Вернувшись в казарму, я уселся писать письма. Служить под власовской тряпкой оставалось ещё четыре дня…

«Лимонка» № 251 июль 2004 г.

Наилучший путь, который я обнаружил, приняв ислам, — стать муджахидом, Аллах обещает муджахиду награду в Судный День за то, что он проливает кровь на джихаде. Если же он погибает, то ему уготован Рай. И лучший способ попасть туда — джихад! Аллаху Акбар!

Багауддин Мухаммад Кебедов, идеолог фундаменталистского ислама на Северном Кавказе

Первоначально ваххабитов в этих двух селах было немного (по оценкам членов общества «Мемориал», посетивших села после разгрома в 1999 г. около 15 %), но, действуя слаженно и целенаправленно, они убедили остальных местных жителей принять фундаменталистские идеи или, по крайней мере, отнестись к «Джамаату» уважительно. Постепенно в Карамахи и Чабанмахи стала стекаться ищущая молодежь со всего Северного Кавказа и России, привлеченная проповедью равенства всех людей перед Творцом. Там были разные люди, кто-то мог быть с трудной биографией, кто-то выдержал не одно столкновение с коррумпированным чиновничьим государством и не мог больше находиться в его жадных когтях, кто-то искал избавления от душевной боли и одиночества, были и романтики, и паладины, бескорыстные люди, конечно же, далеко не ангелы, но жаждущие обрести свой идеал и сражаться за него, а не гнить в продажном болоте ельцинской России, бесстыдно проигравшей войну небольшому горскому племени из-за безволия своих лживых правителей. Выдачи органам государственной власти из общины не было при условии покаяния преступника.

На территории сел действовала система подготовки молодых муджахидов (борцов за ислам) под названием «талибан». Она состояла из двух ступеней. Первая была идеологическая. Ее задачей было укрепление веры у бойцов, проверка их приверженности сражаться за Аллаха, ибо с того, кто берет оружие для других целей, будет сурово спрошено в день Страшного Суда. Подъем очень рано, омовение, намаз, затем бег по горам около 6 км. После этого изучение Корана, прослушивание лекций. За время этого этапа, который длился 3 недели, нужно было выучить основы веры, понимать их и уметь объяснять, знать наизусть 15 сур Корана. Все это проверялось на экзамене, и сдавшие его приступали ко второму этапу — боевой подготовке. Боевая подготовка включала в себя: рукопашный бой, стрельбу из различных видов оружия: от пистолета до зенитной установки, изучение тактики боя, в том числе и в горной местности. Одновременно на базе каждого из сел могли проходить обучение до 40 человек. Их делили на 3–4 группы, каждая под руководством своего «амира». Всем участника вменялось взять себе вымышленное имя, так как предполагалось, что среди обучающихся могли быть агенты российских спецслужб. На базе преподавали люди, получившие богословское образование в Египте, Саудовской Аравии, Пакистане, Сирии. Они читали курс «таухида» (единобожия) и «ибадата» (богопоклонения). Учили чистосердечному исполнению религиозных обязанностей, осуждали ханжеское благочестие. Особенно много времени посвящали изучению хадисов.

Среди фундаменталистов соблюдалась строжайшая дисциплина. Никто не мог безнаказанно оскорбить другого, не говоря о более серьезных проступках. В качестве наказания за мелкие проступки, например за сон на лекции, опоздание на построение, полагалось подняться несколько раз в гору с артиллерийским снарядом или вычистить зенитный пулемет. «Амир» не контролировал выполнение наказания, считалось, что если ты обманываешь своего командира, то ты обманываешь и Аллаха.

Любое дело следовало начинать со слов «бисмилля» (во имя Аллаха). Обращаясь к товарищу, называли его «брат». Старших и младших согласно шариату не было.

При изучении курса боевой подготовки физические нагрузки порой доходили до максимума. Много времени уделялось бегу по горной местности в полной боевой выкладке, но без бронежилета, так как воин ислама должен уповать на Аллаха, а не на бронежилет.

Особое внимание уделялось пропаганде важности джихада. Ислам предписывал мусульманину не щадить ни своего имущества, ни сил во имя веры. Муджахид (борец за веру) побеждает в любом случае: убивает ли он сам врагов или убивают его. Он попадает в рай, сановится «шахидом» (дословно — свидетель, свидетелем борьбы во имя Бога, свидетелем Божьего бытия в нашем мире), ему прощаются все грехи, он занимает высокое место рядом с троном Господа. Жизнь и смерть каждого находятся в руках Аллаха, и никто не может, кроме Всевышнего ими распоряжаться, следовательно, надо принимать свою судьбу и умирать за веру, так как это богоугодное дело. Прощение грехов можно получить только у Аллаха и только через «тауба» (покаяние). «Мушриков» (многобожников), «кафиров» (неверных) и мусульман, пытающихся вводить какие-либо новшества в сферу религии, следует уничтожать беспощадно ради сохранения чистоты веры. Особое внимание уделялось обсуждению темы технического отставания мусульманских стран в области вооружения от Запада и подчеркивалось, что причина побед и поражений — воля Аллаха, а не какие-либо другие факторы. Кстати, погибшие или умершие от болезни во время прохождения курса подготовки тоже приравнивались к воинам, погибшим на поле брани и в загробном мире получат все то же, что и верующие, убитые в сражении.

По окончании курса боевой подготовки следовал экзамен. Он заключался в нападении на воинскую часть или блок-пост. Это нападение снималось на видео, что потом служило с одной стороны доказательством верности молодых бойцов, а с другой стороны было средством пропаганды и привлечения финансовых средств. Практиковались также и другие испытания. Например, на одной из баз к группе молодых муджахидов, только что сдавших экзамен и получивших личное оружие и новую форму, подошел полевой командир и бросил в них боевую гранату. Пока они все не скрылись в траншее, он стоял и смотрел на происходящее и лишь в последний момент перед взрывом он успел прыгнуть в траншею. После этого испытания у некоторых молодых бойцов не выдержали нервы, и ночью они бежали из лагеря. Оставшихся же стали считать истинными муджахидами и приводить в пример как образец стойкости веры.

«Лимонка» № 268, март 2005 г.

Жарко было в Астрахани в августе 2002-го года. Тогда я собирался в Саратов, зарабатывая на поездку работой на стройке. «Работой на стройке» называлась каждодневная игра в нарды, за месяц я стал Каспаровым по нардам…

В те же дни менялся состав десантного батальона, базировавшегося в Ханкале. «Летающий дом» МИ-26 нёс в своём брюхе почти сто пятьдесят десантников, которые должны были сменить своих коллег, пробывших положенные полгода в Чечне. При заходе на посадку, от города Грозного стремительно отделилась красная точка, и начала сближаться с вертолётом. Это была «Игла». Ракета попала в топливный бак, и горящее топливо хлынуло внутрь. Машина стала разваливаться в воздухе. Многие десантники решили выпрыгнуть из этого ада, высота была относительно небольшой, и были шансы выжить. Выпрыгнули… Площадкой для приземления оказалось собственное минное поле. Выжило двадцать человек…

Я подробно написал об этом для того, чтобы читатель мог понять, зачем в ярком солнечном небе висят осветительные ракеты. Они привлекают на себя самонаводящиеся зенитные ракеты, так как температура горения этих самых «осветилок» много выше температуры летящей «вертушки». Умная мысля приходит опосля.

Вынужденно закончилась карьера положенного в таких случаях количества «больших погон», ракеты было приказано не жалеть, и, завидив приближающиеся вертолеты, Ханкала дружно салютовала с застав.