– В три часа дня. Что-то ещё?

– Да… Наверное… Где у вас магазин? Или столовая какая-нибудь? Я бы пообедал.

– Магазин в соседнем доме был. Сейчас не знаю.

– Спасибо.

Савохин кивнул и вышел из квартиры, прикрыв за собой дверь. А я, влекомый каким-то импульсом, подошёл к окну, упёрся лбом в стекло и смотрел ему вслед. Нотариус вышел из подъезда и, ссутулившись, пошагал по дороге вдоль проезжей части, чуть покачивая своим кожаным чемоданчиком. А я вдруг подумал о том, отчего он сказал «Прощайте»? Как-то это слово звучит по-киношному, сейчас так не говорят. Сейчас говорят «До свидания», «Пока», «Увидимся» или псевдомодное «Бай-бай». Но никак не «Прощайте», это слишком драматическое слово. Такое, конечное, что ли. Не подразумевающее продолжения. И отчего-то после такого слова обязательно должен звучать выстрел. Стереотип, видимо, опять же, из фильмов. «Прощай, ничего личного!» – и БАХ! из пистолета. И титры.

Не говорят сейчас «Прощай». Современные люди не любят явных контрастов. А это слишком контрастное слово, в нём совсем нет позитива новой встречи.

Впрочем, может, нотариус как раз хотел подчеркнуть, что больше не хочет меня видеть? Или просто намекнул, что мы больше не увидимся? Странные, странные люди населяют тебя, Славинск, город-котелок.

Я повернулся к окну спиной, заняв на подоконнике место ушедшего юриста, и окинул взором комнату.

Если бы тут жил я, то мебель бы расставил иначе. Как-то сухо она стоит, очень правильно, рационально. Ничто не выделяется, всё одинаковое. Никаких округлостей, сплошные горизонтали и вертикали. Никаких излишеств. Прямо подчёркивает характер хозяина.

Зачем ты мне оставил всё это, Денис Краснов? Почему именно мне?

– Так, ладно. – Я хлопнул ладонями по поверхности подоконника и выпрямился. Оставим загадки на вечер. Сейчас нужно, пока не стемнело, найти магазин и купить что-нибудь на обед. Пельмени, пожалуй, вполне подойдут.

На всякий случай я прошёл на кухню. Проверил газ, воду. Щёлкнул пару раз выключателем. В отличие от газа и воды, электричества действительно не было. Заглянул в холодильник и удостоверился, что он пуст. Бросил взгляд на лежащий на столе серый конверт, но трогать не стал. Удовлетворённый осмотром, направился на улицу.

Я вышел к дороге и встал на распутье, засунув руки в карманы пальто. Посмотрел в одну сторону, в другую.

В отличие от приснопамятных витязей у разъездного камня, которым приходилось выбирать из трёх зол меньшее, я не был отягощён моральным выбором и мог пойти по любой дороге. Это мне и нравилось в гулянии по незнакомым городам. Ведь в какую сторону не иди, всё равно за каждым домом, за каждым поворотом тебя ждёт что-то неизвестное, то, чего ты не видел. И пускай все подобные промышленные городки похожи друг на друга, в них сложно отыскать более-менее памятные и исторические места, но сами жители так или иначе оставляют свои следы на всей этой шаблонности. Будь то дворик умельца-столяра, который заставил всю территорию деревянными поделками. Или разрисованная модным ныне граффити стена. А иногда нет-нет, да и встречаются дома необычной формы или структуры. Особенно мне нравились те из них, у которых необычный внешний вид был предопределён не фантазией архитектора, а смешением случаев и обстоятельств.

Так в каком-то из провинциальных городов я видел дом, висящий между двумя соседними домами. Бревенчатый сруб с обеих сторон обстроили кирпичными домами, да так плотно, что после покраски нельзя было различить места переходов. А потом что-то там случилось, возможно, подземные воды подмыли фундамент или грунт осел, но в один прекрасный момент земля под деревянным домиком ушла вниз, оставив незадачливое строение висеть между крепкими плечами соседей. Там так и осталась невысокая арка, в которой предприимчивые местные жители протоптали дорожку.

Я, наконец, принял решение и пошёл в левую сторону, противоположную той, откуда мы с нотариусом пришли. На всякий случай я ещё раз посмотрел на табличку, привинченную к дому, чтобы лучше запомнить улицу и номер дома. Отметил, что напротив дома находится решётчатый забор с двухэтажным зданием в глубине. Надпись на тёмно-бордовой вывеске отсюда я разглядеть не смог. Для себя решил, что это детский сад или нечто муниципальное.

