– В десять я не могу, – заявил я поспешно, вскидывая глаза. – В это время у меня тренировка.

– Я тоже завтра работаю, – признался Чума.

– Да и у меня лекция, – посетовала Настя.

Валера помрачнел.

– Ну вот что, ребята, – заявил он жестко и окинул нашу компанию суровым взглядом. – Такие деньги стоят того, чтобы вы пожертвовали ради них своей паршивой работой и учебой. А ты, Чума, подъезжай на своем такси. По счетчику я тебе заплачу. И вот еще что, – обращаясь ко мне, сказал толстяк. – Ты, по моему мнению, человек надежный, так что пусть деньги пока у тебя будут. – Валера взял со стола пачку банкнот, привстал и бросил ее мне на колени. – Мне так спокойнее будет. А то, не ровен час, Чума возьмет аванс да смоется с ним. А тебе я верю. У меня все.

Толстяк грузно встал, давая нам понять, что аудиенция закончена. Поднялись и мы. Я – одурелый от произошедших в этой комнате событий, Чума – недовольный тем, что деньги остались у меня, Настя… Настя, по-моему, вообще ко всему относилась слишком легкомысленно и вела себя как большой ребенок, который все еще считает, что зависит от взрослых и те решают все его проблемы.

Я повертел в руках пачку купюр. Таких денег мне в своей жизни еще держать не доводилось. Чокнуться можно. Однако, если деньги находятся у меня, это еще не значит, что я согласен выполнить работу. У меня еще есть время подумать до завтра. Я сунул пачку купюр в карман, обошел вниманием протянутую для пожатия руку толстяка и, напялив очки, направился к двери.

В коридоре я прибавил шаг, рассчитывая оторваться от Чумы и Насти. Я не готов был делиться с ними впечатлениями, оставшимися у меня от приема у Валеры. Мне необходимо было побыть одному и как следует над всем поразмыслить.

На лифте я не поехал, побоялся не справиться со сложной системой его управления, и стал спускаться по лестнице. А Чума и Настя не побоялись и вперед меня очутились на первом этаже. Когда я, миновав турникет, направился к выходу, Санек уже садился за руль такси, а Настя поджидала меня у дверей, между прочим, весьма соблазнительная в коротенькой светлой юбочке и ярком топике с завязанным чуть выше пупка узлом. Увы, делиться впечатлениями, по-видимому, все же придется.

Девушка подхватила меня под руку и пошла рядом, приноравливаясь к моему шагу.

– Еще раз извини, что так получилось, – виновато сказала она, заглядывая мне в лицо и чуть ли не тычась кончиком носа в мою щеку. – Я не хотела всех этих проблем, поверь мне.

– Я тоже, – с грустью признался я и вяло махнул рукой в ответ на прощальный жест, которым удостоил нас с Настей проезжавший мимо Чума.

В удлиненных, со слегка подкрашенными ресницами глазах девушки вспыхнул лукавый огонек.

– Но все равно я очень рада, что мы с тобой сегодня встретились, – сказала она и не удержалась от улыбки. – Я благодарна Валере за то, что он сегодня свел нас. Я думала, больше тебя никогда не увижу.

Похоже, тот героический поступок, который я совершил, вырвав Настю из лап бугая, так подействовал на воображение девушки, что она слегка повредилась в уме и теперь стала путать меня с тем самым парнем, который обещал прискакать за ней на белом коне.

– Было бы справедливее поблагодарить Чуму за то, что он грохнул того верзилу и дал Валере возможность шантажировать нас, – буркнул я. – Ты хоть понимаешь, что говоришь, девочка?

– Понимаю, – вздохнула она. – А это действительно не ты всадил ножик под ребра верзиле?

Я резко остановился и испытующе взглянул на Настю.

– А ты разве в этом сомневаешься? – заговорило во мне негодование, замешенное на обиде. – Я что, похож на убийцу?

– Нет, конечно, – поспешно заверила Настя. – Я просто так спросила, чтобы лишний раз убедиться, что ты ни при чем. Это все Чума натворил. Он такой противный! – Она поморщилась и без всякого перехода вдруг спросила: – А ты женат?

Ну вот, сейчас начнет про жилплощадь интересоваться. Я усмехнулся:

– А тебе-то какое дело?

