На шоссе 123 было пусто, и Кира с трудом пробиралась сквозь снег, который сыпался на городок Маклин. Она свернула на платную дорогу имени Даллеса; разметка лишь изредка появлялась на дорожном полотне в промежутках между подвижными пластами белой пыли. Милю спустя шоссе, по которому уже успели проехать снегоуборочные машины, стало чистым, и Кира утопила педаль газа. Превышать скорость на пятнадцать миль глупо, но ей было все равно.

Добравшись до верха лестницы, Кира стряхнула с сапог мокрый снег. Снегопад не прекращался, а крытой стоянки поблизости не было. Утром ей придется потратить полчаса только на то, чтобы согреть машину и кредиткой соскрести лед с лобового стекла. И то если за ночь успеют разгрести снег на парковке.

Взявшись за обледенелую ручку двери, она открыла свою квартиру и хорошенько потопала ногами на коврике, прежде чем шагнуть в маленькую прихожую. Брошенные на полку ключи скользнули по темному вишневому дереву и упали на пол. Оставив рядом с ними сапоги, Кира повесила пальто на вешалку.

В полумраке мигал огонек автоответчика. Несколько мгновений она не отрываясь смотрела на него. Кира не слишком любила болтать по телефону и в хорошем настроении, так что мерцающий огонек навел ее на интересные мысли.

Прислонившись к стене, Кира попыталась привести их в порядок.

Проанализировать происходящее оказалось не так уж трудно.

«Первый шаг – собрать факты».

Кира жила в этой квартире меньше двух недель, а телефонная компания «Веризон» дала ей номер еще позже. Она сообщила его только своим родителям, оставила в Управлении да еще в ближайших пиццериях и азиатском ресторане. Конец сбора данных.

«Второй шаг – рассмотреть возможные сценарии и определить вероятности».

Пиццерии и ресторан можно исключить. Они не звонят клиентам, предлагая свои услуги. Реклама по телефону? Она внесла свой номер в национальный черный список через час после подключения телефона, но некоторые рекламисты не обращают на это внимания. Так что вероятность крайне низкая, но не нулевая.

Родители? Вполне возможно. Могла звонить мама, но только не отец. Они были такие разные, что это часто приводило к спорам. Профессор считал себя интеллектуалом и не понимал, как его дочь может относиться к политике иначе, чем он сам, и не испытывать ненависти ни к армии, ни к разведке. Но мать, взявшая на себя роль семейного дипломата, всегда пыталась примирить его с Кирой.

Управление? Менее вероятно. Как и следовало, Кира сообщила Управлению свой номер телефона, но только два дня назад. Ее номер значился в базе данных, но у нее не было друзей в штаб-квартире, которые могли бы его выяснить. Возможно, звонил кто-то от директора. Так было вчера – звонила секретарша, чтобы пригласить Киру в кабинет директора, где она и познакомилась с Кэти Кук сегодня утром. Так что вряд ли ей могла звонить сама Кук.

Мог позвонить Берк, но они виделись меньше часа назад. Он сам отпустил ее домой. Если только не произошло нечто экстраординарное. Но она не могла представить, что могло случиться экстраординарного, с точки зрения аналитика: ничего такого вроде бы не предвиделось.

Мама, директор, Берк и реклама. Именно в таком порядке.

«Третий шаг – проверить гипотезу».

Кира нажала кнопку автоответчика.

«Кира, это преподобный Джанет Харрис, помощник пастора епископальной церкви Святого Якова в Лисбурге. Сегодня утром звонил ваш отец и просил…»

– Спасибо большое, папа, – сказала она вслух, ни к кому не обращаясь, и уж тем более к отцу.

Кира сняла трубку, снова положила на рычаг, а потом бросила на ковер в гостиной.

Может, он и правда беспокоился о ней? Вряд ли. Его больше волновала собственная репутация, чем родная дочь. Одну из двух докторских диссертаций он написал по теологии, будучи старостой в приходе Святой Анны в Скоттсвилле, где жили родители Киры. Вероятно, ему не давало покоя то обстоятельство, что дочь не посещает церковь. Кира сомневалась, что отец упоминал о ней в разговорах с прихожанами.

