Козыри Цезаря. Чтобы завоевать симпатии всадников, Цезарь снизил на треть сумму, которую откупщики налогов обязались внести в казну по условиям проводившихся цензорами торгов. Одновременно он обеспечил себе благосклонность Помпея, Красса и жителей провинций, которым были снижены подати.

Он добился одобрения действий Помпея на Востоке: Лукулл, опасаясь преследований за лихоимство, не стал препятствовать, и распоряжения Помпея были по инициативе консула утверждены.

По его же предложению сенат провозгласил Птолемея Авлета другом и союзником римского народа. Таким образом подготавливались основания для вторжения в Египет. Во всяком случае Птолемей Авлет прислал 6 тысяч талантов, которые Цезарь и Помпей поделили между собой, а Красс, будучи кредитором Цезаря, косвенным образом также извлек выгоду из этих денег.

В апреле 59 года во втором аграрном законе было предложено разделить также и ager Campanus.

Так всего за два месяца сенаторы увидели, как их власть уменьшалась и подвергалась осмеянию. Женившись на дочери Л. Кальпурния Пизона, Цезарь выдал за Помпея свою единственную дочь Юлию (это произошло не позднее 1 мая).

Еще до выборов консулов этого года сенат определил, какие провинции достанутся в управление будущим консулам после окончания их полномочий, и это были две малозначительные области: Silvae («леса») на краю Бруттия и Calles («тропы») вокруг Брундизия.[66] Теперь же П. Ватиний158 предложил передать Цезарю управление Цизальпинской Галлией вместе с Иллириком сроком на пять лет и с правом самому выбирать легатов и выводить колонии, а также с предоставлением ему трех легионов. При поддержке Помпея и Красса плебисцит прошел, не встретив возражений. Загнанные в угол отцы-сенаторы расщедрились и добавили Трансальпийскую Галлию[67] и четвертый легион. Цицерон выступил с обличением подобного «царствования» (regnum) и на три месяца исчез из Рима. Ничто не мешало Цезарю навербовать себе сторонников и добиться летом 59 года избрания Клодия трибуном на следующий год. Избранными 18 октября 59 года консулами были: А. Габиний, человек Помпея, и ставленник Цезаря, его новый тесть Л. Кальпурний Пизон. В ответ лишь писались памфлеты, например «Трехглавие» (Tricaranus) Варрона, множились непристойные намеки на «царицу Вифинскую», звучавшие даже со сцены театра; Курионы выступали с неистовыми речами,[68] Помпея освистали на Форуме. Можно задать себе вопрос, не были ли Курионы агентами-провокаторами Цезаря. Ведь это молодой Курион убедил Цицерона в том, что Клодий готов, став трибуном, опротестовать действия Цезаря. Цицерон попался в эту ловушку и открыто продемонстрировал свою ненависть к Цезарю, который принял это к сведению. Одновременно Л. Веттий пустился в неправдоподобные обвинения против молодых людей из окружения Куриона, которые якобы замышляли убить Помпея.[69] Сенат приказал Веттия арестовать. Цезарь заставил его публично подтвердить свои разоблачения в отношении двух своих врагов — Лукулла и Цицерона. Спустя несколько дней Веттий был найден мертвым в своей тюрьме. Цезарь сумел избавиться от неудобного свидетеля, но при этом, несомненно, воспользовался его так называемыми показаниями. От этой клеветы и этих провокаций Республика медленно умирала.

Таким образом, в конце 59 года Цезарь оказался самым могущественным из триумвиров, ибо был облечен империем. Чтобы остаться единоличным хозяином государства, ему на пять лет было предоставлены командование, войско и перспектива войны, что давало возможность «теперь-то всех оседлать»159.

В Риме погоня за почестями всегда обставлялась определенными правилами: существовал возрастной ценз для соискания каждой магистратуры, было необходимо соблюдать временной интервал перед каждой последующей должностью, а стремительное восхождение по ступеням карьеры свидетельствовало о знатности рода и его богатстве — выборы обходились недешево — ничуть не меньше, чем о личных качествах и политическом таланте кандидата. Итак, Юлий Цезарь в период между 78 и 59 годами, то есть за двадцать лет, без заминок прошел все этапы карьеры, неизменно взбираясь на очередную ступеньку в минимально допустимом по закону возрасте. В этом он не отличался от своих современников — аристократов-патрициев. Но в это же самое время он прославился благодаря скандальной хронике, безоглядно оскверняя альковы своих конкурентов.

