По данным чеченских источников за 1992 год из Чечни было вывезено 4031 тыс. тонн дизельного топлива, 1631 тыс. тонн бензина, 125 тыс. тонн осветительного керосина, 43 тыс. тонн технического масла. Нефтепродукты спихивались по демпинговым ценам — на 20–25 % ниже среднемировых. Ни главный производитель нефтепродуктов завод “Чеченингнефтепродукт”, ни республика в целом за все это ни деньгами, ни товарами ничего не получила.

Чечня для России была скорее не источником нефти, а центром нефтепереработки. Сюда перекачивалось большое количество нефти — Грозненский НПЗ получал в три раза больше нефти из других регионов, чем от местной добычи, что и составляло основу хозяйственного благополучия Чечни. Производство товаров народного потребления составляло всего лишь 25 % производства. Остальное брали через “отхожие промыслы” — организацию частной коммерции и бандитизм. Нефть была “стартовым капиталом” чеченского мятежа и важным элементом российского теневого бизнеса.

Политические верхи России, поставившие себе задачу полного развала страны, активно содействовали Дудаеву. Несмотря на неконтролируемое развитие событий в Чечне, туда продолжала поступать нефть, от продажи которой выручались средства на укрепление бандформирований. Правительство Гайдара разрешило перекачать в Грозный около 20 млн. тонн российской нефти. Незаконные нефтяные операции дали Дудаеву и его окружению около миллиарда долларов. Часть этих денег была в частном порядке вложена в недвижимость и банки за рубежом.

По данным депутата Госдумы РФ от Чечни генерала Сулейменова в течение 4 лет правления в Чечне Дудаева из республики ежегодно вывозилось 22 млн. тонн нефти, средства от продажи которых шли на личные счета Дудаева (“Интерфакс”, 12.04.96).

Убытки, принесенные режимом Дудаева в 1991–1993 гг. только нефтяной отрасли, составили не менее 4 трлн. рублей. Тут был налажен конвейер хищений со специальной системой сокрытия посредников. Расплата за поставленную нефть производилась с добывающими предприятиями за счет потребителей приобретенной в Чечне нефтепродукции. При такой системе замести следы оказывалось очень несложно. Минтопэнерго России качало нефть Дудаеву из Сибири до мая 1993 года, а дагестанская нефть поступала практически до начала боевых действий. Только в июле 1993 г. неторопливый “специалист по межнациональным отношениям” Шахрай направил президенту Ельцину записку о целесообразности прекращения поставок нефти в Чечню (“Россия”, № 32, 1995).

Нефть и нефтепродукты Дудаев продавал в ближнее и дальнее зарубежье, пренебрегая какими бы то ни было правилами квотирования и лицензирования. Тем более, что бланки нефтяных лицензий получили необходимую форму защиты от подделок только в 1993 г. Это был спланированный саботаж номенклатуры, наживавшейся на выкачивании ресурсов за рубеж вместе с Дудаевым.

По данным Минтопэнерго квоты на экспорт нефти давались Дудаеву и в 1992, и в 1993, и в 1994 году. Причем в 1994 году квоты оказались на 65 тысяч тонн больше, чем в 1993 году (“Чечня: шаг в бездну”, “Кавказский край”, № 32, 10–17.08.95).

Общий доход от незаконных нефтяных операций, по некоторым оценкам, составил примерно 25 млрд. долларов. А у дудаевского “миротворца” Масхадова, столь любимого российскими журналистами, была даже собственная нефтяная вышка. Именно поэтому им санкционировалось подписание мирных соглашений местного значения в Ножай-Юртовском районе. Но в конце марта 1996 года федеральные войска уничтожили вышку Масхадова вместе с охранявшими ее 15 боевиками (НГ, 10.04.96).

Деньгами, вырученными от продажи нефти, украденной совместно российскими чиновниками и чеченскими бандитами, были оплачены поставки оружия, которым встретили головорезы Дудаева российскую армию в Грозном, которое использовали террористы Басаева и Радуева против мирных граждан.

Между тем, Гайдар на заседании “комиссии Говорухина” объяснял необходимость поставок нефти бандитам очень просто — мол, надо было обеспечивать нефтепродуктами посевную кампанию на Северном Кавказе.

