Он еще не отдал приказа о прочесывании подозрительных участков. Полагал, что надо выждать. Может быть, когда окончатся похороны, в штаб поступят новые, наводящие на след донесения. Может быть…

Раббе сидел с каменным лицом, но глаза гестаповца оставались беспокойными, подозрительными.

И штурмбаннфюрер сразу обратил внимание на «хорх», что замер на выезде из одной улочки, пропуская процессию. Правда, «хорх» был не вишневым, а синим, темно-синим, но на левом крыле автомобиля явственно виднелась плохо зашпаклеванная вмятина, а стекло на левой фаре было явно новеньким. Рисунок стекла был иным, чем рисунок на правой фаре.

В первое мгновение Раббе остолбенел, а в следующее мгновение голова штурмбаннфюрера yuuia в поднятые плечи, и весь он сжался. Он ждал грохота и выстрелов. Уж если диверсанты столь нагло ворвались в город, то ждать можно чего угодно!

Шофер с недоумением косился на своего хозяина.

— Выезжайте из процессии, — приходя в себя, отрывисто бросил Раббе. — Встаньте сразу же у тротуара.

Он воровато оглянулся. Синий «хорх» по-прежнему выжидал.

«Надо остановить шествие! — сообразил штурмбаннфюрер. — Пока улица занята, они никуда не денутся!»

Раббе буквально выпихнул недоумевающего шофера из кабины.

— Бегом к передней машине! Передайте мой приказ остановиться!

Он и сам выскочил на улицу, озирался, пытаясь найти кого-нибудь, кому можно было дать распоряжение послать людей в тыл «хорху». Он не видел никого, кроме редких прохожих, наблюдавших за похоронами.

«Может произойти скандал! — лихорадочно думал Раббе. — Они могут просто-напросто расстрелять шествие…»

Музыканты все играли, машины ползли, синий «хорх» выжидал.

«Идиотство! — мысленно бранился Раббе. — Идиотство!»

Видимо, шоферу все же удалось догнать переднюю машину, потому что процессия внезапно замерла. Только музыканты все еще старались.

Раббе ринулся к ближайшему автомобилю, рванул дверцу. Сидевший рядом с шофером капитан инженерных войск вопросительно поднял брови.

— В городе диверсанты, — бросил Раббе. — Ваш шофер должен немедленно сообщить замыкающему взводу мою команду!

Капитан хлопал глазами. Его щеки медленно белели.

— По… по… пожалуйста, господин штурмбаннфюрер!

С неожиданной прытью он выскочил наружу, всполошенно завертел головой. Прохожие отодвинулись от машин. Переглядывались. Видимо, услышали слова Раббе, передавали их друг другу. Кто-то побежал.

— Немедленно оцепить район! — втолковывал Раббе шоферу капитана. — Зайти с тыла вон в ту улицу…

Он умолк на полуслове: синий «хорх» медленно разворачивался, готовясь уехать.

— Бегом! — заревел Раббе. — Перекрыть улицы! Догнать эту машину! Слышите? Немедленно!

Он не видел, как рядом очутился майор Вольф.

— Мой «хорх»! — сказал майор. — Это мой «хорх»! Он перекрашен!

— Посылайте людей! — заревел Раббе и на майора. — Что вы стоите?! Посылайте людей!

Музыка умолкла. Офицеры покидали машины, торопились узнать, в чем дело. Синий «хорх» развернулся и пропал из глаз.

Раббе услышал голос своего шофера:

— Ваше приказание…

— В машину! — крикнул Раббе, на ходу расстегивая кобуру. — Майор Вольф, следуйте за мной!

Он плюхнулся на сиденье:

— Разворачивай — и в ту улицу!

Развернуться, не смешав ряды процессии, было невозможно.

— Наплевать! — крикнул Раббе. — Разворачивайся!

Непрерывно сигналя, шофер Раббе кое-как развернул машину, повел к боковой улочке.

— Быстрей!

— Люди, господин штурмбаннфюрер…

— Плевать я хотел на людей! Догоняй «хорх»!

На боковой улочке «хорха» не оказалось. Шоферу подсказали — свернул налево.

— Живо! — приказал Раббе.

Багровый от возбуждения, с пузырящейся на фиолетовых губах пеной, он спустил предохранитель тяжелого «вальтера». И, заметив, наконец, перекрашенный автомобиль, несущийся впереди по безлюдной улице, стал спускать боковое стекло.

Высунув наружу согнутую руку, Раббе выстрелил в воздух. Выстрелил второй раз.

