хмельном мозгу и почти уже скрылась, но я ухватил её за самый хвостик! Ну-ка, ну-ка… Точно! Денис позвал меня не просто так. Денис хотел этим что-то сказать. Денис никогда и ничего не делает просто так, он очень, очень логичный. Логичный и последовательный. Это какая-то шарада. Ребус, величиной с квартиру. Что-то тут есть, что-то… Надо найти!

Дальнейшее я помню плохо. Уронив табурет, я неверной походкой направился в комнату. Что-то искал среди книг. Потом пробовал включить телевизор, не понимая, отчего тот не реагирует. В сгустившихся сумерках безрезультатно щёлкал выключателем, пытался найти пробки, чтобы починить свет. Вспомнил, что света нет. Бродил в темноте со спичками. Что-то искал в прихожей. Кто-то стучал в потолок, и я решил идти спать…

Я скинул с лица колючее покрывало, протёр лицо руками, слегка массируя. И только после этого открыл глаза, уставившись в потолок с ниточкой паутинки в углу. В окно струился бледный свет, в окно было видно серое небо.

Похмелья практически не было. Немного болела голова, немного давило на виски. Но, в целом, чувствовал я себя вполне сносно. Либо это был всё же хороший коньяк, либо местные туда что-то подмешивают. Скорее всего, второе: что-то меня вчера быстро накрыло. Сколько раз зарекался покупать спиртное в маленьких провинциальных сельпо. Ничему меня жизнь не учит. Хорошо, что хоть не траванулся.

Я сел, спустив ноги на пол. Вещи на мне изрядно помялись, пояс брюк съехал на сторону. Помню-помню, раздеваться было лень.

Медленно, словно капитан подводной лодки перископом, я обвёл взглядом комнату. Всё было на своих местах, кроме пары упавших с полки книг. Это я там искал вчера что-то. Ну, хоть ничего не сломал.

Я глубоко вдохнул, с шумом выдохнул. Поморщился, потому что в висках сразу застучало. Определённо нужно попить, во рту словно отряд пионе…

Моя рука наткнулась на что-то холодное и продолговатое, лежащее в складках покрывала. Я с удивлением извлёк на свет жестяную коробочку из-под леденцов-монпансье, перетянутую чёрной резинкой для бигуди. Внутри загрохотало с металлическим звуком.

Не понимая, чем меня могла вчера заинтересовать эта коробка, я стянул резинку и, поддёв ногтем крышку, поднял её.

Внутри лежали ключи. Много разных ключей, без бирок и подписей. Вот этот, с квадратным ушком, явно от шкафа. Этот длинный – от почтового ящика, у меня дома такой же. Эти два, видимо, от квартиры, запасные. О, ещё пара ключей, которые раньше поставляли комплектом к мебели – тонкие, блестящие, с одним зубчиком.

Не найдя для себя ничего сколь бы то ни было интересного, я поставил коробку на тумбочку подле кровати. Сейчас, первым дело, нужно попить и привести себя в порядок. Слава богу, что вещи не распаковывал, не будет нудных сборов и попыток вспомнить о забытых мелочах. Сколько времени? О, первый час. Неплохо же храпанул. Чёрт, а если бы проспал? Вот тупица, мог бы и будильник поставить!