– Думаете, никогда не будет?

– Да я-то что? Я только знаю, что пока ничего не построили.

– А Дубай? В Дубае построили.

– Здесь не Дубай.

– И не может быть Дубай?

– И не будет Дубай. Какая женщина сюда поедет? Никто не едет в Саудию, если выбор есть, никакими розовенькими домиками у моря не заманишь.

– А реклама? Эта женщина – вроде шаг вперед, – сказал Алан.

Юзеф вздохнул:

– В том и замысел – ну, они так говорят. Даже не говорят, а намекают. Мол, в ЭГКА женщинам станет посвободнее. С мужчинами больше общаться, машину водить. В таком духе.

– Это ведь хорошо?

– Если так будет – пожалуй. Но так не будет. Раньше был шанс, а теперь деньги кончились. «Эмар» лопнул. Разоряется в своем Дубае. Всё переоценили, теперь прогорают. Понаделали долгов по всей планете, ЭГКА сдох. Все сдохло. Сами увидите. Знаете еще анекдоты?

Алан встревожился, но решил это выступление близко к сердцу не принимать. Очернители водятся повсюду, в Саудовской Аравии в том числе. «Эмар», глобальный застройщик, который возвел чуть ли не весь Дубай, сейчас в беде, пал жертвой экономического пузыря, и все понимали, что без личного участия и личных средств короля Абдаллы ЭГКА тоже беды не миновать. Но ведь король вложится. Уж он-то позаботится о том, чтобы проект развивался. Этот город назван его именем. Этот город – его наследие. Абдалле гордость не позволит бросить дело на полпути. Все эти тезисы Алан изложил Юзефу, постаравшись заодно убедить и себя.

– А если помрет? – спросил Юзеф. – Восемьдесят пять все-таки. Тогда что?

Ответа у Алана не нашлось. Хотелось верить, что такое возможно – что города восстают из праха. Он видел архитектурный проект. Величественно. Мерцающие башни, деревья в скверах и на набережных, каналы – почти куда угодно можно добраться на лодке. Футуристический город, романтический, однако реалистичный. Осуществимый – при нынешних-то технологиях, если деньги есть, но уж чего-чего, а денег у Абдаллы навалом. Почему он не вложился сам, без «Эмара», – загадка. У короля хватит бабла выстроить город за ночь – ну и чего он? Порой король должен быть королем.

Впереди на повороте указатель: «Экономический город короля Абдаллы». Юзеф повернулся и пародийно, драматически воздел брови:

– Ну вот и прибыли. Полный вперед!

Они съехали с шоссе и направились к морю.

– Вы уверены, что нам туда? – спросил Алан.

– Куда заказывали, – ответил Юзеф.

Ни следа будущего города.

– Вон там все, что есть, – и Юзеф ткнул пальцем вперед. Дорога была новая, но разрезала пустоту. Проехав с милю, добрались до скромных ворот: пара каменных арок над дорогой, сверху большой купол. Словно по прожженной пустыне проложили шоссе, а где-то посередине возвели ворота – мол, здесь заканчивается одно и начинается другое. Обнадеживает, но не убеждает.

Юзеф остановился и опустил стекло. Двое охранников в синих комбинезонах – на плечах небрежно болтаются винтовки – опасливо приблизились и обошли машину. Похоже, они никого не ждали, уж точно не рассчитывали увидеть двоих в тридцатилетием «шеви».

Юзеф с ними поговорил, подбородком указал на пассажира. Охранники наклонились, рядом с водителем увидели американца. Алан мастерски улыбнулся. Один охранник что-то сказал Юзефу, тот повернулся к Алану:

– Ваш паспорт.

Алан отдал ему паспорт. Охранник скрылся в будке. Вернулся, отдал паспорт Юзефу и махнул – проезжайте, мол.

За блокпостом дорога стала двухполосной. На разделительной росла трава, выгоревшая и упорная, еще живая благодаря двум людям в красных комбинезонах, поливавшим ее из шланга.

– Вряд ли профсоюзные, – сказал Алан.

Юзеф мрачно улыбнулся:

– У моего отца в лавке один мужик сказал тут на днях. Дескать, у нас профсоюзов нету, у нас филиппинцы.

