— Вам следовало оставаться в комнате и дать себя арестовать, — резко сказал Жюльен. — Тогда я по крайней мере знал бы, где вас искать, и снова мог бы вас спасти. А как искать вас на улицах города? — Его голос дрожал от гнева.

— Как я могла предвидеть то, что произошло? — столь же яростно воскликнула Жаклин.

Их взгляды встретились. Его глаза больше не напоминали изумруды — оттенки голубого и зеленого сменились стальным блеском, который словно нож пронзал сердце Жаклин. Удивленная этим открытием, она на какое-то время даже забыла, из-за чего они спорят.

— Вы правы, — наконец согласился Жюльен и вздохнул. Он вдруг увидел перед собой совсем молодую девушку, чья нежность и мягкость прятались за напускным равнодушием. — Мне не следовало оставлять вас надолго. Больше этого не повторится.

— Я не маленький ребенок, за которым нужно смотреть, — быстро возразила Жаклин. — То, что вас наняли спасать меня, не означает, что вы должны ходить за мной словно нянька.

— Мадемуазель, вы ошибаетесь. Теперь вы полностью под моим контролем, и вам следует твердо запомнить это.

Его слова показались ей возмутительными, но она напомнила себе, что недолго пробудет в его обществе. Так как они скоро расстанутся, лучше не обращать внимания на недостаток воспитания и низкое происхождение своего спасителя.

— Нельзя ли узнать, почему вы в форме? — спросила она, давая выход своему любопытству.

— Я собирался появиться в гостинице и арестовать вас, — спокойно ответил он, — так как я решил, что это самый безопасный способ вашего перемещения по Парижу.

— Какое счастье, что вы не посвятили меня в свои планы: иначе я сидела бы и ждала, когда меня схватят.

— Вам не о чем было волноваться: ни один из гвардейцев не смог бы вас опознать. А уж из Консьержери я вас как-нибудь бы вытащил.

— Никола Бурдон тоже приехал туда, — ехидно заметила Жаклин. — Он бы отправил меня прямиком на гильотину.

Жюльен отрицательно покачал головой:

— Нет, мадемуазель, сначала они отвезли бы вас на допрос. Думаю, их больше интересуете не вы, а тот, кто помог вам бежать.

— Но я все равно ничего не смогла бы рассказать им!

— Возможно. — Он пожал плечами. — В любом случае я больше не допущу, чтобы вас схватили. Сегодня вечером мы отправляемся на побережье, а завтра прибудем в Булонь и на следующий день отплывем в Англию, где вам уже ничто не будет угрожать.

Итак, время пришло. Она должна полностью раскрыть ему свои планы.

— Гражданин Жюльен, я не еду с вами в Англию, — спокойно заявила Жаклин.

Его глаза потемнели.

— Мадемуазель, мы уже говорили с вами об этом, и мне некогда обсуждать ваши капризы. Вы едете со мной, — заключил он и повернулся, чтобы выйти из комнаты.

— Я не ваша собственность! — закричала Жаклин. — Вы спасли мне жизнь, но не вам решать, как я распоряжусь этой жизнью.

— Тогда позвольте заметить, что ваше решение весьма глупо. Будет куда лучше, если вы посвятите свою жизнь сестрам, а не пустой мести.

— Вам легко говорить, ведь вы даже не представляете, что мне пришлось пережить! — гневно произнесла девушка. — Поймите, мне нечего дать моим сестрам, кроме боли и гнева. Как я могу помочь им справиться с их горем, если не могу справиться со своим?

— Но не исключено, что они помогут вам?

— Мне вообще не нужна ничья помощь. Все, чего я хочу, так это убить Никола Бурдона, и мне все равно, что произойдет потом.

Жюльен внимательно посмотрел на девушку. Она говорила вполне серьезно, что еще больше осложняло его задачу.

— Я напишу сэру Эдварду, что вы спасли меня из тюрьмы, и он вам заплатит, — продолжала Жаклин. — Я сообщу ему также, что решение остаться во Франции целиком принадлежит мне, а вы не говорите, что я в действительности собираюсь сделать.

— Вас убьют.

— Я знаю, — спокойно ответила она.

