— Идемте! — решился Малькольм и, хромая, пошел из комнаты, стараясь не обращать внимания на усиливающуюся боль в спине. — Мне надо осмотреть стену с внешней стороны.

Чадящие факелы освещали собравшихся на торжественную трапезу. Этим вечером в главном зале замка собрался весь клан. К праздничному столу подали все, что предназначалось для войска Черного Волка. Мужчины надели свои лучшие рубахи и накидки, женщины — самые нарядные платья. Несмотря на испытанное разочарование, веселье не смолкало. У них давно не было повода для праздника, и люди спешили воспользоваться малейшим предлогом.

На галерее собрались волынщики и арфисты, в зале показывали свое мастерство жонглеры, акробаты и танцовщики. Макфейн, как почетный гость, восседал за столом лэрда. Рядом с ним расположились Гэвин, члены совета, Ниэлл, Элпин и Роб, что несказанно возмутило Ариэллу. К тому же Малькольма поместили в спальне отца. В этот вечер она не желала сидеть рядом с Макфейном и просила дать ей место подальше от него. Однако Элпин категорически отказал девушке.

— Ты что, вообще никогда не моешься? — спросил у нее Малькольм, усаживаясь.

— Не нравится, так не сиди со мной, — бросила она.

Энгус, Дугалд и Гордон настороженно поглядывали на Ариэллу. Они никогда не слышали от нее резкостей.

— Роб отвык мыться, — спокойно пояснил Элпин. — Мы надеемся, что со временем у него это пройдет.

Ариэлла обиженно уставилась в свою тарелку. Если бы не Макфейн, она бы не показывалась в таком виде. Однако стоит ей умыться, и он догадается, что она женщина. Макфейн же не должен знать, что дочь Маккендрика жива. Ариэлла убеждала себя, что безразлична к своей внешности, но при этом стыдилась неопрятности — ведь рядом с ней сидели члены клана, которые привели себя в порядок по случаю праздника.

Макфейн захватил с собой бумагу, перо и чернила и на протяжении трапезы, забыв об учтивости и ни на кого не глядя, что-то писал. Энгуса, Дуталда и Гордона оскорбляло такое поведение, неподобающее почетному гостю. Они несколько раз пытались вовлечь его в беседу, однако ответом им всякий раз было недовольное ворчание. В конце концов они оставили свои попытки. Зато Гэвин выбивался из сил, развлекая соседей рассказами о приключениях, пережитых им вместе с Макфейном. Один рассказ был невероятнее другого, и Ариэлла опасалась, что все они вымышлены с начала до конца. Малькольм, иногда поднимая глаза, хмурился, но Гэвин разглагольствовал, словно не замечая неудовольствия друга.

Не дожидаясь завершения пиршества, Малькольм отложил перо и поднялся. По залу прокатился ропот недоумения.

— Завтра мы начнем тренироваться и укреплять замок, — объявил он. — Мужчин разобьем — на группы: одни будут работать, другие — тренироваться. На каждый день я назначу по четыре занятия, чтобы каждый участвовал по меньшей мере в одном.

— А женщины?

Малькольм в замешательстве посмотрел на Роба, чей вопрос вызвал недоумение и у всех присутствующих.

— При чем тут женщины?

— Им тоже следует заниматься, — объяснил паренек. — Пускай знают, как постоять за себя в случае нападения.

— Не пойдет, — отрезал Малькольм. — Воевать — не женское дело.

— Когда нашим домам угрожают, это касается не только мужчин, но и нас, — возразила Элен. — Мы должны помогать обороняющимся.

— Что за глупые речи, жена! — оборвал ее Гордон. — Женщине мужчину не одолеть. Лучше молчи и позволь говорить Макфейну.

— Вовсе не глупые! — не унимался Роб. — По дороге домой Макфейн ежедневно учил меня борьбе. Я мал ростом, поэтому он показывал мне способы, не требующие большой силы.

— Одно дело — учить борьбе злого мальчишку, и совсем другое — нежную женщину, — возразил Малькольм. — Разве станет женщина нападать на мужчину так, как я тебя учил? Об этом и речи быть не может! Итак, завтра утром все мужчины клана будут разбиты на…

— Раз это под силу Робу, значит, и я сгожусь! — Элизабет встала.

— Элизабет Маккендрик, я приказываю тебе сесть и не позорить меня перед всем кланом! — обрушился на дочь Гордон.

