Умирая, зерно вновь испытывает чудо жизни, но в такой форме, какая непостижима для отдельного живого существа. Ужас смерти более чем вознаграждается неизведанными радостями рождения. Именно в этом, по-моему, различие между учениями о Глазе и Сердце. Ибо, как всем известно, расширяя область знания, мы лишь яснее видим горизонт нашего неведения. «Жизнь – не в форме, но – в огне», – говорит Хоу. Две тысячи лет, несмотря на явленную нам истинную мудрость учения Христа, мы норовили жить по шаблону, старались оторвать мудрость от знания, вместо того чтобы почитать ее, старались победить Природу, вместо того чтобы принять ее законы и жить, повинуясь им. Так что вовсе не удивительно, что психотерапевт, в чьи руки ныне отдает себя, как овцу на заклание, больной и труждающийся, находит необходимым восстанавливать в правах метафизический взгляд на жизнь. (Метафизики не существовало со времен Фомы Аквинского.) Лечение – дело пациента, а не психоаналитика. Мы связаны невидимыми нитями, и сила обнаруживается или отмечается в слабейшем из нас. «Поэзия должна твориться всеми», – сказал Лотреамон[36], и то же самое должно быть в отношении к реальному прогрессу. Мы должны умнеть вместе, иначе всё тщета и иллюзия. Если мы оказываемся перед дилеммой, лучше остановиться и пристально вглядеться, нежели пытаться поспешно и геройски преодолеть ее. «Истинная жизнь дается не просто, – замечает Хоу, – это приключение, рост, неуверенность, риск и опасность. Но в сегодняшней жизни мало возможностей испытать приключение, кроме как на войне». Это значит, что, день за днем уходя от реальных проблем, мы порождаем раскол, где с одной стороны – иллюзорная жизнь с комфортом безопасности и отсутствием боли, а с другой – болезнь, катастрофа, война и так далее. Мы сейчас проходим сквозь ад, и было бы прекрасно, если б это был настоящий ад и мы действительно прошли через него. Нельзя же и вправду надеяться, если только ты не окончательный невротик, избежать последствий своего глупого поведения в прошлом. Те, кто пытается возложить ответственность за опасности, которые нам угрожают, на плечи «диктаторов», могли бы с тем же успехом заглянуть в себя и спросить, действительно они «свободны» или все же лояльны, пусть и неосознанно, какой-нибудь другой форме власти. «Преданность любой из систем, психологическая или какая-нибудь иная, – говорит Хоу, – предполагает паническое бегство от жизни». Те, кто проповедует революцию, тоже защитники статус-кво – своего собственного статус-кво. Любое лекарство от мировых недугов должно охватывать все человечество. Мы обязаны отказаться от своих излюбленных теорий, подпорок и поддержек, не говоря уж о том, что нас защитит и чем мы владеем. Мы должны стать более инклюзивными, то есть открытыми, отказавшись от эксклюзивности, то есть закрытости. Что нельзя познать и усвоить посредством опыта, накапливается в форме вины и создает сущий ад, буквальное значение которого – место, где должно сгореть несгоревшее! Учение о реинкарнации включает в себя эту жизненную истину; мы на Западе насмехаемся над этой идеей, но тем не менее мы – жертвы единого закона. В самом деле, если бы кто-нибудь попытался изобразить это место-состояние, что могло бы послужить более точной его иллюстрацией, чем нынешняя картина мира? Реализм Запада, не отвергнут ли он реальностью? Само это слово превратилось в свою противоположность, и подобное случилось со столь многими нашими словами. Мы пытаемся жить только при свете, а в результате нас объяла тьма. Мы постоянно сражаемся за справедливость и добро, но повсюду видим зло и несправедливость. По верному замечанию Хоу, «если мы непременно желаем достичь идеалов и радоваться достигнутому, то это вовсе не идеалы, а фантазии». Нам необходимо раскрыться, расслабиться, дать себе волю, повиноваться глубинным законам своего существа, чтобы подойти к подлинной дисциплине.
