В этот момент самолет пробил толщу облаков и в глаза разведчице брызнул яркий свет. В первое мгновение она не разобрала – небесное ли сияние ее ошеломило или оно пришло снизу, из глубокой долины, открывшейся у подножия горы.

Снега в широкой котловине, свернувшейся в ладонях хребта, почти не было – перед ней расстилалось чудесное изобилие изумрудных трав и черных скал. Камни совсем не выглядели угрюмыми, многочисленные искорки вспыхивали на изломанных поверхностях, играли радужными переливами. Ярко-голубым цветом отливали многочисленные озера. Они просматривались до дна и казались глазами, с помощью которых эта удивительная земля вглядывалась в нависший над ней небесный купол, поддерживаемый стропилами облаков.

– В самую холодную зиму здесь почти не бывает снега, принялся рассказывать Тим. – Озера вулканического происхождения и подпитываются горячими источниками. Здесь также много грязевых ванн. Пелена облаков хорошо сохраняет тепло. Касси от неожиданности вздрогнула.

– Чем это пахнет? – воскликнула она.

– Сера. Запах идет из-под земли по многочисленным трещинам. Это единственное, что не позволяет назвать это место земным раем.

Касси в восхищении вертела головой. Чем ниже опускался самолет, тем таинственней и привлекательней выглядела долина. Растительность была не то чтобы буйной – это было царство трав и цветущих вечнозеленых кустарников. Касси невольно отметила, что фонарь кабины устроен таким образом, что позволяет обозревать практически всю небесную сферу, за исключением небольшого участка, загораживаемого фюзеляжем.

– Почему долина такая круглая?

– Это не долина, это – кальдера, вершина конуса давным-давно уснувшего вулкана. Когда-то здесь вздымалась гора, примерно пятьдесят тысяч лет назад она взорвалась. По геологическим понятиям, буквально вчера.

Тим сделал еще один круг и направил самолет к северной части бывшего кратера. Посадочная полоса была выложена на поверхности лавового потока. Неподалеку из расщелины в скалах низвергался величественный водопад, его грохот перекрывал шум мотора. Вечная работа воды и ветра образовала вокруг посадочной полосы стену, так что при желании в геометрически правильных формах поверхности, образовавшихся на этом месте, можно было вполне усмотреть силу природных стихий. Полоса была небольшой, но рейнджеры уверяли гостей, что для их машин сгодится самый короткий отрезок. Не важно, что он из себя представляет – участок шоссе, сельского проселка или просто лужок, лишь бы длина не менее пятидесяти метров.

«Рудель» коснулся колесами земли, душераздирающе взвизгнули обломки лавы. Тут же винты зафлюгировались, и действительно, метров через тридцать самолет остановился.

Тим откинул фонарь, вылез сам, помог спуститься Касси. Затем вновь взобрался по стремянке и достал из багажного отделения пакет. Касси зажала пальцами нос.

– Значит, это и есть ваше любимое место для романтических прогулок? Пахнет как в сортире. Долго не погуляешь…

– Будь уверена, мы проведем здесь столько времени, сколько потребуется. И ни секундой меньше! В терпении тоже есть что-то героическое, моя маленькая. Пошли.

Он перекинул пакет через плечо, продел руки в привязанные к нему парашютные стропы и направился вверх по склону, держа направление на водопад. Касси последовала за ним.

– Послушай, эта песня, которую вы пели на базе в тот, первый вечер… – спросила она. – Что это?

– Наш гимн, – ответил Тим. – Ну, может, гимн – слишком сильно сказано, но все-таки. Говорят, что родилась она среди очень бравых, очень смелых ребят более тысячи лет назад. Все они служили в так называемой эскадрилье имени Лафайета, почти все погибли. К сожалению, они не догадывались, какими храбрыми оказались женщины в наши дни.

– Не сочиняешь? – изумилась Касси. – Тысячу лет назад?.. Тогда, наверное, на свете даже боевых роботов не было!

– Будь уверена! О роботах тогда никто не слышал. Это случилось задолго до космических полетов, тогда не было ни тридивидения, ни голограмм. В ту пору даже броневых машин не было, только в последние годы той ужасной войны кому-то пришло в голову, что можно обшить броней сельскохозяйственные роботы и пустить их в бой. Они назвали их танками. Из соображений секретности, понимаешь. Когда их перевозили, многие полагали, что это просто емкости для чего-то. Считается, что именно тогда впервые применили самолеты.