Пассажиры «хорха» оглянулись. Синяя машина сбросила скорость, встала у тротуара.

Автомобиль штурмбаннфюрера проскочил «хорх», резко затормозил, загородил проезд. Раббе вынесло наружу. Пассажиры «хорха» тоже выскочили — низенький, брюхастый офицер в форме интендантской службы и пожилой, долговязый шофер-солдат.

— Ни с места! Руки вверх! — по-русски крикнул Раббе, уже чувствуя какой-то подвох, но еще разгоряченный преследованием.

Брюхастый офицер и солдат топтались возле «хорха», с недоумением кося по сторонам испуганными глазами: к ним подбегали, держа на изготовку автоматы, прихваченные Вольфом эсэсовцы.

— Руки вверх! — на всякий случай не опуская «вальтер», повторил Раббе уже по-немецки.

Офицер и солдат с готовностью вскинули руки.

— Что происходит? — нервно крикнул офицер. — Господа! Какое-то недоразумение!

Его уже обезоруживали. Эсэсовцы крутили руки долговязому шоферу.

— Обыскать! Осмотреть машину! — приказал Раббе.

Он все еще не рисковал приблизиться к синему автомобилю, хотя пузатый, перепуганный интендант никак не походил на диверсанта. Такому трех парашютов мало было бы…

В «хорхе» никого не оказалось.

Раббе подошел вплотную к задержанным. Ему подали документы интенданта.

«Майор Густав Лок. Начальник службы снабжения восьмой танковой дивизии», — прочитал штурмбаннфюрер в удостоверении.

— Господин штурмбаннфюрер! — приходя в себя, заговорил майор. — Я не понимаю… На каком основании?..

Раббе догадывался, что по милости этого пузатого он выглядит круглым дураком.

— Это ваша машина? — вымещая на майоре яростную досаду, оборвал офицера Раббе.

— Собственно… — начал интендант и запнулся.

— Что значит «собственно»? Ваша или не ваша?

Майор Вольф, успевший заглянуть в «хорх», поднял капот автомобиля, поглядел на номер мотора.

— Что? — крикнул ему Раббе.

— Мой! — откликнулся Вольф и, вытирая руки, с подозрением уставился на интенданта.

— Откуда у вас эта машина? — заорал Раббе. — Потрудитесь отвечать!

Интендант беспомощно взглянул на шофера, на штурмбаннфюрера, приложил к вспотевшему лицу платок.

— Собственно… Мой шофер нашел эту машину на Мишкольцском шоссе…

Он подыскивал подходящие к случаю выражения.

Долговязый шофер воспользовался паузой:

— Машина была брошена. Господин майор приказал ее оприходовать…

Ситуация становилась комически-неприличной.

— Разойтись! — бросил Раббе солдатам. — Возвращайтесь к своим обязанностям!..

— Мои документы… — рискнул заикнуться майор Лок.

Раббе тяжело посмотрел на интенданта и спрятал его удостоверение в нагрудный карман.

Густав Лок следил за движениями гестаповца как загипнотизированный.

— Заберите машину, — сказал штурмбаннфюрер Вольфу.

И лишь после этого прошипел интенданту:

— А вы поедете со мной… Вор!

Внезапная заминка, слух о проникших в город парашютистах, прогремевшие неподалеку выстрелы разогнали гарнизонный оркестр. Почетный эскорт рассыпался по улицам, выполняя приказ оцепить район. Шоферы грузовиков и часть офицеров попрятались в подъездах.

Пока восстановили порядок, прошло около часа. Все это время гробы стояли без присмотра. И когда к ним приблизились, обнаружили, что вокруг лафетов и даже на самих гробах валяются листовки с крупными надписями «Смерть палачам!».

Пришлось собирать листовки.

Лишь после этого похоронная процессия двинулась в путь. Наверстывая упущенное время, распорядители церемонии решили махнуть рукой на этикет: автомобили устремились к кладбищу со стремительностью танковой колонны, вводимой в прорыв азартным командующим.

Около тринадцати часов по местному времени Раббе вернулся в штаб эйнзатцкоманды. Как и предполагал штурмбаннфюрер, ночные сюрпризы приумножились. В штабе имелось несколько новых донесений. Первое: о тяжелом ранении заместителя начальника связи армии полковника Хаузера, подвергшегося нападению диверсантов. Второе: об исчезновении члена организации «Скрещенные стрелы» охранника Нилаша. Третье: о появлении вблизи деревни Каба подозрительных людей в немецкой форме, скрывшихся, как только их заметили, в кустах возле кабского озера.