Прежде всего следует разобраться с вопросом: был ли Цезарь гомосексуалистом? Надо ли доверять слишком изящно сформулированной фразе: «Он был женой всех мужей и мужем всех жен», которой мы обязаны злому языку Куриона-отца?160 Конечно, молва есть молва, однако что же все-таки стоит за этой басней, возникшей в результате пребывания Цезаря в Вифинии у царя Никомеда161, которому он якобы дважды отдавался? Светоний, охотно изображавший все, происходившее в те времена, как непристойности, отмечает, что репутация Цезаря как содомита возникла исключительно в результате его пребывания у Никомеда162 и что вплоть до его консульства он в насмешку величался «Вифинской царицей». Светоний приводит подробности: в компании других миньонов Цезарь якобы прислуживал как виночерпий Никомеду на большом празднике, в котором принимали участие несколько римских торговцев. Конечно, нельзя не принимать во внимание совпадение свидетельств, среди которых есть свидетельства Цицерона и претора 58 года Г. Меммия163, выступавшего против постановлений Цезаря по окончании срока его консульства. Эта единственная история была у всех на устах в течение всей жизни Юлия Цезаря до такой степени, что во время галльского триумфа 46 года солдаты пели следующие сатирические вирши:

И этот народный куплет равносилен оправданию, поскольку невозможно отрицать, что чувственность Цезаря заставляла его добиваться любви женщин, в чем он себе никогда не отказывал164. Можно сказать, что его любовь была избирательна и он соблазнял только высокородных дам. Таким образом, он не выходил за пределы своего круга и ни в коей мере не опускался: ведь у него был достаточно большой выбор кандидатур для внебрачных любовных связей.

По правде говоря, неловко и упоминать трех или четырех законных жен Цезаря в рассказе об этой любовной гонке. В Риме, в семьях сенаторов, женитьба была частью политической стратегии, а не любовных похождений. Мы уже видели, как помолвка с Коссуцией служила хитрой уловкой для того, чтобы избежать жреческой должности фламина Юпитера (flamen dialis). В 84 году Цезарь женился на Корнелии, дочери ставшего в четвертый раз консулом Л. Корнелия Цинны,165 чтобы продемонстрировать свою приверженность партии Мария. Однако смерть тестя, последовавшая в конце того же года, и возвращение Суллы свели на нет все надежды, которые мог породить подобный союз. Цезарь отказался подчиниться настоятельному требованию диктатора развестись с Корнелией: это был дерзкий и красивый поступок в отношении супруги, которая подарила ему единственного ребенка, рожденного в браке, — дочь Юлию. В 69 году Цезарь с большим чувством произнес в честь Корнелии надгробную речь. Затем он женился на Помпее, дочери консула 88 года Кв. Помпея Руфа166 и Корнелии, дочери Суллы. Это был явно политический союз, нацеленный на то, чтобы приблизиться к Помпею как «восходящей звезде» того времени, и этот союз продлился всего шесть лет. В январе 61 года Цезарь развелся с Помпеей, замаравшей себя скандалом во время праздника Доброй Богини. Затем, в 59 году, для того, чтобы усилить свою «партию», Цезарь женился на Кальпурнии, дочери Кальпурния Пизона, которого затем провел в консулы 58 года.167 Этот третий брак оказался последним, в мартовские иды 44 года Кальпурния стала его вдовой, а Кальпурний неизменно поддерживал все начинания своего зятя. Испытывал ли Цезарь любовь, привязанность к своим женам? Наверняка — к Корнелии, но также и к Кальпурнии, которая разделила с ним заботы и надежды последних лет с таким достоинством, что, как жена великого понтифика, избежала любых подозрений, хотя ей приходилось мириться с доказательствами многочисленных измен ветреного супруга.