Между прочим, у палача — две дочки на выданье и маленький сын. Старших сыновей — на войне убили. А ещё, у него не очень здоровая жена и совсем старенькая теща. С таким прицепом, да пронаблюдав за нашей расправой с приверженцами «старого режима», мне кажется, он бы не только ногой, но и телекинезом весы в нужное Фрицу положение перевел. А что Фрицу реально нужно? Эй, товарищи инквизиторы, долго ещё вас ждать? Не видите, нечистая сила и диета с физкультурой, меня на весу держат? Завязывайте болтать! Профос на вас всех, уже глядит профессиональным взглядом, как на потенциальный рачий корм. Добазаритесь… Что? Вот это новость! Я думала, что трибунал инквизиции привычно рад положительному результату. Ведьма? На костер! А эти потребовали заменить гири. Послали людей за вторым комплектом. Не верят. Опасный момент!

Снова взмываю над плитами пола. Вес взят! Зрители охают. Трибунал принимается жарко спорить про верность процедуры взвешивания. Может, не ожидали результата? Или это нормально? Неужели, инквизиция действительно пеклась о достоверности испытания обвиняемого на причастность к колдовству? Не вяжется у меня такая правовая щепетильность с привычными представлениями. Блин, они уже в голос ругаются. Лысый почти кричит, что гири поддельные и надо послать на городской рынок за третьим комплектом. Председатель в растерянности. Ссылается на прецеденты и Римское право. Юристы они, блин горелый. Вмешаться? Как на экзамене поднимаю правую руку. У палача отпадает челюсть. Такого он ещё не видел. Спорщики смолкают… Шеи и глазные яблоки, участников трибунала и зрителей, со скрипом поворачиваются в мою сторону.

— Господа! В каких фунтах меня взвешивают? — латынь весьма средней паршивости, но понять её можно.

— В испанских… — машинально выговаривает секретарь, а все прочие — только тупо таращатся, словно на внезапно заговорившую кошку, — согласно традиции… — пытается он продолжить и смолкает, потупившись.

— А почему не в римских? Причем тут Римское право? В Кодексе императора Юстиниана (это оно и есть на самом деле) про ведьм с колдунами ничего не сказано! — гробовое молчание, слышно как жужжат мухи…

— Госпожа владеет латынью? — председатель сумел что-то сказать, причем вежливо. Мужик — в трансе…

— Я изучала экономику и право, — ёлки, как перевести нашу «вышку» в средневековые термины? — Имею диплом магистра, — есть! Вот теперь, эта кодла, действительно удивилась. И испугалась, до холодного пота…

Однажды, я видела, как электромонтажник заподозрил в неисправности свой тестер… Он сразу про все забыл и принялся проверять основной рабочий инструмент. Очень похоже! Если в ведьмах, как выяснилось, народ тут не сильно разбирается, то в весах — разбираются все. Кронах — город хоть и маленький, но торговый. Меня согнали с табурета и позабыли… Зато несчастные весы иезуиты исследовали минимум 3-мя способами. От многократного взвешивания, на разных платформах, одинаковых наборов гирь (палач вспотел их таскать), до замера времени успокоения пустых весов (чтение «Отче наш», по латыни, здесь вполне заменяет песочные часы). Искали неисправность механизма или подвох… «Лучшие люди города» помогали, делом и советом. А я стояла, в одних колготках, на небольшом потертом коврике (предложенном сострадательным секретарем) и думала думу. Что затеял Фриц? Столь трогательное единение «представителей народа» и служителей культа — настораживает. Мне кажется, они не хотят верить в моё существование. Обидно же! Ведьма, а сжечь нельзя…

Тогда, вырисовывается поистине дьявольский, по простоте и надежности, план. Проблема решается «в лоб». Местный социум ставят перед фактом. Вот — самые почтенные специалисты в ведьмоведении, которых только удалось поймать. Вот — руководства по демонологии и «Молот ведьм», в придачу. Вот — весы, гири и палач. Нате вам настоящую ведьму. Барышня заранее на всё согласная и «прибор» на неё реагирует так, что стрелка зашкаливает. И? Что дальше со всем этим делать? Как жить? Зачем вообще жить? Думайте, господа! Как сказано в фильме-сказке с Земли-1 — «Барон Мюнхаузен славен не тем, что летал на Луну, а тем, что не врет!» Думаю, Фриц собрался заставить церковников и светские власти, самим для себя, придумать объяснение происходящему. Причем, такое, что дать задний ход, без потери лица, а то и головы, им станет просто невозможно.