Погода навевала меланхолию. Я неторопливо шагал по улице, шлёпая по лужам, осматривал окрестности. Прошёл мимо ещё одной пятиэтажной «хрущёвки», мимо двухэтажных деревянных бараков, мимо заброшенной стройки. Дойдя до перекрёстка, остановился. Куда идти? Да и в ту ли сторону вообще пошёл? Надо найти какого-нибудь аборигена, уточнить дорогу. Как бы мне ни нравилось гулять, но голодный желудок уже начинал напоминать о себе.

Местного жителя я заметил на автобусной остановке под ржавым козырьком. Сгорбленная старушка с шалью, натянутой на голову, сидела на выцветшей скамейке со сложенным пакетом на коленях. На моё приближение отреагировала лишь косым взглядом водянистых глаз.

– Доброго дня, – обратился я к ней. – Не подскажете, где здесь магазин?

Старушка чуть повернулась ко мне, подслеповато щурясь, скрипучим голосом ответила:

– Тебе продуктовый, что ли?

– Да.

– Это тебе назад нужно, по Солнечной, до стройки. Перед стройкой налево повернёшь, там тропинка будет между кустов. По тропинке пройдёшь и выйдешь прямо к продуктовому.

– Спасибо. – Я благодарно кивнул, приветливо улыбаясь, развернулся и пошёл назад, к стройке.

– Только ты бы лучше к аэропорту пошёл, – раздалось вдруг сзади.

– Почему? – оглянулся я.

– Так ведь не найдёшь же продуктовый-то, – озабоченно проговорила старушка.

– Найду, – вновь улыбнулся я – Вы всё понятно объяснили. Я как раз в той стороне живу, мимо стройки только что прошёл.

– Вот непонятливый. – Бабуля с укором посмотрела на меня. – Иди лучше к аэропорту, а то только зря время потеряешь.

Я пожал плечами, мол, моё дело. И продолжил путь.

Странная бабка. По себе, что ли, меряет? Не найду! Чего тут искать, вон уже и брошенный башенный кран видно. До аэропорта добрых полчаса ходьбы, к чему пилить в такую даль? Сама еле ходит, плутает, небось, в трёх соснах из-за обширного склероза…

Не доходя до стройки, я заметил уходящую налево протоптанную дорожку. Она уходила в разлапистую поросль неухоженных кустов акации и где-то там сворачивала за стройку.

Я пошёл по тропинке, озабоченный своими мыслями. Как-то незаметно кусты сменились высоченными зарослями крапивы, в глубине которых можно было различить строительный мусор в виде брошенных чанов из-под цемента и расколотых бетонных плит.

«Везде одно и то же, – подумал я. – Где строят, там и бросают».

И вышел к разветвлению тропинок.

– О-па. – Я остановился. – А об этом старушка не предупреждала.

Свернул налево, предполагая, что правая тропинка ведёт вокруг стройки. Пройдя ещё немного, переступив через лежащий поперёк дороги старый фонарный столб, я вышел на асфальтированную дорогу. С удивлением понял, что вновь попал на улицу Солнечную.

Усмехнувшись собственному пространственному кретинизму, развернулся и вновь пошёл по тропинке. На развилке повернул направо. Миновал покосившийся фрагмент бетонного забора, одиноко торчавший из крапивы, прибавил шагу, увидев просвет.

И ещё на подходе узнал улицу Солнечную.

Я растерянно оглянулся. Нет, я не вышел по ту сторону стройки. Я всё ещё стоял в начале своего пути, будто бы и не ступал на эту идиотскую тропинку!

Что тут не так? А, ну конечно! Местная дурацкая шутка! Закольцевали тропинки, чтобы они незаметно поворачивали назад. А я как мышь в лабиринте, кроме высоких зелёных стен ничего и не вижу, теряя общую перспективу. Ай да умельцы. Весело, наверное.

Я посмотрел в направлении остановки. Старушка всё так же сидела на ней, опустив голову в вязаном платке и сложив руки на пакете. И она не давилась от смеха, как я было подумал.

Третья попытка тоже не увенчалась успехом. Пройдя по левой тропинке и так и не почувствовав закругления, я опять вышел на Солнечную.