По сути, команда Чемберлена предлагала Гитлеру изменить проводимую им агрессивную внешнюю политику. Вместо военной оккупации своих соседей Германии предлагалось создать на Востоке геополитическое пространство своих военно-политических сателлитов, как это уже было сделано Берлином в отношении Словакии. Вот как представлял эту комбинацию лорд Лотиан во время его переговоров с Тротт цу Зольцем:
«Германское жизненное пространство в экономическом отношении должно было бы естественно распространиться значительно дальше его нынешних границ. Если признание национального существования небольшого чешского народа, окруженного Германией, могло бы на деле стать неоспоримой и очевидной реальностью…»
Здесь фактически речь идет о политическом фарсе, Гитлер должен был бы лишь формально провозгласить независимость Чехии и поставить во главе этого псевдогосудавства послушных ему марионеток.
«…это, вероятно, позволило бы в проблемах европейской политики согласовать экспансию германской мощи с сохранением суверенитета других наций…»
Трудно представить себе более бредовой идеи.
«…Данциг и польский вопрос легко нашли бы решение, поскольку поляки не имели бы уже ни малейшего основания утверждать, что усиление экономической и географической зависимости от Германии было равнозначно национальному подчинению…»
Вне всякого сомнения поляки имели бы такие основания, но Чемберлен надеялся, что в этом случае ему удалось бы сломить строптивость польских панов.
«…Какое-либо недоверие со стороны Англии или ее противодействие германской экономической экспансии на юго-восток после этого должно было бы, разумеется, прекратиться».
21 июля 1939 года тайный советник Вольтат вернулся в Берлин после окончания его доверительной миссии. Но тут начались непредвиденные события. Их причина была однозначной: в Лондоне кроме завзятых «мюнхенцев» типа Вильсона, Чемберлена и Хадсона были и трезвомыслящие люди, понимавшие всю опасность сговора с Гитлером. Их поддерживали многие среди журналистов. Именно они и предали гласности закулисные переговоры Вольтата. Разгорелся громкий скандал. 22 и 23 июля вся лондонская печать требовала: Не допустить второго Мюнхена! В палате общин и в печати Хадсон, Чемберлен, Галифакс и другие клялись, что слухи неверны, что сообщения вымышлены. Однако им так и не удалось устранить впечатление о двойной англо-немецкой игре.
Тем не менее, и после этого публичного скандала Чемберлен не оставил попыток продолжить тайные переговоры с фашистами. В конце июля парламентский советник лейбористской партии Чарльз Роден Бакстон посетил советника германского посольства Кордта и развил перед ним те же мысли в еще более законченной форме. Запись, сделанная Кордтом, 1-го августа 1939 года была срочно направлена в Берлин для немедленного доклада статс-секретарю. Излагая заявление Бакстона, Кордт писал:
«Публичное обсуждение способов сохранения мира в настоящее время не может привести к цели. Возбуждение народов достигло такой степени, что всякая попытка разумного урегулирования вопроса немедленно саботируется общественностью. Поэтому необходимо возвратиться к своего рода тайной дипломатии. Руководящие круги Германии и Великобритании должны попытаться путем переговоров, с исключением всякого участия общественного мнения, найти путь к выходу из невыносимого положения…»
С тех пор переговоры за спиной общественного мнения стали традицией любого демократического общества.
«…Г-н Роден Бакстон набросал далее следующий план: Великобритания изъявит готовность заключить с Германией соглашение о разграничении сфер интересов. Под разграничением сфер интересов он понимает, с одной стороны, невмешательство других держав в эти сферы интересов, и с другой стороны, действенное признание законного права за благоприятствуемой великой державой препятствовать государствам, расположенным в сфере ее интересов, вести враждебную ей политику. Конкретно это означало бы:
1. Германия обещает не вмешиваться в дела Британской империи.
2. Великобритания обещает полностью уважать германские сферы интересов в Восточной и Юго-Восточной Европе. Следствием этого было бы то, что Великобритания отказалась бы от гарантий, предоставленных ею некоторым государствам в германской сфере интересов. Далее, Великобритания обещает действовать в том направлении, чтобы Франция расторгла союз с Советским Союзом и отказалась бы от всех своих связей в Юго-Восточной Европе.
3. Великобритания обещает прекратить ведущиеся в настоящее время переговоры о заключении пакта с Советским Союзом…
Со своей стороны, кроме ранее упомянутого невмешательства, Германия должна обещать:
1. Объявить о своей готовности к европейскому сотрудничеству (в этой связи г-н Роден Бакстон высказал мысли, сходные с идеей Муссолини о пакте четырех держав).
2. Гарантировать предоставление через некоторое время своего рода автономии Богемии и Моравии…
3. Согласиться на всеобщее сокращение вооружений… По его словам, подобная уступка необходима для того, чтобы дать возможность Чемберлену и лорду Галифаксу приступить к разумным и реально-политическим переговорам с нами».
Немецкий посол в Великобритании Герберт фон Дирксен в своих мемуарах приводит следующее описание очередного этапа секретных англо-германских переговоров, в котором он принимал непосредственное участие:
«Чтобы придать дискуссиям официальный характер, сэр Гораций Вильсон пригласил нас на встречу. Она состоялась 3 августа в его частной резиденции и продолжалась два часа. Он подробно изложил свою программу, которая уже была предложена Вольтату…
Политические проблемы составляли основу нашей беседы. Вопросы, затронутые в беседе, требовали ответа. Я спросил сэра Горация Вильсона: как столь далеко идущая программа переговоров и заключение пакта будет согласовываться с другими обязательствами, взятыми на себя Великобританией? Сэр Гораций решил сразу развязать узел, начав с соглашения о ненападении. Если обе державы откажутся от агрессивных действий как политического метода, Великобритания будет считать себя свободной от обязательств, которые она взяла на себя, считая, что эти обязательства имеют силу лишь в случае агрессии, и в таком случае Германия могла бы изложить свои требования Польше путем прямых двусторонних переговоров. Главная идея подобного соглашения заключалась бы в том, что достижение англо-германского соглашения по всем жизненно важным вопросам способствовало бы смягчению международного климата, после чего вопросы, относящиеся к Восточной Европе, — Данцигу или Польше, например, сами собой отойдут на второй план».
14 августа Бакстон сам выехал в Берлин. Он встретился с сотрудником бюро министра иностранных дел Германии Хетцлером. Эмиссар Чемберлена передал своему собеседнику документ, излагавший основы англо-германского соглашения, которое должно было привести к установлению в Европе нового порядка. Согласно проекту, Англия готова была взять на себя следующие обязательства:
«а) признать Восточную Европу естественным жизненным пространством Германии;
b) урегулировать колониальный вопрос, признав права Германии на ее бывшие колонии…
d) отказаться от всех так называемых союзов „окружения“ в Восточной Европе;
е) оказать содействие прямым переговорам между Польшей и Германией по вопросу о Данциге и Коридоре».
Германия в свою очередь должна была бы:
«а) признать Британскую империю естественным жизненным пространством Англии;
Ь) войти в систему европейского сотрудничества (например, конференция Германии, Англии, Франции, Польши, Испании) для нового урегулирования в Европе».
Таким образом, Англия поставила знак равенства между естественным жизненным пространством Англии — английскими колониями и естественным жизненным пространством Германии — странами Восточной Европы. Как говорится, не слабо!