Касси указала пальцем на «Рудель».

– Они, наверное, ненамного отличались от твоей тарахтелки?

Тим остановился и удивленно взглянул на разведчицу. Потом улыбнулся.

– Мне и в голову не приходило подобное сравнение. Я просто горжусь своей пташкой – и все! Может, и похожа… По крайней мере, крылья и фюзеляж у них уже были. Крылья, правда, двойные. Машины были такими хрупкими, что их и трогать-то следовало с большой осторожностью. Кабина пилота была открыта. Чтобы подняться в воздух, требовались достаточная дерзость и сила воли. В каком-то отношении наши аппараты и сравнить нельзя с древними конструкциями, а в чем-то они до сих пор схожи. В компоновке, например… Так же и с боевыми роботами, предками которых были тракторы, ползающие по полям.

– Ну, сравнил!.. – воскликнула Касси. – Я помню картинки в какой-то книжке. Уроды какие-то, ничего похожего. Тим хмыкнул.

– Если судить по картинкам, то конечно. А вот нам нравится чувствовать близость наших машин с теми образцами. Не важно, что они были обтянуты материей и склеены из фанеры. Все равно они нам ближе по духу, чем реактивные грохотушки. Те как раз просто роботы – и ничего больше, а мы в своих милашках чувствуем себя один на один с небом, с солнцем, со звездами…

– С дождем, со снегом… – хихикнула Касси.

– Да, – горячо кивнул Тим. – Ты не представляешь, как приятно летать под мелким, грибным дождем. Вода тончайшей пленкой размазывается по стеклу, а кажется, что по лицу. Тебе приходилось бегать под дождем? Теперь Касси яростно взмахнула рукой.

– Еще бы! Я не бегала под ним, я спала – в нашем доме была худая крыша. Это уже после того, как отца и мать… – Она замолчала.

Примолк и Тим. Они постояли, затем Тим опустился на траву, скинул пакет.

– Давай отдохнем, а то я тебя совсем загнал.

– Меня?.. – Касси ткнула пальцем в грудь. – Ты что, парень? Я – разведчица. Я провожу свою жизнь на открытом воздухе, мне нет необходимости просиживать штаны в кабине.

Тим не ответил, откинулся на спину, заложил руки за голову, глянул в широкий просвет, открывшийся в облачном покрове, накрывшем долину. Яркий бирюзовый кусок неба охотно заглядывал на удивительную землю, раскинувшуюся внизу.

Касси осторожно присела рядом. В этот момент Тим в шутливом тоне приказал:

– Женщина, побыстрее распакуй этот узелок. – Заметив удивление на лице Касси, тут же добавил: – Не испытывай мое мужское терпение! Теперь меня ничто не остановит, будь уверена, я страсть как хочу поесть, а затем окунуться в минеральный источник с горячей целебной водой. Про грязевую ванну я уж не говорю. Была бы моя воля, я провел бы в ней остаток своих дней.

– Мы можем пробежаться вон до того камня, – с непонятным для себя смущением выговорила Касси. – Я даже позволю тебе обогнать себя. Он взглянул на нее из-под полуопущенных век.

– Ты удивляешь меня, женщина. Ты, которая не привыкла долго якшаться с мужчинами, предлагаешь мне устроить состязание в беге. Нет чтобы сразу провести болевой прием, а потом рыкнуть: «А ну развязывай пакет, козел недоношенный!» Касси засмеялась.

– Прости. Я прошу прощения, понимаешь?.. Тим перекатился по траве, лег поближе к Касси.

– Что, если мне попробовать, уместится твоя ножка у меня в руке или нет? – Он вдруг посерьезнел, задумчиво почесал нос. – Ты не замечала, что, когда ты ведешь себя подобно мужику, в тебе тотчас просыпается комплекс жертвы? Оскорбленной, жаждущей мщения… Подумай над этим, девочка, ибо кто-нибудь, чьи намерения куда менее благородны и чисты, чем мои, может взять над тобой вверх. Возьмет тебя, что называется, на дурочку.