«Но я не заслужил такого отношения», — возмущенно подумал Ричард и… мысленно услышал голос отца, донесшийся из могилы: «Неужели, сын мой? Нет, пусть это послужит тебе уроком: ты не удержишь власть, если будешь делать что тебе заблагорассудится».

— Заблагорассудится? Да я что, ради собственного удовольствия сюда явился? Это же священный крестовый поход!

— Который доставляет тебе удовольствие. А долг короля в другом. Он должен управлять своим государством.

— Но цель так близка! — умоляюще прошептал Ричард.

Господи, почему Джон такой предатель? А Филипп… странная у них дружба… Верно говорят, от любви до ненависти один шаг. Вечное соперничество, затаенная вражда… Стоит им разлучиться — и Филипп уже готов позабыть о своих клятвах.

«Надо возвращаться. Да, определенно надо возвращаться, — думал Ричард. — Но как я могу вернуться, если до Иерусалима рукой подать?»

Наконец он все-таки принял решение остаться и атаковать город. А грозные предупреждения постарался просто выбросить из головы.

«Вот захвачу Иерусалим, — говорил себе Ричард, — и вернусь в Англию расправляться с Джоном. Да ежели я водружу над святым градом наш флаг, предо мной весь христианский мир преклонится. Все встанут под мои знамена, и тогда я в два счета верну себе все, что у меня отнимут Филипп или Джон».

В июне вновь началась жара. А с ней на крестоносцев обрушились очередные напасти: песчаные бури, мириады мух и комаров, полчища тарантулов. Выползли на свет Божий и ядовитые змеи, укус которых был для человека смертелен.

Но крестоносцы были уже на подступах к Иерусалиму, и Ричард трепетал от восторга, предвкушая битву с Саладдином, который отнюдь не собирался добровольно уступать ему священный город.

Ричарду донесли о том, что к Иерусалиму идет подкрепление. Армия Саладдина затаилась где-то неподалеку. Врагов было несметное множество.

Ричард призвал к себе Анри Шампанского, которому очень доверял, и приказал ему:

— Собери побольше людей. Эта атака не должна провалиться. Мы победим, но нам это будет стоить немалых усилий, ведь уже ясно, что Саладдин — великий полководец.

— Но вы все равно лучше, ваше величество, — льстиво сказал Анри.

— Не будем его недооценивать, — поморщился Ричард. — Я очень уважаю этого человека. Поезжай в Аккру, куда сбежало много наших солдат, скажи им, что штурм вот-вот начнется и что они до конца своих дней будут раскаиваться, если не присоединятся к нам.

Анри спешно выехал в Аккру, а Ричард начал готовиться к штурму.

Время шло. Ричард с нетерпением ожидал возвращения Анри, а тот все не объявлялся. Миновала неделя, другая, третья… Ричард не находил себе места от беспокойства. Саладдин, должно быть, успел укрепить город. Ну почему Анри медлит? Что произошло?

А случилось то, что задание, которое король дал Анри, оказалось очень трудно выполнимым. Дезертирам нравилось в Аккре, и они не желали вновь переносить тяготы перехода по пустыне и отбивать атаки врага. Их, конечно, пугали угрозы Ричарда и кары небесные, но жить в Аккре было так приятно, так удобно…

Ожидание затягивалось. Ричард каждое утро просыпался с тревожными мыслями об Англии. Как же это было мучительно!

Порой он устраивал засады на мусульман, которые везли в Иерусалим продовольствие. Эти набеги поддерживали боевой дух солдат. Ричард знал, что когда войско томится от безделья, это опасно, и старался такого не допускать.

Однажды он с небольшим отрядом людей напал на крепость Эммаус, убил двадцать сарацин и захватил их верблюдов и лошадей. Гарнизон крепости в панике разбежался, решив, что Ричард привел с собой все свое войско.

Когда христиане рассматривали захваченные трофеи, к Ричарду подскакал рыцарь.

— Сир, если вы соблаговолите подняться на вершину горы, я покажу вам Иерусалим, — предложил он.

Ричард согласился, но, добравшись до вершины, внезапно надвинул на глаза шлем.