Только этим я могу объяснить, что, когда всё вернулось на прежние места (я на табуретку, табуретка на платформу весов, а платформа в висячее положение), Фриц впервые подал голос. Очень уважительно (!), это Фриц-то, обратился к председательствующему позволить жителям города тоже посмотреть на церемонию. Если аутодафе не ожидается, так хоть на сам суд. Раз ведется открытое заседание, а в зале все не уместятся, то пусть проходят поочередно. На площади собралось много народа, люди жаждут приобщиться к истине. Не то тонко польстил, не то — тонко подколол… И ведь фиг ему откажешь… Служка провел по плитам пола меловую черту, за которую нельзя заступать (подсознательно ожидала увидеть пентаграмму — «черти, заберите от нас это») и народ пошел, и народ повалил. Мужики, купцы и семейные пары (одиноких женщин не видела ни одной), с детьми и слугами, культурно, без шума и тыканья пальцами. Станут, постоят пару минут и уступают место следующим любопытным. Гм… С одной стороны, теперь я точно знаю, что ощущает сидящая в клетке обезьяна. С другой, если бы с каждого зеваки взять хоть по пфеннигу, можно было б нехило пополнить городскую казну. Может кинуть рацуху? Ну, чего вы надулись как мыши на крупу? Горожане и селяне, наоборот — предовольные. Шепчут — «Die unsere Druden» (наша колдунья)! Меня приватизировали… Спокойствие, только спокойствие! «А она королева, и ей плевать…»

— Кто может это объяснить?! — ого, спор опять пошел на повышенных тонах, святые отцы инквизиторы недовольны.

— Was (что)? — непроизвольно вырвалось. Очередная парочка посетителей аж присела от неожиданности.

— Почему при Цезарях (надо понимать, в Древнем Риме) люди не верили в колдунов? — в меня шпилька. Тут, по-прежнему, уверены, что наша маленькая община имеет отношение не к будущему, а к прошлому. Это общее свойство едва нарождающегося позитивизма — сравнивать настоящее с «сияющими древними образцами».

— Древнеримский фунт libra (равный 0,327 кг) на четверть легче испанского. А люди в Риме питались лучше, — отбарабанила, как на экзамене, без запинки… Собрание крайне оживилось. Видимо, позабыли, в своей глуши, что фунты разных народов могут отличаться очень сильно. Нет, не забыли. Председатель побагровел.

— Но, голландские фунты тяжелее испанских! Однако, в Аудеватере ведьм взвешивают… и отпускают на волю! — смотрит на меня так, будто я, а не император Священной Римской империи Карл V, даровала Весовой Палате, города Аудеватор, право выдачи скрепленного печатью Сертификата, о признании, подозреваемых в ведьмовстве, виновным или не виновным, по результатам «контрольного взвешивания». Знаю, читала. В этот голландский городок, со всей Европы, ехали искать спасения обвиняемые в колдовстве. Их рыночная палата, в разгар охоты на ведьм, приобрела легендарную репутацию «суда по правам человека».

— Конечно! Ровно на одну десятую… — сто пудов, что я, что иезуиты утратили сцепление с реальностью. Сижу это я, значит, на ведьмовских весах и консультирую трибунал. Хотя, по ощущениям — на защите диплома. Если бы меня взвешивали в амстердамских фунтах, то можно было бы не раздеваться. В ботинках, с револьвером и рацией, я бы всё равно оказалась легче установленной нормы 99 фунтов. Интересно, а они сами о причине голландского «гуманизма» догадаются?

— Гёзы берут за взвешивание деньги! — визгливо вскрикивает до того упорно молчавший пожилой монах.

— Причем, жульничают! — ничего себе, это я брякнула? А ведь потенциальную жертву инквизиции, такая характеристика спасителей от религиозного мракобесия должна удивлять. На чью мельницу воду льем?

— Жулики! Spitzbube! — вульгарное латинское словечко я поняла по ассоциации, немецкое — прямо. Фриц им, последнее время, злоупотреблял. В адрес иезуитов, в частности. Оказывается, иезуиты его тоже знают…