Утром Надежда Константиновна вышла из поезда на знакомый перрон. Путь от вокзала до дома, где жил Владимир Ильич, она проделала уверенно и быстро. Правда, на всякий случай шла другими переулками, чтобы проверить, нет ли слежки. Все обошлось как нельзя лучше: ни в Питере, ни в Сестрорецке никто не узнал в Агафье Атамановой жену разыскиваемого повсюду Ленина.

В своих воспоминаниях Надежда Константиновна писала. что, когда она "рассказала Владимиру Ильичу об этих разговорах солдат, лицо его стало задумчивым, и потом уже, о чем бы он ни говорил, эта задумчивость не сходила у него с лица. Видно было, что говорит он об одном, а думает о другом, о восстании, о том, как лучше его подготовить".

Расставаясь в Гельсингфорсе, они знали, что скоро встретятся в Питере. Ленин рвался в гущу борьбы, день восстания приближался.

Подготовка к вооруженному восстанию шла полным ходом. Центральный Комитет предложил Владимиру Ильичу приехать в Петроград, так как нужна была постоянная, действенная связь. Нужно было его непосредственное руководство подготовкой восстания. Конспиративную квартиру предоставила Ленину доверенный товарищ, большевичка Маргарита Васильевна Фофанов?.. Надежда Константиновна долго обговаривала с ней все условия конспирации, чтобы уберечь Владимира Ильича от ареста. И вот они за несколько дней до его приезда проделали путь, который вскоре предстояло пройти ему. Сначала они проехали до станции Ланская, которая находилась рядом с домом. Но когда вышли из вагона на платформу, то сразу бросилось в глаза, что станция расположена на высоком пригорке и поэтому хорошо видно всех, кто спускается в город. Тогда решили изменить маршрут: Владимир Ильич должен был сойти на предпоследней станции Удельная и пешком добираться до Сердобольской улицы. План дома и ключи от квартиры Надежда Константиновна привезла Ленину в Финляндию во время своего второго приезда. Впоследствии Крупская вспоминала: "Фофанова жила в большом рабочем доме, что делало его недоступным для шпиков. Одно окно выходило в сад, через которое можно было в случае обыска спуститься в сад, находившийся с другой стороны дома. Знали квартиру очень немногие, и без предварительного сговора (ходили только по делу) никто не приходил. Фофанова была членом Выборгской парторганизации, кроме нее, в квартире никого не жило, к ней в то время, как жил Ильич, также никто не приходил, за исключением двух, трех случаев, да и то она старалась пришедших поскорее куда-нибудь сбыть".

Договорились, что Владимир Ильич не подходит к двери и не открывает ее ни на какой звонок, кроме условного стука. Уходя, Надежда Константиновна взяла письмо Владимира Ильича к Питерской городской конференции, где Ленин предупреждал петроградских большевиков, что приближается последний, беспощадный поединок с правительством Керенского.

Десятого октября на совещании ЦК под руководством Ленина была принята резолюция о вооруженном восстании. События развивались с молниеносной быстротой. Зиновьев и Каменев голосовали против резолюции.

Пятнадцатого октября Надежда Константиновна в составе делегации Выборгского района участвовала в совещании Петроградской партийной организации, которое проходило в Смольном, уже превратившемся в штаб подготовки восстания.

Совещание голосовало за восстание. За восстание голосовала и вся делегация Выборгского района.

Хотя было уже поздно, Надежда Константиновна поехала на Сердобольскую. Поднимаясь по лестнице, увидела — перед дверью квартиры Фофановой стоит какой-то человек. "Что это? Обыск? Засада?" Она решительно поднялась на площадку. "Вы к кому?" Человек оглянулся — Надежда Константиновна перевела дух — близкий друг семьи Фофановой. "Понимаете, в квартиру кто-то забрался. Позвонил — мужской голос мне ответил. Звоню еще — ни звука". — "Вам это показалось. Маргариты нет и сегодня не будет, вы лучше завтра к ней зайдите. Я тоже вот поднялась и только теперь вспомнила, что Маргарита на собрании и мне там надо быть". Вместе они вышли из подъезда и направились к трамвайной остановке. "Вы куда поедете?" — спросила Надежда Константиновна и, когда парень ответил, придумала себе путь в другую сторону. К счастью, подошел нужный ему трамвай. Проводив нежелательного гостя, она вернулась к Фофановой.

