— Ты же совсем как ребенок. Не дай бог, проболтаешься, а он не должен знать…
Я рассердился:
— Думаешь, не понимаю?
Она встала на цыпочки и с нежностью погладила меня по голове:
— Понимаешь, ты умный, ты все понимаешь, но зачастую ведешь себя, как ребенок. Виктор хитрый, он в два счета расколет тебя. Я боюсь. Выпроводи его, сейчас же выпроводи.
— Но как я сделаю это, когда ты мешаешь мне?
Мария посмотрела на меня с мольбой:
— Роб, я твоя рабыня, помни об этом.
— Хорошо, — смягчился я, устремляясь в гостиную, — пойду, постараюсь спровадить твоего муженька.
Заславский встретил меня ехидной улыбочкой.
— Роб, страшно даже предположить, но я рискну: у тебя там что, женщина? — спросил он, кивая в сторону столовой.
Я разозлился и покраснел:
— Не болтай глупостей. Ты пришел шпионить?
Заславский поерзал на диване:
— Нет, я пришел тебе сказать… Роб, только не падай в обморок и не суетись… Черт, да что там у тебя торчит? Зад мой уже не выдерживает!
Он сунул руку между подушками и вытащил туфли Кристины.
— Ха! Роб, и еще будешь мне говорить, что у тебя здесь нет женщины? — подмигивая, воскликнул Заславский. — Ну ты, оказывается, и фрукт!
Я испуганно покосился на дверь столовой и взмолился:
— Тише, не кричи. Там женщины нет…
И в этот момент из кабинета раздался вопль Кристины:
— Роби! Роби! Ты где?
— Так женщина там? — Заславский изумленно глянул в сторону кабинета.
— Нет, — попытался возразить я.
— Но голос-то женский, я не оглох.
— Виктор, это совсем не то, что ты думаешь, — начал оправдываться я.
Он с пониманием усмехнулся:
— Да ладно, дружище, иди, она зовет. Если бы знал, что такое дело, то к тебе и не сунулся бы.
— Виктор, уверяю, ты ошибаешься…
— Еще бы, — осклабился он, — теперь вижу и сам как ошибался: оказывается ты кобель, только подпольный. А я, дурак, еще пытался тебя учить. Ученого учить, только время даром тратить. Ну, беги-беги, не заставляй даму ждать.
Я помчался к Кристине. Пока я (одного за другим) принимал гостей, она, похоже, неплохо выспалась и, проснувшись, удивилась, что нет рядом меня.
— Роби, куда ты пропал? Мне так плохо одной, — напустилась на меня Кристина.
Я показал ей кулак и зло прошептал:
— Что ты вопишь? У меня Виктор!
— А-аа! — испугалась она и тут же меня успокоила: — Ничего страшного, скажешь, что у тебя женщина.
— Какая женщина?
— Любовница, скажешь. Ты холостяк, можешь себе позволить. Виктор только похвалит за это.
— Конечно скажу, уже сказал, и он уже похвалил, но прошу тебя больше меня не беспокоить. Сиди тише мыши. Когда гостей провожу, сам приду к тебе.
Глаза Кристины расширились:
— Каких гостей? Их что, много? Кто там еще? Кто?
— Оставь, пожалуйста, меня в покое, — отмахнулся я и пошел в гостиную.
На этот раз Заславский давился от смеха.
— В чем дело? — свирепо поинтересовался я.
— Прости, дружище, это не мое дело, но, по-моему, та, что сидит в столовой… Ха-ха, она скребется. Оттуда только что доносился скрип. Может она спешит к мужу? Ты бы выпустил ее…
Спина моя взмокла от страха; я взорвался:
— Там нет никого! Там никого нет!
— Что ты злишься? Сразу это понял, — успокоил меня Заславский, очень похабно ухмыляясь.
— Понял? Да? Тогда может скажешь зачем пришел?
— Скажу и охотно… Впрочем… — Он замялся: — Роб, почему ты стоишь? Присядь, лучше присядь. Неровен час упадешь от моего сообщения.
Мне бы насторожиться, но я был слишком обеспокоен своими женщинами, рассованными по комнатам. Больше всего я боялся за Варвару и Марию. Вдруг они сочтут ненадежным свое убежище и захотят перепрятаться? Самая подходящая для этого комната — спальня. Там есть балкон, громадный платяной шкаф и чуланчик…
И труп!
Труп!!!
Если Варя или Мария… Мария уже скребется…
Катастрофа!
