Может быть, так оно и было, но Ричард твердо решил, что с его флотом этот номер не пройдет.

Первым делом он послал Исааку Комнину письмо, в котором потребовал освобождения моряков и возвращения украденных вещей.

Но, видя, в каком плачевном состоянии корабли Ричарда, Исаак решил, что и состояние солдат наверняка оставляет желать лучшего. И наотрез отказался освобождать пленников. Все, что когда-либо достигало его берегов, заявил Комнин, он расценивает как свою собственность. Так что Ричарду лучше поостеречься, иначе он скоро присоединится к своим друзьям, томящимся за решеткой, а его казна перейдет в распоряжение правителя острова.

Тут уж Ричард не выдержал.

Он обратился к своему войску со страстной, зажигательной речью.

— Мы все немного утомлены обрушившимися на нас невзгодами, — начал Ричард. — Я устал не меньше вашего, друзья. Но, ей-Богу, когда я представляю, что сделал этот злодей с людьми, которые безгранично доверяли нам с вами, я готов ринуться в бой не рассуждая. И я не успокоюсь, пока не освобожу всех, кто отплыл вместе с нами из Мессины, и не верну нам все наши богатства. Я знаю, вы не подведете меня, друзья! Отстоим в бою нашу честь! Не отдадим на поругание наши святыни!

Со всех сторон раздались одобрительные возгласы. Солдаты кричали, что, хотя они утомлены и им не терпится ощутить под ногами землю, хотя они страдают от недосыпания и от морской болезни, призыв Ричарда для них закон. Они готовы тут же ринуться в бой!

И сражение началось. К счастью, оно оказалось коротким, поскольку киприотам было далеко до отлично обученных воинов Ричарда. Быстро поняв это, войско Комнина побросало свое жалкое оружие — деревянные колья и ножи — и бросилось врассыпную.

Ричард сошел на берег, отобрал у первого попавшегося крестьянина лошадь и поскакал вперед, призывая своих солдат следовать за ним туда, где стоял отряд всадников, во главе которого Ричард заметил внушительную фигуру. Он сразу понял, что это Комнин.

— Выходи на бой, Исаак! Выходи, не трусь! — крикнул Ричард. — Ты же не побоялся захватить моих людей в плен. Давай сразимся врукопашную.

Но Исаак задрожал от ужаса. Да и немудрено было испугаться при виде такого высокого, могучего рыцаря. Никто не мог сравниться с Ричардом в храбрости, слава о нем разнеслась по всей Европе. Очутившись лицом к лицу с этим легендарным героем, Исаак понял, что ему грозит верная смерть, ведь Ричард не пощадит своего врага, тем более такого, который посмел глумиться над крестоносцами.

Поэтому Исаак проворно поворотил своего коня и кинулся наутек. Ричард с удовольствием пустился бы за ним в погоню, но лошаденка ему попалась плохонькая, на такой далеко не ускачешь.

Впрочем, он не волновался, зная, что с кораблей вот-вот выгрузят отличных скакунов и можно будет задать киприотам жару. Однако выгрузка затянулась. К вечеру на берегу было только пятьдесят лошадей.

— Ничего, — не унывал Ричард. — Мы поскачем небольшим отрядом.

— Сир, — раздался откуда-то сбоку робкий голос, — но врагов гораздо больше, чем нас. Мы с ними не справимся.

Голос принадлежал некоему Хьюго де Мара, писцу, который отправился в крестовый поход безо всякого намерения сражаться за веру, в качестве паломника, а не солдата.

— Тебе бы только скрипеть пером, крючкотвор! — накинулся на него Ричард. — Не суйся не в свое дело, мужчины без тебя разберутся. Кто готов следовать за мной? — крикнул он, обращаясь к крестоносцам.

— Я! Я! Я!.. — вырвалось из пятидесяти глоток.

И отряд смельчаков (которым даже нравилось то, что их так мало, ведь тогда победа особенно сладка) взобрался на вершину холма. Исаак и его войско разбили лагерь в долине. Издав воинственный клич, Ричард ринулся вниз и с восторгом убедился, что его враги бросились бежать. Комнин взлетел в седло и поскакал во весь опор, мечтая только об одном — оказаться как можно дальше от Ричарда.