Кира открыла полупустой холодильник, достала остатки стручкового супа из какого-то каджунского[8] заведения, которое она обнаружила на Маркет-стрит, банку крепкого пива, коробку клейкого риса и манго. Поела, залпом выпила пиво и, оставив на столе пустые упаковки, рухнула на кровать.

О группе, которая осуществляла слежку за Карлом Митчеллом, нельзя было сказать, что ее не видно и не слышно. Шеф резидентуры ЦРУ видел немало таких за два года в Пекине и еще больше – в Москве, Киеве и Ханое. Коммунистические правительства маниакально подозревали всех, кто приехал с Запада, и китайцы не были исключением. Сотрудники МГБ и их коллеги могли собрать команду из ста человек для слежки за единственным объектом. Митчелл никогда не видел одно и то же лицо два вечера подряд, а сегодня ему все казались знакомыми.

Его спутники дали о себе знать еще утром, когда китаец в костюме британского покроя, вероятно сшитого по индивидуальному заказу в Гонконге, применил к американскому резиденту силовой прием, едва не сбив его с ног. Митчелл дал ему кличку Альфа. Его костюм и то, что он держался в десяти футах позади Митчелла на протяжении шести кварталов, не оставляли сомнений, кто это. В ответ Митчелл применил тактику пассивной агрессии, замедлив шаг, так что людям в толпе приходилось обходить их обоих. Альфа стал толкать его через каждый квартал, но Митчелл не реагировал. Если Альфа и другие пытались спровоцировать, чтобы он набросился на представителя местной службы безопасности и дал повод его задержать, то он не собирался доставить им такое удовольствие. После неторопливой получасовой прогулки и разглядывания витрин, когда Альфа сообразил наконец, что все его усилия напрасны, или просто устал, он растворился в толпе.

Может, Альфа вовсе не из МГБ? Преступник? В китайских тюрьмах условия были ужасные, так что криминальный мир в Пекине существовал по законам Дарвина: только те, кто быстро учился, оставались на свободе достаточно долго, не давая покоя туристам. Подумав, Митчелл отбросил эту идею. Альфа слишком хорошо одет для человека подобной профессии. Возможно, он из министерства общественной безопасности, Гон ан бу, китайского эквивалента ФБР, или даже из Народной вооруженной полиции. Ни один из этих вариантов Митчелла не радовал. Все они сотрудничали друг с другом, и китайская тюрьма оставалась китайской тюрьмой, в чьих бы руках ни находился ключ от камеры.

Митчелл резко остановился на перекрестке. Альфа был достаточно далеко, но постепенно приближался. Время они рассчитали точно. Светофор сменился на зеленый, и Альфа, сделав шаг вперед, толкнул Митчелла. Удар оказался сильный, и Митчелл налетел на стоявшую на проезжей части машину. Водитель посигналил и обругал американца по-китайски. Митчелл с трудом сдержался, чувствуя, что еще немного, и он выйдет из себя.

«Пора возвращаться», – подумал он.

Митчелл не любил, когда его задевают, и знал пределы своего терпения. Он предпочел бы завести Альфу в грязный переулок и как следует разукрасить ему лицо, но гнев – плохой советчик для профессионала.

Обойдя вокруг квартала, Митчелл вернулся назад к торговому центру «Лайтай», к северу от американского посольства. Альфа не отставал. В конце концов китаец отказался от преследования, когда стало ясно, куда направляется Митчелл. Дежурившие у ворот морские пехотинцы швырнули бы китайца на тротуар, если б он попытался прорваться в здание. Охрана посольства была не слишком веселым занятием, и ребята с радостью разделались бы с тупицей из местных.

Морпех в звании капрала проверил документы Митчелла и пропустил его. Сотрудник ЦРУ ступил на территорию Соединенных Штатов. Морпех не сводил взгляда с Альфы, пока китаец не повернулся и не скрылся в темноте. Митчелл даже не оглянулся.