— И не подумаю, отец, — упрямилась она. — Ты сам учил меня отстаивать свои взгляды. Я считаю, что женщины должны прийти на помощь мужчинам, если мы снова подвергнемся нападению.

— И я! — заявила рыжеволосая девушка, вскочив из-за стола.

— Сядь, Меган! — приказал дочери такой же огненно-рыжий папаша. Девушка побледнела, но не подчинилась.

— И я! — крикнула еще одна.

— И я!

— И я!

Малькольм изумленно оглядел зал. Все женщины, даже седовласые и морщинистые, поднялись и выразили желание участвовать в обороне клана. Никогда прежде он не видывал, чтобы слабый пол хотел взяться за оружие. Возможно, не следует так поспешно отвергать их. В клане Маккендриков всего полторы сотня мужчин, причем среди них и старейшины, уже неспособные поднять меч. Столь малое число мужчин обречет клан на поражение, если противник будет превосходить его силами. Если же плечом к плечу с мужчинами встанут женщины, возможно, Маккендрикам удастся изменить ход сражения в свою пользу.

— Не обязательно заниматься с женщинами так, как со мной, — заметил Роб. — Однако они должны уметь защищать себя. Кроме того, в меткости женщины не уступают мужчинам, поэтому следует научить их обращаться с луком и стрелами. Тогда гораздо больше мужчин возьмут в руки мечи.

Малькольм признался себе, что слова паренька не лишены смысла. Конечно, участие женщин в боевых действиях было ему не по душе, но он знал, как бесчеловечно обходятся с ними враги. Женщины его клана не умели постоять за себя и поплатились за это в тот самый день, когда он покинул их…

Отогнав страшные воспоминания, Малькольм подумал: «Роб прав. Эти женщины вправе уметь защищаться».

— Хорошо, — уступил он. — Любая женщина старше пятнадцати лет, желающая научиться самообороне, может принять участие в отдельных уроках, которые будет проводить Гэвин. Теперь довольны?

Малькольм устремил проницательный взгляд на Элизабет. Та зарделась.

— Да… — Она смущенно опустила глаза и села. Столь быстрый переход от решительности и упорства к застенчивости очень удивил Малькольма.

— Пока одна бригада занимается, другие будут укреплять обороноспособность замка, — продолжал он, заглянув в свои записи. — Первым делом надо нарастить до высоты шести футов шести дюймов деревянную парапетную стенку на гребне стены…

— А как же вид?! — ужаснулся Дугалд.

— Шесть футов шесть дюймов, — грозно повторил Малькольм. — И через каждые три фута — зубцы и амбразуры. Лучнику будет где спрятаться. Предстоит также выковать новую подъемную решетку, которая будет двигаться вверх и вниз на хорошо смазанных цепях. Внизу ее закрепят два тяжелых железных засова — по одному в каждой стене. Помимо решетки, надо сколотить толстые дубовые ворота с такими же надежными запорами.

— Напрасная трата времени и древесины! — презрительно возразил молодой Низлл. — Если появится решетка, зачем деревянные ворота?

— Затем, что даже самые прочные ворота нельзя считать неприступными. — Малькольм снова стерпел его оскорбительный тон. — Но любые ворота задерживают врага и позволяют обороняющимся подготовиться, вылить сверху на захватчиков кипяток, кипящее масло, засыпать их стрелами, забросать камнями.

— Кипящее масло? — переспросил Энгус, приложив воронкой ладонь к уху.

— Четыре окна в каждой из башен мы превратим в узкие бойницы. Из них будут стрелять лучники, — гнул свое Малькольм. — Возле бойницы надо оставить место для двух лучников и запаса стрел.

— В наших башнях расположены спальни. Там негде устроить ниши для лучников, — заметил Дугалд.

— Башни следует использовать для обороны, а не для сна, — отрезал Малькольм. — Если собираетесь ночевать там и впредь, привыкайте обходиться малым.

Дугалд удивленно покачал головой и посмотрел на Энгуса:

— Дай ему волю, он превратит наши спальни в оружейные склады!

— Стена замка перпендикулярна поверхности земли. Это значит, что во время осады противнику ничего не стоит пробить в стене брешь или сделать подкоп под нее. Придется позаботиться от откосах и увеличить толщину стен внизу на три фута. Тогда воинов противника, ведущих подкоп или пробивающих брешь, легче отбросить от стены, а сверху обрушить на них камни.