Deyling: Irenaeus, evangelicae veritatis confessor ас testis. Lips. 1721. (Против Массуэта).
Stieren: статья Irenaeus в «Ersch and Gruber's Encykl.» 2nd sect. Vol. xxiii. 357–386.
J. Beaven: Life and Writings of Irenaeus. Lond. 1841.
J. M. Prat (католик): Histoire de St. Irenée. Lyon and Paris 1843.
L. Duncker: Des heil. Irenaeus Christologie. Gött. 1843. Очень ценный.
К. Graul: Die Christliche Kirche an der Schwelle des Irenaeischen Zeitalters. Leipz. 1860. (168 pp.) Вступление к биографии, которая так и не вышла.
Сн. Е. Freppel (епископ Анжера с 1869): Saint Irénée et l'éloquence chrétienne dans la Gaule aux deux premiers siècles. Par. 1861.
G. Schneemann: Sancti Irenaei de ecclesiae Romanaeprincipatu testimonium. Freib. i. Br. 1870.
Böhringer: Die Kirche Christi und ihre Zeugen, vol. II, new ed. 1873.
Heinrich Ziegler: Irenaeus der Bischof von Lyon. Berlin 1871. (320 p.)
E. A. Lipsius: Die Zeit des Irenaeus von Lyon und die Entstehung der altkatholischen Kirche, в Sybel, «Histor. Zeitschrift». München 1872, p. 241 sqq. См. ниже его более позднюю статью.
A. Guilloud: St. Irenée et son temps. Lyon 1876.
Епископ Lightfoot: The Churches of Gaul, в «Contemporary Review», Aug. 1876.
С. J. H. Ropes: Irenaeus of Lyons, в андоверской «Bibliotheca Sacra», April 1877, p. 284–334. Эрудированный труд о национальности Иринея (против Харви).
J. Quarry: Irenaeus; his testimony to early Conceptions of Christianity. В «British Quarterly Review», 1879, July and Oct.
Renan: Marc Aurele. Paris 1882, p. 336–344.
Th. Zahn: статья Iren, в Herzog2, VII. 129–140 (сокращенный вариант в Schaff–Herzog), в основном хронологическая; и R. A. Lipsius в Smith and Wace, III. 253–279. Обе эти статьи очень важны; статья Липсиуса более полная.
См. также Ch. Hist. Neander, Baur, Patrol. Möhler и Alzog.
Отдельные учения и отношения Иринея рассматривают Baur, Dorner, Thiersch, Höfling, Hopfenmiller, Körber, Ritsehl, Kirchner, Zahn, Harnack, Leimbach, Reville, Hackenschmidt. См. список литературы в статье Цана в Herzog2.
Нам еще недостает полной и удовлетворительной монографии об Иринее и его веке.
Почти одновременно с апологиями, направленными вовне, против ложных религий, возникла полемическая литература против ересей, то есть разных форм псевдохристианства, особенно гностицизма. Эти труды легли в основу церковного богословия. Во главе древнекатолических критиков ереси стояли Ириней и его ученик Ипполит, оба получившие греческое образование, но принадлежавшие в плане церковных связей и трудов к Западной церкви.
Малая Азия, где в последние годы своей жизни нес служение святой Иоанн, породила ряд блестящих богословов и исповедников, которые в первые три четверти II века отражали свет заходящего солнца апостольского периода и могут быть названы учениками святого Иоанна. Среди них были Поликарп из Смирны, Папий из Иераполя, Аполинарий из Иераполя, Мелитон из Сардиса и другие, менее известные люди, упоминаемые с уважением в послании Поликарпа Ефесского к епископу Виктору Римскому (190 г. по P. X.).
Последний и величайший представитель этой школы — Ириней, первый из собственно отцов церкви, один из главных создателей системы католического учения.
