Класс рокотал от смеха. Сам Тоомас Линнупоэг тоже смеялся, хотя и несколько сдержаннее. Он за свою короткую жизнь успел убедиться, что смеяться вместе со всеми в конечном итоге всегда выгоднее, чем не делать этого. И ценный жизненный опыт не подвел Тоомаса Линнупоэга. Инцидент закончился для Тоомаса Линнупоэга хорошо, даже очень хорошо, если учесть тот факт, что он имел дело с учительницей английского языка. С суровой учительницей английского языка. Возможно, тут сыграло некоторую положительную роль и начало новой четверти, — взвинченные нервы учительницы только что получили передышку в несколько дней, и Тоомас Линнупоэг отделался обычной нотацией.

— Dear me! Тебе скучно на уроке английского языка? — воскликнула учительница. Неужели ты не хочешь овладеть языком, имеющим международное значение?!

Но такая нотация была Тоомасу Линнупоэгу как с гуся вода. Правда, Тоомас Линнупоэг сидел уже спокойно и учительница не могла иметь к нему больше претензий, но взгляды Тоомаса Линнупоэга, которые он то и дело бросал в сторону Майи, были более чем тревожные.

Майя затылком чувствовала взгляды Тоомаса Линнупоэга, хотя она так же, как и Тоомас Линнупоэг, сидела на первой парте, только в среднем ряду. Тоомасу Линнупоэгу было бы гораздо приятнее обстреливать взглядами глаза Майи, но Майя весь день упорно старалась не смотреть в его сторону. Именно старалась, — ведь на самом деле Тоомас Линнупоэг вовсе не был ей ненавистен. Нет, нет! Она не сердилась на Тоомаса Линнупоэга. Наоборот, Тоомас Линнупоэг даже нравился Майе, хотя она этого и не показывала. Майя только потому не смотрела на Тоомаса Линнупоэга, что не знала, как на него смотреть. Да-да. Это совершеннейшая правда, потому что во время весенних каникул Тоомас Линнупоэг пригласил ее на…

…свидание.

Свидание должно было состояться в воскресенье, в пять ноль-ноль возле уличного щита для расклейки газет, но у Майи за два дня до того был небольшой жар, и мама запретила ей прогулки. Из-за чрезмерной осторожности матери Майя и не смогла прийти на свидание. И теперь она не знала, как вести себя с Тоомасом Линнупоэгом, потому что до этого ни разу в жизни не пропускала свиданий, точно так же, как ни разу в жизни на них и не ходила. Это было ее первое свидание. А если ты не знаешь, как вести себя с другим человеком, то лучше и вовсе не обращать на него внимания.

Но откуда было Тоомасу Линнупоэгу знать о смятении в душе Майи? Тоомас Линнупоэг из поведения Майи сделал лишь один логический вывод — на шкале ее отношений он числится под знаком минус и ему необходимо значительно укрепить свои позиции. Поэтому после уроков Тоомас Линнупоэг подошел к Майе в раздевалке и, не рискуя, правда, употребить слово «свидание», предпринял молниеносную атаку:

— Почему не пришла?

Майя была застигнута врасплох внезапным налетом Тоомаса Линнупоэга и не нашлась, что ответить. Она захлопала ресницами и сказала первое, что пришло ей в голову:

— А почему ты сегодня опоздал?

— У меня были объективные причины, — ответил Тоомас Линнупоэг, заглянул Майе в глаза и спросил подчёркнуто интригующе: — Хочешь, расскажу?

Майя все еще не могла решить, как в таких случаях следует поступать девочке, и поэтому она сказала:

— Ну что ж, давай.

Как только они вышли из ворот школы на улицу, Тоомас Линнупоэг взял у Майи ее портфель, — он был вежливым мальчиком. Вернее сказать, хитрым мальчиком, — ему нужен был предлог, чтобы проводить Майю до дому. Майя была добросовестной ученицей, и ее портфель весил порядочно, — она всегда таскала с собой все учебники. Мешок с тапками тоже был в портфеле. А кроме того, сегодня там лежал еще и толстый журнал мод, — Майя тайком взяла его у матери и носила в школу показывать девочкам. В общей сложности Майин портфель был вполовину тяжелее портфеля Тоомаса Линнупоэга, но Томас Линнупоэг считался спортсменом, ему ничего не стоило нести два портфеля. Во всяком случае, он делал вид, что ничего не стоило.