Шестнадцатого октября в Лесной подрайонной думе состоялось расширенное заседание ЦК, где присутствовали также члены Исполнительной комиссии Петроградского комитета, военной организации Петроградского Совета профессиональных союзов, фабрично-заводских комитетов, железнодорожников, Петроградского окружного комитета. Заседание выбрало Военно-революционный комитет. а немедленное восстание голосовали 19 человек, против — 2, 4 человека воздержались. Каменев опубликовал в полуменьшевистской газете "Новая жизнь" интервью от своего и Зиновьева имени, где выболтал секретное решение ЦК о восстании. Враг был предупрежден и начал действовать.

К Питеру стягивались войска, объединялись все силы контрреволюции. В ночь на 19 октября на специальном заседании Временное правительство обсуждало меры борьбы с большевиками. Члены правительства требовали жесточайших репрессий против партии Ленина.

Меньшевистско-эсеровский ЦИК решил отсрочить созыв Всероссийского съезда Советов до 25 октября.

Владимир Ильич настаивает на исключении изменников из партии и еще более энергичной подготовке восстания, вооружения масс. Во всех районах города создаются новые отряды Красной гвардии, рабочие учатся владеть оружием. В эти дни Выборгская районная дума превратилась в центр борьбы района. Здесь не только формируются военные отряды, здесь работницы, солдатки обучаются делать перевязки, готовятся быть санитарками.

Надежда Константиновна всегда находится там, где нужна ее помощь, она почти не уходит из думы.

Днем 24 октября (6 ноября), когда она беседовала с женщинами, обсуждая с ними их роль в дни восстания, она увидела в дверях Маргариту Васильевну. "Надежда Константиновна, эту записку Владимир Ильич просил немедленно передать в ЦК".

Крупская поспешила в Смольный. Ленин писал, что дальше медлить нельзя — "…промедление в восстании смерти подобно".[44]

Из Смольного она снова вернулась в свой район. По всем улицам шагали патрули — красногвардейские и юнкеров. То и дело проверяли документы. Центр города ощетинился в сторону рабочих окраин пулеметами, пушками. Кое-где были поставлены баррикады. Рабочие районы кипели. Отряд за отрядом уходил к Смольному.

Временное правительство решает развести мосты, чтобы отрезать центр от окраин, но красногвардейцы занимают их.

Ночью Надежда Константиновна пошла на Сердобольскую улицу.

Свершалось дело их жизни.

Дверь открыла Маргарита Васильевна. "Ушел, ушел в Смольный". Надежда Константиновна обессиленно прислонилась к двери. "Вот записку оставил: "Ушел туда, куда Вы не хотели, чтобы я уходил. До свидания. Ильич". Она не захотела отдохнуть. Еще раз проделала весь путь от Сердобольской в думу.

А восстание разгоралось.

Крупская ходила из комнаты в комнату, везде народ, чувствуется, как идет напряженнейшая жизнь. Вдруг до ее слуха донеслись слова председателя управы Михайлова, обращенные к молоденькому шоферу: "Поедешь в Смольный, найдешь там товарища Подвойского…" Дальше она не слушала. "В Смольный, скорее туда, в центр событий, к Ильичу". С ней вместе отправилась и Женя Егорова — секретарь Выборгского райкома партии. По дороге наскочили на засаду, но вырвались. Вот и Смольный. "Смольный был ярко освещен и весь кипел, — писала Надежда Константиновна. — Со всех концов приходили за указаниями красногвардейцы, представители заводов, солдат. Стучали машинки, звонили телефоны, склонившись над кипами телеграмм, сидели девицы наши, непрерывно заседал на третьем этаже Военно-революционный комитет. На площади перед Смольным шумели броневики, стояла трехдюймовка, были сложены дрова на случай постройки баррикад. У входа стояли пулеметы и орудия, у дверей часовые".