Гордая осанка и высоко поднятая голова Жаклин неожиданно натолкнули ее собеседника на размышления о том, какой эта девушка была до последних кровавых событий, когда носила шуршащее шелковое платье и живые цветы в волосах. Теперь же она стояла перед ним в лохмотьях, поджав разбитые губы, и от нее исходили такие уверенность и мужество, что, будь Жаклин мужчиной, ему не оставалось бы ничего, кроме как покориться. Но она женщина, и ее жажда мести бесполезна, даже если ей удастся выполнить задуманное, ее схватят и казнят, а он не мог допустить этого.

— Тогда, мадемуазель, я вынужден буду поступить по-другому, — сказал он, хватая ее за руку.

— Чего вы хотите? — возмутилась Жаклин.

Не отвечая, гражданин Жюльен вывел ее из комнаты и начал спускаться по лестнице.

— Жюстен! — крикнул он, когда они оказались на первом этаже.

— Я требую, чтобы вы меня отпустили, — заявила Жаклин. Вместо ответа он еще сильнее сжал ее руку.

Молодой человек торопливо вышел из кухни.

— Я хотел приготовить вам поесть…

— Лучше скажи, где здесь подвал. Жюстен недоуменно посмотрел на него.

— Рядом с кухней, — ответил он.

— В подвале есть окна?

— Нет. Туда ведет только люк в полу.

— Вот и отлично. Ты не мог бы проводить меня туда?

— Вы не имеете права запирать меня в подвале! — запротестовала Жаклин.

— Только до тех пор, пока я не вернусь, — спокойно возразил гражданин Жюльен.

— Нет! — закричала Жаклин. — Не делайте этого!

— Жюстен, я думаю, следует принести свечу. — Жюльен с силой подтолкнул ее вниз по лестнице.

Воздух в подвале был сырым и прохладным, как в Консьержери, но не таким спертым.

Наконец Жюстен принес свечу.

— Гражданин Жюльен, вы не можете держать меня взаперти вечно!

— Это просто вынужденная мера предосторожности. Вы пробудете здесь до моего возвращения.

— Ио я не собираюсь ехать с вами.

— А с этим позвольте не согласиться. Вы поедете, хочется вам того или нет.

Неожиданно Жаклин решила изменить поведение.

— Так и быть, — заявила она. — Я отправлюсь с вами в Англию. Теперь мне можно подняться наверх?

— Мадемуазель, мне нравятся ваши слова, — с улыбкой произнес Жюльен, — но они меня не обманут. Я прекрасно понимаю: вы сказали их потому, что я хотел услышать именно это.

— Нет-нет, что вы, — пыталась протестовать она. — Просто я поняла, что вы абсолютно правы…

— И все же будет безопаснее для нас обоих, если вы дождетесь меня здесь. — Гражданин Жюльен резко повернулся, поднялся по ступеньками и вышел из подвала. Люк с грохотом опустился, и Жаклин услышала, как ее запирают.

— Вы не имеете права! — закричала она. — Немедленно вернитесь и выпустите меня!

— Ни при каких обстоятельствах не открывай подвал, — громко произнес Жюльен, обращаясь к хозяину дома. — Если наш гость не успокоится через пять минут, то я разрешу тебе выпороть его после моего возвращения.

Затем послышались удаляющиеся шаги и звук закрывающейся двери.

— Жюстен, выпусти меня отсюда, — взмолилась Жаклин. — Это ужасная ошибка. Гражданин Жюльен похитил меня. Пожалуйста, дай мне выйти!

— Побереги силы, парень, — ответил Жюстен. — Я всегда выполняю все приказы гражданина Жюльена. И прекрати шуметь.

— Если ты меня выпустишь, я тебе хорошо заплачу! — закричала она в отчаянии. — У меня есть драгоценности. Они спрятаны в надежном месте. — Правда, у нее не было представления, как достать эти драгоценности, но сейчас самое главное — как-нибудь выбраться из дома.

— Э, да ты меня не слушаешь, — усмехнулся Жюстен. — Я просто выполняю приказание, а это значит, что ты понапрасну тратишь силы.

Звук удаляющихся шагов подсказал Жаклин, что Жюстен ушел и продолжать уговоры бесполезно.

Она обессиленно опустилась на пыльную скамью возле входа в подвал. На полу перед ней мерцала свеча. Ее план оказался под угрозой; но, несмотря ни на что, она твердо решила про себя, что не поедет в Англию, а Никола Бурдон будет мертв.

Свеча почти догорела, когда звук открывающейся двери вырвал Жаклин из состояния полудремы. Она открыла глаза и увидела высокую фигуру гражданина Жюльена.