Итак, Тоомас Линнупоэг и Майя шли по улице и смеялись. Вернее, Тоомас Линнупоэг говорил, а Майя смеялась, или же наоборот — Майя говорила, а Тоомас Линнупоэг смеялся.

Тоомас Линнупоэг рассказал Майе историю своего опоздания. Потом он начал дурачиться.

— А теперь я — Мурьян! — заявил он.

— Кто ты? — переспросила Майя.

— Теперь я — как Мурьян, потому что я несу твой портфель, и если хочешь получить его обратно, ты должна сунуть мне в рот конфетку.

Но в ответ ему Майя засмеялась.

— С какой стати я стану совать тебе в рот конфетку? Я ведь никуда не опаздываю.

От Майиного ответа Тоомас Линнупоэг стал несказанно счастливым. Тоомас Линнупоэг сделал на его основании вывод, что домой Майя не торопится и они ещё могут вдоволь побродить по улицам.

Но вдруг грянул гром, с той стороны, откуда Тоомас Линнупоэг никак его не ожидал. Майя остановилась возле лотка с мороженым.

— Возьмём мороженого, — предложила она.

На большой перемене Тоомас Линнупоэг съел семь пирожков с повидлом, и денег у него оставалось только на автобус. Тоомас Линнупоэг, разумеется, без колебаний потратил бы их на мороженое и пошел бы домой пешком, но, как известно, за пять копеек мороженого не купишь. Поэтому Тоомасу Линнупоэгу надо было выкручиваться как-то иначе.

— Стоит ли, — неуверенно возразил Тоомас Линнупоэг, — ты ведь говорила, что болела во время каникул, а я могу из солидарности тоже не есть.

Майя как будто и не слышала самоотверженного предложения Тоомаса Линнупоэга, потому что Майя была Майей. Если она принимала какое-нибудь решение, то непременно его и осуществляла.

— Дайте мне два земляничных пломбира, — обратилась она к продавщице. А поскольку Тоомас Линнупоэг в это время в отчаянии обшаривал свои пустые карманы, то Майя заплатила за обе порции. Один пломбир она взяла себе, второй протянула Тоомасу Линнупоэгу и произнесла как ни в чем не бывало:

— Мне гораздо больше нравится, когда из солидарности едят. И, может быть, мороженое заменит конфетку?

Тоомас Линнупоэг взял пломбир, который протягивала ему Майя, и залаял:

— Гав-гав!

Майя опять засмеялась, ей нравился такой Тоомас Линнупоэг — умеющий выпутаться из любой ситуации. Но самому Тоомасу Линнупоэгу было вовсе не до смеха. Он, правда, принялся лизать мороженое, будто ничего не случилось. На самом же деле Тоомас Линнупоэг никак не мог отделаться от неприятного ощущения, будто что-то здесь не так. Правда, поначалу Тоомас Линнупоэг не хотел себе в этом признаваться, но дурацкое настроение все больше угнетало его. Что он за парень, если не может купить девочке земляничный пломбир, который стоит всего-то девятнадцать копеек!

— Правда, вкусное мороженое? — спросила Майя.

— Угу? — ответил Тоомас Линнупоэг, в мрачной озабоченности шагавший рядом с девочкой. Он прикидывал, где можно раздобыть денег. Проще всего отнести в магазин пустые бутылки, но в последнее время Тоомас Линнупоэг делал это уже несколько раз подряд, так что дома остались только молочные. Если он начнет их носить, мама сразу догадается, она ведет им точный счёт. Молочные бутылки мать придерживает на те дни перед получкой, когда в доме начинают кончаться деньги. Конечно, можно бы попытать счастья на товарной станции, как делал Тойво Кяреда, но пришлось бы ждать и ловить случай, потому что заранее не известно, когда там понадобятся грузчики.

— Скажи, тебе иногда снится, будто ты падаешь с высоты и вдруг начинаешь парить, а потом уже будто летишь, да так и не разбиваешься? — спросила Майя.

— Угу, — ответил Тоомас Линнупоэг и глубоко вздохнул… Будь он уже в девятом классе, проблема решалась бы гораздо проще. Девятиклассник может черкануть статью в газету и получить гонорар. Так много денег, что на них можно купить девочке десять порций мороженого да еще и в кино сводить. Но…

…восьмикласснику никто не заплатит. В лучшем случае подарят книжку с надписью: «Нашему активному юнкору…» У старшеклассников вообще масса мелких преимуществ. Например, они могут заработать, играя в оркестре на вечерах танцев…