* * *

Чеченская “самостоятельность” была выгодна не только российской номенклатуре. Влиятельные международные силы стремились овладеть выгодами транзита азербайджанской и казахской нефти. Так, правительства Грузии, Азербайджана и Турции весной 1996 подтвердили намерение транспортировать эту нефть через порты Грузии и Турции, но не через Новороссийск, куда через Чечню должен был пройти нефтепровод.

Ранее американские нефтекомпании, работающие на каспийском шельфе Азербайджана заявляли о том, что маршрут нефтетранзита через Россию (Каспий — Чечня — Новороссийск) не имеет альтернативы. Вместе с “самостоятельностью” Чечни и чеченской войной альтернативы появились. 1.5 млрд. долларов — вот цена, которую могли получить Грузия и Турция за транзит в обход России (“Век”, № 13, 1996).

Не случайно, выходит, дудаевцы проводили свои наиболее дерзкие операции именно в момент обсуждения нефтяными компаниями США и другими заинтересованными сторонами маршрутов экспортного транзита каспийской нефти.

Д.Завгаев (из выступления на конференции в Пятигорске 26 марта 1996)

Нефтекомплекс — он как бы от Бога. Нефть, которая есть в недрах нашей земли, нефть, газ, — они должны в какой-то мере работать на благополучие каждого гражданина нашей республики, независимо от его национальности. Если это житель республики — он должен иметь свою долю прибыли от функционирования нефтекомплекса.

Мы можем реально добывать 4 миллиона тонн нефти за счет собственных ресурсов. На миллион жителей нашей республики, если это поделить, получится 4 тонны нефти на одного человека. Если в семье 5 человек это 20 тонн нефти в год на семью. Если даже взять примерно 100 долларов, которые можно получить на этой тонне, — это 400 долларов на семью. Умножайте еще на 5 миллионов — это 20 миллионов рублей в год, или — полтора миллиона ежемесячно каждой семье. Это будет стартовая поддержка, а все остальное каждый может получить, работая, где считает нужным, и строить благополучие своей семьи.

КРИМИНАЛЬНЫЙ ЗАПОВЕДНИК

В период безраздельного господства Дудаева на большей части территории Чечни возник заповедник бандитизма. Уровень преступности в Чечне вырос с 1990 года в семь раз. Только умышленных убийств в 1991–1994 было совершено более 2000. Большинство из убитых — русские. Подавляющее большинство преступных акций — грабежи, изнасилования, убийства — было направлено именно против русских. Расследованием самых варварских преступлений никто не занимался.

Статьей дохода преступного дудаевского режима стало ограбление поездов. За 1993 год подверглись нападению 559 поездов, полностью или частично были разграблены около 4000 вагонов и контейнеров. Ущерб составил 11.5 млрд. рублей. В 1992–1994 году в результате вооруженных нападений погибло 26 железнодорожников.

Преступные группировки, состоящие преимущественно из чеченцев, организовали целую сеть распространения наркотиков в крупных городах России. Только в 1994 году по этой причине было задержано свыше 70 чеченцев. Производство наркотиков, поставленное на промышленную основу, позволяло экспортировать их в Закавказье, Прибалтику, Восточную Европу. В январе 1995 года в Шалинском районе Чечни было пресечено производство героина.

10 июля 1996 г. в Таркинском ущелье Ингушетии в течение четырех часов продолжался бой между российскими пограничниками и группой наркодельцов численностью до 12 человек, которые пыталась прорваться на тайные плантации мака и конопли (“Известия”, 12.07.96).

Во время переговоров мятежников с российскими представителями возник список так называемых “удерживаемых лиц”, которых чеченцы требовали вернуть в обмен на захваченных ими военнослужащих. В списке оказались люди, которые захвачены федеральными правоохранительными органами за уголовные преступления в Ставрополье, Пермской, Кировской, Тамбовской областях (РВ, 14.02.96.).

Чечня стала санаторием для самых свирепых убийц и насильников. Попустительство МВД под руководством генерала Ерина приводило к тому, что по заявкам из Чечни туда переправлялись нужные дудаевскому режиму обитатели тюрем и лагерей. Усилиями прокуратуры Чечни вся эта сволочь вливалась в ряды “национальной гвардии”. Уголовники стали основной частью ближайшего окружения Дудаева.