Дисциплину Хоу определяет как «искусство приятия негативного». Оно основано на понимании дуалистичности жизни, на относительности в противовес абсолютности. Дисциплина высвобождает поток энергии; она дает абсолютную свободу в пределах относительных ограничений. Человек развивается вопреки обстоятельствам, а не благодаря им. Эта жизненная мудрость, известная на Востоке, дошла до нас во множестве обличий, не последнее из которых – важная наука символов, известная как астрология. Здесь время и развитие – насущные элементы понимания реальности. По сути, нет хороших или плохих гороскопов, хорошего или плохого «расположения звезд»; нет испытания людей или вещей моралью или этикой, есть лишь желание постичь смысл внутренних и внешних сил и их взаимодействие. Попытка, коротко говоря, приблизиться к целостной картине мира и таким образом обрести устойчивость в движущемся потоке жизни, обнимающем познанное и непознанное. Каждый миг, в соответствии с этой точкой зрения, следовательно, хорош или надлежащ, он лучший для всякого человека, ибо бесполезность его или плодотворность определяется отношением к нему. В самом подлинном смысле слова мы сегодня можем видеть, как человек вырвал себя из жизненного процесса; он находится где-то на периферии его, крутится, как волчок, все быстрей и быстрей, все меньше способный различать что-нибудь вокруг. Пока он не будет способен на жест приятия, не расстанется с железной волей, которая просто выражает его отрицание жизни, он никогда не станет вновь в ее центре и не найдет себя истинного. Не только «диктаторы» одержимы, но и весь этот мир людей; мы находимся во власти демонических сил, сотворенных нашим страхом и невежеством. Мы инстинктивно всему говорим «нет». Сами наши инстинкты извращены, так что слово «инстинкт» теряет всякий смысл. Цельный человек действует не по инстинкту, а по интуиции, потому что «его желания находятся в согласии с законом, как и сам он». Но чтобы поступать интуитивно, человек должен повиноваться глубинному закону любви, который основан на абсолютной терпимости, закону, который позволяет вещам быть самими собой. Настоящая любовь никогда не усложняет, никогда не оценивает, не отвергает, не требует. Она пополняет жизнь, возрождая бесконечный круговорот. Она сжигает, потому что ей ведом истинный смысл самопожертвования. Это – жизнь озаренная.
Идея «бесконечного круговорота», в который вовлечено не только то, без чего жизнь не существует, но все на свете, являет собой, если такое возможно, магическое зерно в философии Хоу. Это наиболее практичный способ бытия, хотя и кажущийся непрактичным. Согласимся мы с этим или нет, есть иерархия бытия, так же как иерархия роли. Лучшие представители рода человеческого всегда были сторонниками «бесконечного круговорота». Они были сравнительно бесстрашны и не искали иного богатства и безопасности, кроме как внутри себя. Отказываясь от всего самого для себя дорогого, они находили путь к высшей ступени жизни. Их пример все еще вдохновляет нас, хотя мы следуем за ними больше из подражания, чем по велению сердца, ежели следуем вообще. Они никогда не пытались руководить, но только водительствовать. Настоящему лидеру нет надобности руководить – он согласен указывать путь. До тех пор пока мы не станем сами себе лидерами, довольствующимися тем, какие мы есть сейчас, в процессе становления, мы всегда будем слугами и идолопоклонниками. Мы имеем только то, что заслуживаем; мы достигнем бесконечно большего, если умерим желания. Весь секрет спасения заключается в том, чтобы от слова перейти к делу, совершив переворот в самом себе. Вот этот поворот к целостности и вере, переворот в духовном смысле, есть мистическая движущая сила идеи четвертого измерения. Чуть выше я прибегнул к слову «спасение», но спасение, как страх или смерть, когда в него поверили и когда его пережили, уже не «спасение». На самом деле спасения не существует, есть лишь безграничные области опыта, подвергающие нас все большим и большим испытаниям, требующие все больше и больше веры. Волей-неволей мы движемся к Непознанному, и чем скорее и полнее отдадимся новому опыту, тем будет лучше для нас. Само слово, которое сегодня у всех нас на языке, – переход – указывает на растущее осознание, как и на предчувствие этого. А осознавать – значит крепко спать, перестать трястись и дергаться. Лишь тогда, когда мы преодолеем фантазии, желания и грезы, произойдет подлинное превращение, и мы проснемся возрожденными, мечта вновь станет реальностью. Ибо реальность и есть наша цель, как бы мы это ни отрицали. И мы можем достичь ее, лишь все больше раздвигая пределы сознания, пылая все ярче и ярче, пока даже сама память не исчезнет в огне.