— Нет! Я пока не буду смотреть. Если мне не суждено вырвать святой град из вражьих рук, лучше я вообще его не увижу! — заявил он.

И переубедить его не удалось.

Армия христиан надолго задержалась в Бетнубе. К этому времени Анри Шампанский все-таки подоспел с теми крестоносцами, которые поддались на уговоры и согласились участвовать в штурме Иерусалима. Ричард смотрел на дезертиров с презрением, понимая, что от них будет мало проку.

Английские события сильно омрачали его существование. Ричард очень переживал из-за предательства Филиппа. Коварство Джона его не удивляло, тот с детства был избалован отцом и мнил себя наследником престола. Но Филипп?! А еще клялся в вечной дружбе!

Узнав о том, что из Египта в Иерусалим направляется караван с продовольствием для осажденных сарацин, Ричард с радостью ухватился за возможность напасть на караван. Он надеялся, что это развлечет его солдат и они приободрятся. Но сохранить в тайне свой замысел Ричарду не удалось. Шпионы Саладдина рыскали повсюду, и султан очень скоро узнал о намерении английского короля. Саладдин послал своих людей охранять караван, и войска Ричарда, дойдя до места на горе Хеврон, которое называлось Круглым Фонтаном — туда приводили лошадей на водопой, — увидели там мусульман.

Завязался жестокий бой, в котором обе стороны понесли тяжелый урон. Но христиане все же одержали победу. Трофеи были огромны: пять тысяч верблюдов, множество мулов и лошадей, золото, серебро, драгоценные каменья, мука, овес, бурдюки с водой…

Саладдин рвал на себе волосы и безумно боялся, что Ричард ринется на штурм города. Ведь оборона была крайне слаба.

Однако Ричард не догадывался о слабости сарацин и все откладывал атаку. А Саладдин придумывал разные хитрости, стараясь уверить врага в своей силе. Наконец ему пришло в голову пустить слух о том, что все колодцы в окрестностях Иерусалима отравлены. Ричард, отличаясь простодушием, поверил и, испугавшись за своих солдат, велел срочно отступать в Яффу.

Иерусалим ликовал.

— Хвала Аллаху! — радостно восклицал Саладдин. — Он спас для меня город!

Одновременно против Ричарда поднял голову и другой его враг — лихорадка.

Так что буквально все подталкивало короля к возвращению домой. По ночам его мучили кошмары: Ричарду снилось, что Англия объята пожаром мятежа. С каждым днем он укреплялся в мысли о том, что этот крестовый поход не увенчается захватом Иерусалима.

Увы, Саладдин оказался слишком сильным противником. Они во многом были похожи: схлестнулись два величайших воина своего времени, и, судя по всему, ни один не мог одолеть другого.

«Пока Саладдин жив, мне не взять Иерусалим», — думал Ричард.

А Саладдин говорил себе: «Я не сумею выгнать христиан из Палестины, если во главе их войска будет по-прежнему стоять Ричард Львиное Сердце. Нам следовало бы подружиться. Мы слишком уважаем друг друга, чтобы быть врагами. Нас связывает даже какая-то странная любовь…»

И на сей раз болезнь так скрутила Ричарда, что он чудом не распрощался с жизнью. А немного оправившись, решил возвращаться домой. Обидно, конечно, что так славно начинавшийся поход завершился провалом. Но с другой стороны, он приобрел опыт, и в следующий раз… В глубине души у Ричарда теплилась надежда, что Саладдин умрет раньше его, и тогда можно будет покорить сарацин.

Король еще не до конца выздоровел, когда ему сообщили печальные известия о герцоге Бургундском, который после гибели Монферрата вернулся в английское войско. Герцог тоже заболел лихорадкой, и врачи предрекали ему скорую смерть. Французы воспользовались этим как предлогом для того, чтобы потребовать возвращения домой. Терпение их было на исходе, они страшно соскучились по родине и близким. Мечты о подвигах развеялись в дым. Вместо славы в Палестине их поджидали ядовитые змеи, нестерпимая жара или убийственный холод.

«Пора в Англию, — сказал себе Ричард. — Но я вернусь сюда и в следующий раз непременно одержу победу!»