Они ехали дальше. На разделительной возникла вереница пальм – недавние посадки, кое-где еще не сняли джут. Через каждые десять пальм – растяжки между фонарными столбами, картины будущего города. На одной человек в дишдаше и с портфелем сходил с яхты, а его встречали двое в черных костюмах и солнечных очках. На другой человек на рассвете замахивался клюшкой для гольфа, а рядом стоял кэдди – тоже, очевидно, уроженец Южной Азии. Аэрография великолепного нового стадиона. Проект набережной с высоты птичьего полета – курорт за курортом. Женщина учит сына пользоваться ноутбуком. На женщине хиджаб, но в остальном одежда западная, сплошь сиреневая.

– Что толку рекламировать свободы, если их не планируешь? – спросил Алан. – Это же риск, консерваторы могут озлиться.

Юзеф пожал плечами:

– Да кто его знает? Вот вы же восторгаетесь. Может, и есть толк.

Дорога распрямилась и снова рассекла пустыню, лишенную черт и форм. Через каждые футов двадцать уличный фонарь, но в остальном пусто – будто недавно заброшенная стройка на Луне.

Еще миля к морю, и снова появились деревья. Под пальмами кучковались рабочие, одни в касках, у других шарфы на головах. Вдали, в нескольких сотнях ярдов от воды, дорога упиралась в дома, похожие на старые надгробия.

– Вот, собственно, и все, – сказал Юзеф.

Из пустыни задувало, пыль туманом заволакивала улицу. Что не мешало двум рабочим подметать.

Юзеф ткнул пальцем, засмеялся:

– Вон куда утекают денежки. Тут песок в пустыне подметают.

Весь город состоял пока из трех зданий. Пастельно-розовый жилой дом, в целом достроенный, но, кажется, необитаемый. Двухэтажный центр приема гостей, приблизительно в средиземноморском стиле, вокруг фонтаны – в основном пересохшие. И стеклянное офисное строение этажей в десять, приземистое, приплюснутое и черное. На фасаде вывеска: «7/24/60».

Юзеф только отмахнулся:

– То есть открыты семь дней в неделю, круглосуточно и ежеминутно. Что-то я сомневаюсь.

Припарковались у низкого гостевого центра, неподалеку от пляжа. На крыше торчат всякие минаретики и куполки. Вышли из машины – жара нещадная. 110 градусов[9].

– Хотите зайти? – спросил Алан.

Юзеф стоял у входа – как будто решал, имеет ли смысл тратить время на то, что внутри.

– Впишете в мой счет, – прибавил Алан.

Юзеф пожал плечами:

– Ну что, позабавимся.

Автоматические двери распахнулись наружу, и появился некто в ослепительно-белой дишдаше.

– Мистер Клей! Мы вас заждались. Я Сайед.

Щеки впалые, усы раскидистые. Глазки смеются.

– Жалко, что вы пропустили автобус, – сказал он. – Я так понял, портье вас не добудился.

– Простите, что опоздал, – сказал Алан, остекленев глазами.

Сайед радушно улыбнулся:

– Сегодня король не прибудет, посему ваше опоздание несущественно. Пойдемте?

Они вошли в темную прохладу.

Алан огляделся:

– А «Надежна» уже здесь?

– Они в зоне презентаций, – ответил Сайед, махнув рукой куда-то в сторону пляжа. Акцент британский. Алану говорили, что высокопоставленные саудовские чиновники – все как один выпускники Лиги Плюща и британских вузов. Этот, судя по говору, из Сент-Эндрюса[10]. – Но я предполагал устроить вам экскурсию, – сказал Сайед. – Вам это по душе?

Алан предпочел бы хоть показаться на глаза команде, однако промолчал. Экскурсия – это нестрашно и к тому же наверняка быстро.

– Конечно. Давайте.

– Замечательно. Соку?

Алан кивнул. Сайед повернулся к помощнику взял бокал апельсинового сока, протянул Алану. Бокал хрустальный, похож на потир. С бокалом в руках Алан пошел за Сайедом по вестибюлю – повсюду своды и картины будущего города – в большой зал, весь занятый громадным архитектурным макетом высотой по пояс.