Если кто-то из них решит поменять дислокацию, — я пропал. Представляю какой здесь поднимется крик. Заславский прибежит обязательно и увидит труп. Все увидят. Даже Кристя.
Катастрофа!
Труп, между прочим, женский. Заславский умрет от зависти. Уж он-то, сексуальный маньяк, подумает, что я ее до смерти… Безусловно, Заславский умрет от зависти, а я от стыда.
С этими мыслями я присел в кресло, но устроился таким образом, чтобы, беседуя с Виктором, контролировать дверь. Я нарочно оставил ее открытой, чтобы видеть все двери своей квартиры, отражающиеся в зеркале, висящем над диваном. Таким образом я глядел на друга, а видел и его и то, что творится в коридоре. Заславский видел только меня и не переставал дивиться.
— Роб! Ну, Роб, ты даешь! Это надо же, не зря говорят: в тихом омуте черти водятся. Вот у кого надо учиться! Даже не знаю теперь как тебе и сказать с чем пришел. Тут такое дело…
Он снова замялся и хлопнул себя по колену кулаком:
— Ах, черт! Я тебе завидую! Как хорошо, когда живешь один. И после этого всего ты еще жалуешься на свое одиночество? Скука заела тебя?
К ужасу моему из кухни донесся громкий чих Варвары. Можно было бы его не заметить, но, как назло, она чихнула еще и еще раз. Заславский сначала окаменел, а потом восторженно закричал:
— Так и там кто-то есть?!!!
И следом зазвонил мобильный. Взвившись, словно ужаленный, я рухнул обратно в кресло и дрожащей рукой прижал трубку к уху. Это была Варвара:
— Роб, прости, я держалась из последних сил. Что нашло на меня, сама не знаю: чихаю и чихаю. Это нервное. Он услышал?
— И не только он, — ответил я.
— А кто еще? — пугаясь, спросила Варвара, но я ей не стал отвечать.
Пожалел Заславского. Он, презрев приличия, сидел с вытянутой шеей. Как гусак. Я положил мобильный в карман халата и беспомощно развел руками, не находя объяснений.
— Молчи, Роб, молчи, — поощрил мой жест Заславский. — Ты настоящий мужик. Уважаю. В том же духе и продолжай, но…
Я, наконец, насторожился:
— Что — но?
Заславский озадаченно поскреб в затылке.
— Черт, даже не знаю как поступить, — с виноватым видом признался он. — Не свалял ли я дурака? Кстати, сколько ей лет?
— Кого ты имеешь ввиду? — попытался удивиться я.
Заславский на секунду растерялся: и в самом деле, кого? Выбор большой.
Он решил начать по порядку:
— Да хотя бы ту, что в кабинете. Сколько ей лет?
Здесь я честно признался:
— Тридцать пять.
— Ах, ты черт возьми! — одобрил Заславский. — Блондинка?
Я задумался: Кристина красила волосы едва ли не каждый день. Если присовокупить сюда же ее многочисленные парики, то действительно есть над чем задуматься.
Не найдя ответа, я раздраженно отмахнулся:
— Не помню какой у нее цвет волос.
Заславский мне посочувствовал:
— Еще бы, как тут их всех упомнишь. А та, что в столовой, блондинка?
— Нет, та брюнетка и ей сорок лет, — упреждая вопрос, ответил я.
— Ага, тоже неплохо. В этом возрасте у женщин бешеный темперамент. Красивая?
— Необыкновенно.
Заславский с досады ударил кулаком в ладонь:
— Черт! Как тебе повезло, что ты не женат. А я, как дурак, прозябаю. Работа, дом, семья, изредка жалкая интрижка… Скука. То ли дело у тебя: сама жизнь! Сплошной оргазм!
Я не выдержал и, нервно глянув на дверь столовой, попросил:
— Виктор, пожалуйста, перестань болтать сальности…
Он опешил:
— Ты что, чудак? Я же тебе, как другу…
— Тогда, умоляю, говори тише.
Но тише Заславский уже не мог.
— Что-оо? — завопил он во все горло. — Тише? Ха! Живешь тут, тихушник, наслаждаешься жизнью, берешь от нее все, а про друга забыл? Уступи мне хотя бы ту, что чихала. Сколько ей лет?
Я уныло промямлил:
— Восемнадцать.
Заславский закатил глаза и простонал:
— Фан-тассстика! Девочка в самом соку!
Слава богу опять зазвонил мобильный. Я с радостью прервал этот опасный разговор. Звонила Кристина:
— Роби, ты скоро?
