Такая же судьба постигла бывшего старшину 1-го дивизиона 108-го ПАП Косаговского. После нескольких лет работы в советских органах одного из районов Москвы ему было предложено "уйти по собственному желанию". Причина – был в окружении. Косаговский этого не скрывал. Да и зачем? В 1941 году два дивизиона нашего 108-го ПАП, оставшиеся на правом берегу Волги, попали в окружение, но уже через несколько дней вырвались из него. Косаговский находился вместе со всеми. Ни трусостью, ни чем-либо другим себя не запятнал. К концу войны командовал батареей, был награжден орденом Ленина, двумя – Красного Знамени, Красной Звезды, медалью "За отвагу". В добавление к этому – имел пробитую голову и инвалидность вследствие тяжелой контузии в последние дни войны. Можно только удивляться тому, какой богатырский дух был в тщедушном теле этого тяжело страдающего физически человека! Лишь недавно его не стало.

Сейчас это трудно понять. Но тогда, при Сталине, такое было железным правилом!

Невольно думается: при выходе полков нашей дивизии из окружения под Левошкино значительная часть раненых не сумела пробиться и отстала от основной группы. Тяжелораненые просто не могли передвигаться, а всех их не сумели вынести. И те и другие попали в плен. После войны многих из этих людей, по сути невиновных, ждала тяжелая участь[44]. А ведь подавляющее большинство оказавшихся в плену вели себя достойно, умирали от издевательств и голода, но не изменяли Родине. При первой возможности убегали из лагерей и продолжали сражаться с оккупантами в составе частей, партизанских отрядов, подпольных организаций. Не знали они, что Сталин уже тогда лишил их человеческих прав, отклонил возможную помощь от Международного Красного Креста, не захотел спасти даже своего сына. Не знали и того, что попали в плен по вине не столько своей, сколько этого человека, уничтожившего перед войной мозг армии – высший и старший командный состав, поверившего Гитлеру, а не советским разведчикам и согнавшего в тюрьмы и лагеря за пять предвоенных лет почти 20 миллионов ни в чем не повинных людей, из которых 7 миллионов – самых лучших и преданных Советской власти – были приговорены к расстрелу[45].

Верю, что истинные виновники трагического отступления наших войск в 1941 году еще предстанут перед судом народа и истории!

26 апреля 1986 года произошла авария на атомной электростанции в Чернобыле.

Первыми на борьбу с наступившей бедой встали двадцатилетние парни-пожарники. Их подвиг при ликвидации возникшего пожара был отмечен высшими наградами страны. Почти для всех – посмертно:

Вырвавшаяся из-под контроля радиация действовала непредсказуемо, угрожая природе и населению огромными, ни с чем не сравнимыми бедствиями…

Срочно созданная и приехавшая в Чернобыль Правительственная комиссия получила право привлекать для ликвидации последствий аварии любые людские и материальные ресурсы, имевшиеся в стране. Все лето и осень 1986 года тысячи людей, в большинстве молодых, самоотверженно трудились в опасной для здоровья зоне. "Передний край" борьбы с радиацией находился на крыше разрушенного блока и вокруг него, в "рыжем лесу" и многих других местах тридцатикилометровой зоны. Вместо пулеметных и автоматных очередей, взрывов бомб и гула артиллерийской стрельбы, как это было на войне, здесь в первые дни аварии царило безмолвие. Лишь в наушниках приборов, измерявших уровень радиации, раздавался треск от разлетавшихся в стороны нуклидов, незаметно и безболезненно поражавших человеческое тело… В этих местах наибольшей опасности основное дело вершилось солдатами Советской Армии, вручную собиравшими выброшенное топливо, шахтерами и строителями, возводящими "саркофаг", инженерами и техниками, заново создававшими систему измерения и контроля радиации в опасной зоне.

На фоне аварии в Чернобыле я понял, что события второй мировой войны, как бы они ни были трагичны и страшны для людей и целых народов, окажутся… лишь каплей в море разрушений, пожаров, всепроникающей радиации и человеческих жертв, если будет развязана ядерная война.

