В начале 1996 года Ковалев вышел из состава президентского совета, заявив, что Ельцин и Зюганов — одно и то же. (Раньше, можно подумать, он этого не видел!) Помощник президента Г.Сатаров назвал это бегством с корабля. Как известно, с корабля первыми бегут крысы. На этот раз с президентского корабля бежали С.Ковалев, Е.Гайдар, С.Алексеев и О.Лацис.

Последний их упомянутых тоже интересен нам в качестве «правозащитника». Прожив в КПСС целую жизнь — 33 года, Лацис объявил, что не видит ничего более страшного, чем приход к власти Зюганова (передача "Один на один" 25.01.96). Если он отрекся от своего коммунистического прошлого, от своей жизни, то от привычной лживости, как и все прочие «правозащитники», избавиться не смог все равно. Проведя аналогию между октябрьскими событиями 1993 года и событиями с захватом заложников в Кизляре в 1996, Лацис, тем не менее посчитал, что в первом случае невинных жертв не было, а во втором — в изобилии. Искривленное сознание не могло допустить, что не было никаких "боевиков Макашова, сжегших Останкино".

Эти мифические боевики, по мнению Лациса, принципиально отличались от боевиков Радуева тем, что им ничего прощать нельзя. Их требовалось расстреливать танковыми орудиями даже в том случае, если они засели в здании парламента, разделив его с депутатами, женщинами и детьми. Вторых расстреливать было невозможно из-за неизбежности невинных жертв. Если во втором случае жертвы были недопустимы, что в первом, как оказалось, "ни один депутат не получил ни одной царапины", а "убитых зевак" еще не понятно на чей счет надо отнести.

Ненависть к России — вот истинный мотив деятельности “правозащитников”, причина их гнусностей.

Известен факт, когда «правозащитники» принесли в комиссию С.Говорухина стреловидную начинку специальных снарядов, утверждая, что именно это запрещенное международными соглашениями оружие применялось федеральными войсками в Чечне. Но, во-первых, снаряды такого типа были захвачены бандами Дудаева вместе с армейскими арсеналами, а во-вторых, принесенная начинка снарядов была в смазке и явно не использовалась. Ослепленные ненавистью к собственной стране «правозащитники» ни того, ни другого видеть и знать не желали. Вот такая интеллигентская близорукость…

Разбирая предательскую деятельность «правозащитников», нельзя упустить из виду так называемый Комитета солдатских матерей.

О масштабах практической деятельности Комитета говорит сообщенный на пресс-конференции 10 октября 1995 факт, что Комитетом курировалось всего около десятка дел «отказников», осужденных на 1,5–2 года дисциплинарного батальона и два дела осужденных условно. Масштабы деятельности явно не соответствовали социальному явлению. Вероятно именно поэтому Комитет занимался в основном политической деятельностью — воззваниями, демонстрациями, пресс-конференциями, встречами с государственными деятелями и прочее.

Осенью 1995 года деятельность Комитета была подкреплена зарубежной премией мира Шона МакБрайда. Делегацию Комитета пригласили в Германию для вручения премии. Там членам Комитета была предоставлена возможность рассказывать гадости про свою страну, разъяснять почему война в Чечне является преступной.

В результате переговоров с различными общественными объединениями Германии выстраивалась следующая цепочка: общественная организация России разъясняет нечто общественным объединениям Германии для того, чтобы те оказали влияние на свое правительство, а оно — на правительство России. Таким образом, речь доходит до того, что с помощью российской организации обосновываются санкции против самой России.

Согласно заявлениям Комитета, в 1995 году воевать в Чечне отказались около 2000 военнослужащих срочной службы и около 500 офицеров. Часть из них самовольно покинула расположение своей части и скрывалась. В этом случае возбуждались уголовные дела по ст. 246 УК РФ, предусматривающей наказание до 7 лет лишения свободы. Представители Комитета отказывались признать дезертирство преступлением и требовали принятия "политического решения" о том, что солдаты имеют "право не применять оружие против собственного народа". Да и, судя по составу Комитета, он фактически объединял не солдатских матерей, а матерей дезертиров или солдат, пострадавших от неуставных отношений.

В связи с этим и основная направленность деятельности Комитета — содействие родителям, предпринимающим усилия для избавления своих сыновей от службы в армии. Основным аргументом Комитета, оправдывающим это занятие, стала ссылка на опыт царской армии, от службы в которой освобождали единственного сына. Если вернуться к подобным правилам, вряд ли армия будет способна защищать страну. Но это не принималось во внимание Комитетом.

Комитет все время своего существования был занят не столько вопросами общественного контроля за условиями службы в армии, сколько способствовал расширению дезертирства и нравственному разложению. Об этом говорят такие факты, как содействие побегам своих детей из частей и распространение среди солдат настроя "выжить любой ценой".

Речи о службе Родине вообще нет! О солдатах представители Комитета говорят не как о мужчинах, способных принимать решения, а как о «мальчиках». Можно предположить, что их дети так и не повзрослели, но при чем тут исполнение гражданского долга?

Нельзя не упомянуть об одной грубой оговорке, которая прозвучала на упомянутой пресс-конференций Комитета. Одной из участниц было сказано, что Комитет "получал полную поддержку в Чечне от боевиков". Соответственно полная поддержка оказывалась и боевикам. Именно за такого рода поддержку (больше не за что) комитет летом 1996 года рассматривался в качестве объекта для присуждения Нобелевской премии мира. Признание особых заслуг Комитета в антироссийской деятельности не состоялось, зато Комитету вручили альтернативную премию — нашлись “добренькие дяди”.

Существование Комитета солдатских матерей являлось в период Чеченской войны серьезным симптомом, свидетельствующим не столько о разложении самой армии, сколько об утрате чувства Родины у некоторых граждан России. Причем, деятельность Комитета не встречала никакого отпора, никакого противодействия или осуждения со стороны государства. Ему была предоставлена полная свобода изложения своих частных (и бесчестных!) суждений, способных при тиражировании средствами массовой информации серьезным образом подорвать приверженность граждан интересам своей страны.

Документы эпохи

Из обращения С.Ковалева “К матерям России” (10.01.95):

“Руины города Грозного завалены трупами. Это трупы российских солдат. Их грызут одичавшие собаки. Эти обглоданные останки были чьими-то сыновьями — я от всей души надеюсь, что не вашими.

В сыром темном бункере лежат раненные. Это российские солдаты, попавшие в плен. У иных из них началась гангрена. Они тоже чьи-то сыновья.

Я получил поручение от премьер-министра России В.Черномырдина договориться о заключении 48-часового перемирия. Перемирие необходимо чтобы убрать трупы и эвакуировать тяжелораненых. Поручение было согласовано с Б.Ельциным.

Во исполнение этого поручения, я в течение нескольких часов пытался связаться с генералами в Моздоке — в штабе группировки российских войск в Чечне. Оказалось, что генералы заняты и не могут подойти к телефону. <…>

А через пару часов было от имени “правительства Российской Федерации” опубликовано заявление, заведомо направленное на срыв прекращения огня.

Генералы не лгут. Они вправду очень заняты. Они заняты тем, чтобы не допустить никаких переговоров. Они очень не хотят перемирия. Они очень не хотят, чтобы кто-то подсчитал количество трупов. Они очень не хотят, чтобы пленные остались живы.

Кто-то из вас получит сообщение о том, что ваш сын пропал без вести. Не верьте. Он лежит не улице в Грозном, и его грызут собаки. Или он умер от сепсиса в чеченском плену.”

Из обращение общества “Мемориал” к депутатам Госдумы: