Девушке было лет двадцать. Худенькая, с мальчишеской фигурой, она поначалу не произвела на меня никакого впечатления. Я сидел напротив в почти пустом вагоне метро и от нечего делать пялился на ее кости, обтянутые кожей, белой майкой и короткой джинсовой юбкой с прорезанным сбоку замысловатым, украшенным вышивкой узором.

У едущих в метро людей выражение лиц обычно глуповатое, в глазах пустота. В автобусе дело другое, в автобусе в окно можно уставиться, там за стеклом много интересного происходит, и с лицом полный ажур – выражение осмысленное. А вот в метро… В метро глазеть в окошко вроде даже и неприлично. Могут подумать, будто ты любуешься своим отражением в черном стекле. Станешь разглядывать пассажиров – примут за нахала. Вот и приходится напускать на себя задумчиво-отрешенный вид – смотреть прямо перед собой и никого не видеть. Впрочем, есть способ выглядеть более достойно. Нужно лишь открыть книгу или журнал. Вид у читающего человека всегда умный. Именно такой и был у девушки. Она листала красочно оформленный журнал. В лице тоже ничего примечательного: прямой нос, широкие русые брови, удлиненные наивные глаза, маленький рот, округлый подбородок. В толпе я бы на нее не обратил внимания.

Кроме нас с девушкой, в вагоне ехали еще пять человек: женщина с подростком, очевидно, сыном; небритый полный дядька и двое парней. Женщина оживленно разговаривала с мальчиком; дядька, далеко отставив от себя газету, читал; один из молодых людей – жилистый парень лет двадцати восьми в джинсах и клетчатой рубашке – с уже описанным мной задумчиво-отрешенным выражением на худом, с заостренными чертами лице смотрел на сцепленные пальцы своих рук; другой парень стоял у двери и таращился на девицу. У парня была великолепная фигура – тонкая талия, метровые плечи и мощная грудь, которые подчеркивала обтягивающая светлая майка с широкими проймами. При малейшем его движении от плеч и до кистей рук под смуглой, туго натянутой кожей перекатывались крепкие мышцы. По лицу парня с квадратной челюстью, с сильно выступающими надбровными дугами и неуместно миниатюрным носом блуждала сытая, слегка пьяная улыбка.

То, что в метро было мало людей, не удивительно. Час пик миновал, стрелки часов показывали начало десятого вечера, а для этого времени на отдаленной от центра ветке метрополитена пустые вагоны дело обычное. Гуляки, театралы и прочая праздная и припозднившаяся публика домой еще не возвращались, а рабочий люд уже находился дома, отужинал и теперь отлеживался на диванах у телевизоров. Я бы тоже с удовольствием повалялся в своей кровати с книжкой, да вот пригласил меня отметить день своего рождения мой бывший одноклассник Серега Рыков, с которым мы в школе не были друзьями, а через много лет неожиданно сблизились. Вот и ехал я к Сереге домой после работы голодный и усталый.

Ноги у девушки, надо признаться, были что надо – длинные, ровные, с округлыми коленками, сильными икрами, маленькими изящными ступнями. И тем не менее она была не в моем вкусе, да и молода больно. Короче, виды я на нее не имел, а потому, когда подвыпивший бугай подсел к ней, я деликатно отвернулся, но боковым зрением продолжал наблюдать за тем, что происходит на сиденье напротив.

Бугай сел к девушке вполоборота и что-то сказал. Из-за грохота мчащегося поезда слов было не разобрать, да я и не прислушивался. Девица посмотрела удивленно, поняла, что к ней пристают, молча отодвинулась и вновь уткнулась в журнал. Не понравился ей бугай. Но верзила был из тех, кто привык штурмом брать неприступные крепости. Он пересел ближе и вновь задвигал массивной челюстью. Девица не поднимала глаз. Своей реакцией, а точнее, отсутствием таковой она ясно давала понять, что общение с самоуверенными подвыпившими нахалами не входит в круг ее интересов. Когда не помогла маска Снежной королевы, которая отпугнула бы любого, чуть менее настырного и чуть более трезвого прилипалу, она встала с сиденья и взялась за поручень. Однако девушка выбрала не очень удачное место. Именно там гулял ветерок, вечный попутчик едущих в общественном транспорте пассажиров. Он трепал ее удлиненные русые, не очень густые волосы, что, очевидно, не доставляло девушке никакого удовольствия, и она отступила к двери.

На этом сценка «Барышня и хулиган» не закончилась. Верзила не желал оставаться с носом, резко встал и развязной походкой направился к своей жертве. Жертва стала заметно нервничать и наконец-то заговорила, беззвучно открывая рот, точно рыба. В этот момент электропоезд замедлил ход, а затем ворвался на ярко освещенную пустынную станцию с колоннами из белого мрамора, увешанными бра в виде канделябров. Неоновые лампы, заключенные в стеклянные трубки, имитировали в них свечи.

– Станция «Литературная»! – возвестил по громкоговорителю мелодичный женский голос. – Осторожно, двери открываются!

Электропоезд остановился, в вагон вальяжной походкой бездельника вошел парень, явно приблатненного вида, жилистый, с заостренным птичьим лицом. Бугай на мгновение отвлекся, а девица, воспользовавшись моментом, попыталась прошмыгнуть мимо парня к двери. Не удалось. Верзила схватил девушку за руку повыше локтя и, оттолкнув, зажал в углу между поручнем сиденья и стенкой вагона. Двери закрылись, и электропоезд начал втягиваться в туннель. Девушка не на шутку испугалась, запаниковала, заметалась в углу, будто попавшая в силки птичка, и стала беспомощно оглядываться. Все присутствующие в вагоне пассажиры сидели с отрешенными лицами, делая вид, будто ничего не происходит. Решив, что помощи ждать неоткуда, девица притихла, а бугай, продолжая удерживать свою жертву за руку, принялся нашептывать ей нечто такое, от чего голова девицы стала опускаться все ниже и ниже…

Ну, какое мне дело до девчонки и верзилы? Ну, потискает он ее, что с ней станет? Не изнасилует же и не убьет. Доедут они до конечной станции – она через остановку будет, – а там милиция и работники метрополитена. Вот пусть они и разбираются, тем более что сами виноваты, раз пьяного в метро пропустили… Но нет, не то воспитание. Покойные папа с мамой учили меня всегда заступаться за слабых, сирых да убогих. И если бы я сейчас остался сидеть, то всю жизнь потом корил бы себя за трусость. Я поднялся и не спеша направился к конфликтовавшей парочке.

– Отпусти девчонку! – произнес я глухо и похлопал парня по плечу.

Верзила медленно обернулся, смерил меня долгим взглядом налитых кровью глаз и презрительно изрек:

– Иди отсюда, папаша!

Ну, какой же я ему папаша? Мне всего-то тридцать пять лет. Я искренне возмутился:

– Но-но, без оскорблений! У нас разница в годах всего в десяток!

Бугай ухмыльнулся. Казалось, он был даже рад тому, что я вмешался в его забаву с девушкой, и все внимание переключил на меня. Он увидел во мне новый объект для развлечений, и, если бы я сейчас спасовал и отошел от него, он все равно не оставил бы меня в покое.

– Но этой разницы хватит, чтобы как следует проучить тебя, – заявил он насмешливо.

Парень действительно был здоров. Хотя я крепкого телосложения, плечист, выше среднего роста и в отличной спортивной форме, в сравнении с ним я казался щуплым подростком. Тем не менее смело произнес:

– Но для этого тебе все же придется отпустить девушку.

– Без проблем! – тут же согласился верзила, разжал пальцы на руке своей жертвы и повернулся ко мне всем корпусом, расправив плечи, словно предлагая полюбоваться своим ростом и мощью.

Неожиданно бугай развернулся и обрушил на мою челюсть сокрушительный удар. Я совсем не ожидал от противника такой прыти, думал, мы еще перекинемся хотя бы парой фраз, прежде чем перейдем от слов к делу, а потому стоял без напряжения. Удар отбросил меня наискосок к противоположной стенке вагона, где я благополучно приземлился на сиденье. В голове моей будто случилось короткое замыкание, и я почти физически ощутил, как из глаз посыпались искры. Если бы дело происходило на ринге, рефери наверняка открыл бы счет. Через пару секунд ко мне вернулось сознание. Я вскочил, принял боевую стойку и, когда бугай приблизился, с силой ударил его носком туфли чуть пониже коленной чашечки. Нога бугая подломилась, а на великолепных бежевого цвета брюках парня остался грязный след. Хозяин штанов невольно вскрикнул, а я резко выбросил вперед руку. Верзила слегка отклонился назад, удар вышел слабым, но пришелся в миниатюрный нос и его обладателю явно не понравился. Парень понял, что я в драке не новичок, сразу же перестроился. Он тоже встал в боевую стойку и, прикрыв одной рукой лицо, другой стал выискивать в моей защите брешь. Несомненно, бугай был сильнее меня и, возможно, искуснее в драке, однако я имел преимущество, поскольку в отличие от своего противника оказался трезв как стеклышко и, когда парень «выстрелил» в меня кулаком, без труда увернулся. Еще один удар просвистел мимо моего уха, а вот следующий пришелся точно в цель. Ухо словно обожгло каленым железом. Я выдержал удар, шагнул в сторону, а затем саданул неприятеля сначала снизу кулаком в живот, а потом головой в лицо. Бугай потерял равновесие, сделал несколько шагов назад, остановился и забалансировал руками, будто находился на краю пропасти, однако устоял и снова ринулся в бой. Пора было подключать «тяжелую артиллерию». Подпустив парня поближе, я схватился за верхние поручни, приподнял ноги и ударил ими чуть пониже груди верзилы. Эффект был такой, словно в верзилу с близкого расстояния угодило пушечное ядро. Пролетев в полусогнутом положении несколько метров по проходу вагона, его огромная туша рухнула на спину.