Английский король не преследовал его, удовлетворившись захватом флага. Флаг был весь расшит золотом и смотрелся великолепно. Но это оказалось еще не все. Думая лишь о спасении собственной жизни, правитель Кипра оставил в лагере много разного добра: оружие, богатые одежды, много еды и вина. Забрав себе все это и захватив нескольких пленников, Ричард триумфально въехал в Лимассол.

Там он обратился к народу Кипра и сказал, что не желает войны. Он пришел забрать только то, что принадлежит ему по праву. С киприотами он не ссорился, его праведный гнев направлен лишь против их правителя. А все остальные могут спокойно заниматься своими делами. Ежели какой-нибудь английский солдат оскорбит их, его непременно накажут. Киприоты должны знать: по отношению к ним у короля Ричарда мирные намерения, и тем, кто будет вести себя дружественно, нечего бояться.

Киприоты обрадовались. Жить под пятой Комнина было совсем невесело, а тут у них появилась надежда на избавление от тирана… Многие приходили к Ричарду с дарами. Кипр издавна славился своими превосходными винами. Теперь Ричард и его крестоносцы смогли насладиться ими в полной мере. Еще на корабль приносили пшеницу, оливковое масло, мясо и птицу.

Люди, являвшиеся с этими подношениями, выражали восторг по поводу того, что Ричард обратил их правителя в бегство, и предлагали ему помощь в борьбе с Исааком Комнином.

За еду Ричард благодарил, а к предложенной помощи относился осторожно. Но считал, что это хорошее начало. Впервые после отъезда из Мессины его люди смогли как следует попировать, он не уронил перед ними своего достоинства, и даже, наоборот, его слава приумножилась.

А коли так, то день прошел недаром.

Ричард посмотрел на море. Взгляд его остановился на кораблях…

Завтра прежде всего надо будет высадить на берег Джоанну и Беренгарию, сказал себе король.

Стоя на берегу, Ричард наблюдал за кораблями. Джоанна и Беренгария находились на самом красивом паруснике. Король намеревался собственноручно помочь им сойти на сушу и отвезти их во дворец. Во время скитаний по морю он было решил, что они погибли, и с содроганием представлял себе, как разгневается отец Беренгарии из-за того, что свадьба была отложена и его дочери пришлось плыть на разных кораблях со своим женихом. Ричарду стало ясно, что больше тянуть со свадьбой нельзя — она должна состояться до их отъезда с Кипра.

Он взошел на палубу, где его поджидали сестра и невеста. Джоанна легонько подтолкнула Беренгарию к жениху. Беренгария хотела поклониться, но Ричард подхватил ее под руки и крепко поцеловал в обе щеки.

— Моя королева! — восхищенно воскликнул он.

Беренгария завороженно смотрела на жениха. Сбылись ее заветные мечты. Он пришел! Богоподобный герой, о котором она грезила столько лет… Лучшего мужа и пожелать нельзя.

Беренгария моментально забыла, что Ричард своей нерешительностью обрек ее на тяжелое морское путешествие, что в минуту смертельной опасности она была лишена его поддержки, что он выставил ее на посмешище, когда в последний момент пошел на попятную и перенес дату свадьбы… Она думала только о том, что они наконец-то вместе и что Ричард — величайший герой, другого такого на свете нет.

О, как он был красив! Лед в его голубых глазах растаял, и они сияли от счастья. Правда, скорее всего Ричард торжествовал, одержав победу над Исааком Комнином, но Беренгария верила, что он ликует, встретившись с ней.

Ричард обнял сестру.

— Встреча с тобой всегда доставляла мне радость, — сказала Джоанна, — но сегодня — особенно.

— Бедняжки! — посочувствовал им Ричард. — Сколько же вам пришлось пережить! Но вы, надеюсь, не сомневались, что я приду к вам на выручку?

— Нет! Никогда! — горячо откликнулась Беренгария.

— Ладно, пойдемте на берег. Все уже готово, вас примут по-королевски.

— А как же Комнин? — опасливо спросила Джоанна.

— Я посоветовал ему охладить свой пыл в нескольких милях отсюда. Не бойтесь, он не посмеет сюда сунуться. Никто, даже его подданные, не испытывают к нему расположения.