– Да так. – Изображая сильное смущение, девушка очертила носком туфельки полукруг на земле. – Интересно.

– Был женат, – неохотно признался я. – Да разошелся. Я не люблю говорить на эту тему, поэтому не задавай больше глупых вопросов.

Глаза Насти хитро блеснули из-под опущенных ресниц.

– Хорошо, не буду, – согласилась она, погасив улыбку. – Но раз тебя дома не ждут, пойдем посидим где-нибудь. – И девушка снова взяла меня под руку.

Меня нахально клеили, если так можно выразиться про мужчину. Я уже говорил, что не рассматривал Настю как сексуальный объект. Пока… Нет, конечно, я интересуюсь женским полом, и даже очень, причем с каждым годом все больше обращаю внимание не на ровесниц, а на их дочек, но дурных мыслей или, не дай бог, сексуальных фантазий на этот счет себе не позволяю. Разумеется, я могу по достоинству оценить молодое крепкое тело, полюбоваться хорошей девичьей фигурой, но дальше – ни-ни! Табу, извините. Почему, я и сам не знаю. Возможно, с детства комплекс такой остался. Все мои друзья были старше меня, девушки тоже, с младшими я не только не водился, внимания на них не обращал. Так и вырос со старшим поколением, не заметив, что и младшее подросло. Вот до сих пор и отношусь к нему немного свысока. Глупо, конечно, но на то он и комплекс. А может быть, боюсь показаться в глазах молодых особ смешным и старомодным, а потому и не иду с ними на сближение. А скорее всего, статус воспитателя обязывает не грешить с девицами, да и не знаю я, как себя с молоденькими вести. Проще соблюдать с ними дистанцию, держаться умно, чуть иронично, солидно, с достоинством, и тогда ни в чьих глазах не будешь выглядеть ни смешным, ни жалким, ни архаичным. Вот такая моя философия.

– Ну, так как, посидим где-нибудь? – видя, что я не двигаюсь с места, повторила Настя.

Я легонько высвободил локоть из руки девушки.

– Хватит, в «Экспрессе» уже насиделись! – заявил я и дотронулся до плеча Насти. – А ты, Настенька, иди домой, тебя родители ждут и куклы. Давай, давай, беги!

На лице девушки появилось обиженное выражение, а я прошел мимо Насти и, не оборачиваясь, зашагал к остановке.

На этот раз я прошел мимо Лидии Ивановны и поздоровался. Седая, похожая на ворону старуха – еще одно подтверждение моей теории относительно происхождения человечества – вскочила со своей табуретки и увязалась за мной, будто школьница за любимым пионервожатым.

– А вы знаете, у нас в подвале труба течет! – заговорила Лидия Ивановна с придыханием, голосом смертельно больного человека. – Еще утром вызвала сантехника, и до сих пор никто не пришел. А воды уже огромная лужа натекла. Теперь все лето от комаров в доме покоя не будет.

– Да-да, – посочувствовал я старушке и, как обычно в таких случаях, прибавил шагу.

Лидия Ивановна тоже «поддала газку», однако из-за сильного износа организма не могла соперничать со мной в скорости и уже через пару метров стала заметно отставать, а затем и вовсе остановилась. Но Лидия Ивановна не была бы Лидией Ивановной, если бы позволила мне удалиться без высказанного в мой адрес замечания.

– А у вас за два месяца за квартиру не заплачено! – крикнула она, весьма недовольная моей прытью. – Я об этом сегодня в жэке узнала.

– А у вас там большие связи, – позволил я себе пошутить, резко свернул влево и нырнул в подъезд.

Живу я на восьмом этаже девятиэтажного дома в двухкомнатной квартире, куда вернулся под крылышко матери после развода с женой. Мама, моя бедная мама, недолго скрашивала дни моего одиночества и через два года, солнечным майским днем тихо скончалась на своем диванчике, наказав мне вернуться в лоно семьи. Наказ матери я не выполнил, так и остался бобылем, коротая часы досуга за просмотром телепередач, чтением книг да иной раз, как в тот день на вечеринке у Сереги, позволяя себе случайные связи с женщинами. Вот так и влачил я жалкое существование, пока не повстречался с Настей. Теперь все изменилось. Теперь жить стало веселее.