I. Жизнь и личность.
Об Иринее — кроме того, что мы можем почерпнуть из его произведений, — известно мало. Он был родом из Малой Азии, вероятно, из Смирны, где прошла его молодость[1440]. Ириней родился между 115 и 125 г. по P. X.[1441] Он учился у почтенного Поликарпа, ученика святого Иоанна, и других «старейшин», которые были, косвенно или непосредственно, учениками апостолов. Он унаследовал дух своего наставника. «То, что я услышал от него, — говорит он, — я начертал не на бумаге, но в сердце своем и, благодатью Божьей, постоянно помню об этом». Возможно, он сопровождал Поликарпа во время путешествия в Рим в связи с пасхальными спорами (154). Он совершил миссионерское путешествие в Южную Галлию, которая, похоже, была обращена в христианство выходцами из Малой Азии. Во время гонений в Лугдунуме (Лионе) и Вьенне при Марке Аврелии (177) он был там пресвитером и видел ужасную жестокость, с которой разъяренное языческое население относилось к его братьям[1442]. Пожилой и уважаемый епископ Пофин пал жертвой гонений, и пресвитер занял его место в тот опасный момент, но Бог сохранил ему жизнь ради важного дела.
Исповедники из Галлии послали его к римскому епископу Элевтеру (занимавшему этот пост в 177 — 190 г. по P. X.), как своего представителя в монтанистских спорах[1443].
После мученичества Пофина Ириней был избран епископом Лионским (178) и трудился ревностно и успешно устно и письменно ради возрождения сильно пострадавшей церкви, распространения христианства в Галлии, защиты и развития христианского учения. Он сочетал активное благовестив и литературную деятельность. Согласно рассказу Григория Турского, Ириней обратил почти все население Лиона и послал миссионеров в другие части языческой Франции.
После 190 г. мы теряем Иринея из вида. Иероним говорит, что он еще жив в правление Коммода, то есть между 180 и 192 г. Более позднее предание (после IV или V века) гласит, что Ириней погиб как мученик во время гонений Септимия Севера в 202 г. по P. X., но молчание на сей счет Тертуллиана, Ипполита, Евсевия и Епифания делает этот факт чрезвычайно сомнительным. Ириней был похоронен под алтарем церкви Святого Иоанна в Лионе[1444]. Этот город снова прославился в церковной истории в XII веке, когда там возникла церковь мучениковвальденсов, Pauperes de Lugduno.
II. Его характер и положение.
Ириней — ведущий представитель католического христианства последней четверти II века, защитник ортодоксии от гностической ереси, посредник между Восточной и Западной церквями. В нем греческая ученость сочеталась с умеренностью и философским проникновением в практическую мудрость. Он не очень оригинален, не выдвигает блестящих идей, но рассуждения его замечательно здравы и вдумчивы. Его индивидуальность не ярко выражена, а почти теряется в его католичности. Скромность побуждает его отказываться от изящного стиля и красноречия; он говорит, что, выполняя каждодневные обязанности, вынужден был изъясняться на варварском кельтском диалекте Южной Галлии; однако греческим он владеет хорошо и прекрасно пишет на нем о самых глубоких материях[1445]. Он знаком с произведениями греческих поэтов (Гомера, Гесиода, Пиндара, Софокла) и философов (Фалеса, Пифагора, Платона), которых иногда цитирует. Он прекрасно знаком с греческой Библией и ранними христианскими авторами, такими как Климент Римский, Поликарп, Папий, Игнатий, Ерма, Иустин Мученик и Татиан[1446]. Его положение придает его трудам дополнительный вес, так как всего две, но долгие жизни — его учителя и учителя его учителя — связывали его с Истоком христианства. Мы ясно видим в его произведениях влияние духа Поликарпа и Иоанна. «Истинный путь к Богу, — говорит он, противопоставляя его ложному гнозису, — это любовь. Лучше желать ничего не знать, кроме Иисуса Христа распятого, чем впасть в безбожие из–за чрезмерно любопытных вопросов и пустяковых подробностей». Мы наблюдаем у него также сильное влияние антропологии и сотериологии Павла. Но он уделяет большее, чем Иоанн или Павел, внимание внешней, видимой церкви, епископской преемственности и таинствам; его представление о христианстве в целом в основном легалистично. Здесь мы видим, как утвердилось уже во II веке католическое представление о церкви.