Как и во время Великой Отечественной войны, фронтовики Чернобыля – так мне хочется назвать людей, сражавшихся с вырвавшейся из-под контроля радиацией,- делали все, что было в их силах, работая на пределе человеческих возможностей.

Авария в Чернобыле напомнила войну не только мне.

"Как сорок первый год,- сказал о тех страшных днях академик В.А. Легасов, один из героев-фронтовиков Чернобыля.- Точно. Сорок первый год. Да еще в худшем варианте. С тем же "Брестом", с тем же мужеством, с теми же отчаянностями, но и с той же неготовностью"[46].

За безответственность и халатность, накопленные в нашем обществе за годы застоя, тысячи и тысячи людей расплатились и продолжают расплачиваться своим здоровьем, искалеченными судьбами, безвременными смертями.

Лишь самоотверженный труд тех, кто с огромным напряжением, невзирая на опасность, боролся с вырвавшейся из-под контроля радиацией, и срочная всесторонняя помощь всей страны помогли избежать дальнейшего непредсказуемого развития аварии.

Академия наук УССР, где я работаю, не осталась в стороне. Тысячи ее сотрудников помогали республике справиться с бедой.

О некоторых из них я хочу рассказать в этой книге.

Картина загрязнения радионуклидами почвы, воды и воздуха на территории республики была неясной и все время менялась. Надо было наладить систему измерений загрязненности, организовать обработку получаемых данных с целью выяснения существующей обстановки и составления прогнозов о риске и степени загрязнения территории, прилегающей к Чернобылю, грунтовых вод, воды в Днепре и Днепровском бассейне, о возможных последствиях весеннего паводка.

Только заблаговременный прогноз мог помочь в проведении действительно нужных и эффективных мер. Необычность и чрезмерная сложность задачи были очевидны.

Требовалось организовать сбор необходимых данных, разработать модель процессов миграции (расползания) радионуклидов, совместить эти процессы с данными о местах, где они происходят,- реальными ландшафтами, руслами рек, дном водохранилищ, расположением подпочвенных водонесущих грунтов, подготовить необходимое оборудование – ЭВМ, специальные средства ввода-вывода данных с карт и других носителей информации,- составить и отладить программы работы ЭВМ и многое-многое другое.

В мировой практике задачи такого масштаба не встречались. Рассчитывать можно было только на собственные силы. 50 добровольцев-инженеров и математиков СКБ и Института кибернетики имени В.М.Глушкова АН УССР были переведены на "казарменное" положение – дневали и ночевали в институте, пытаясь "мозговыми" штурмами решить поставленную задачу. Еще около ста человек из СКБ и института стали их помощниками. Специалисты киевских организаций – геологи, биологи, гидрологи, ботаники, географы по мере необходимости тотчас включались в работу и трудились под стать основному коллективу кибернетиков. Ученые Москвы, Ленинграда, Новосибирска и других городов по вызову из Киева немедленно приезжали и щедро делились знаниями, опытом, советами.

Подобрали людей, распределили по работам, определили первые задания и "выдали" первые идеи ведущие ученые института: В.С.Михалевич, А.А.Морозов, Ю.И.Самойленко, В.И.Дианов, М.И.Дианов, Н.Д.Чепурной, М.И.Железняк, В.М.Михайлов. Задача создания моделирующего комплекса была поставлена перед В.И.Диановым, его ближайшим помощником – братом Михаилом, а также перед В.С.Давидчуком, А.Б.Тимофеевым, В.А.Смольниковым.

20 июня начались пробные просчеты с использованием программ для получения обобщенной картины загрязненности атмосферы. Для этого пришлось организовать сбор данных многочисленных пунктов наблюдения, сделать так, чтобы исходные измерения выполнялись на всех постах наблюдения одинаково. Все это было очень непростым делом и потребовало колоссального труда. Но карта была составлена!