Робин буквально подпрыгивала на месте от нетерпения, и вот наконец аллея закончилась и показался фасад старинного особняка.

– О!

– Что с тобой? – поинтересовался Джейс.

– Ничего! Совершенно ничего, – ответила Робин.

Джейс что-то недовольно буркнул и резко затормозил, так что из-под колес полетел гравий. Он припарковался почти параллельно черному «ягуару».

– Вот у кого-то водятся деньжата, – бросил он.

– Да, у некоторых людей много денег, – отозвалась Робин, задумавшись о том, каково это – быть богатой.

Она выбралась из машины и осмотрела дом. Фасад оставался в тени высокого кедра, ветви которого были похожи на лапы гигантского доисторического существа. Тень падала и на теннисные корты, и на безукоризненно подстриженную лужайку. Слева в траве виднелись лунки для крикета, а вдали Робин заметила ярко-голубой бассейн.

Она снова перевела взгляд на дом, пораженная размерами окон, каждое из которых было величиной с двойную дверь, и треугольным фронтоном на фоне синего неба.

– Ну все, я свое дело сделал, – заявил Джейс, оторвав ее от размышлений, – поеду в паб.

Робин изо всех сил постаралась скрыть облегчение:

– Что собираешься делать в выходные?

– Приду тебя навестить, – пожал плечами он.

– Не надо! – воскликнула Робин. – То есть я хотела сказать, что тут на весь день намечены различные выступления и мероприятия и тебе будет скучно.

– Ладно-ладно, все понял. Звякну тебе, договорились? Ты же взяла мобильник?

Робин кивнула.

Джейс наклонился к ней с поцелуем и любовно сжал ягодицу. Робин покраснела. Неуместно лапать девушку за такое место на конференции, посвященной Джейн Остин.

Джейс вытащил из багажника чемодан Робин и поставил на землю:

– Внутрь заходить не буду.

– Да, лучше не надо, – согласилась Робин.

– Я позвоню.

– Хорошо.

Джейс сел в машину, лихо развернулся на подъездной аллее и умчался прочь. Как только машина скрылась из виду, Робин вытащила из сумки телефон и выключила его.

Уорвик приехал немного раньше, чем рассчитывал, но один из организаторов любезно встретил его и проводил наверх, в милую комнатку с окном в сад, с видом на реку и поля на другом берегу. Надя совершила подвиг, сумев найти ему комнату в последний день, и на него произвела впечатление обстановка. Здесь была огромная кровать из темного полированного дерева, с симпатичным желтым покрывалом и четырьмя пуховыми подушками, обещавшими сладкий сон.

Внимание Уорвика привлек старинный туалетный столик из красного дерева, на котором стоял бело-голубой фарфоровый кувшин. Он знал, что подобная мебель была обычной в спальне джентльмена эпохи Регентства, и его привело в восторг то, что следующие несколько дней столик будет принадлежать ему, хотя он не отказался бы от ванной комнаты с душевой кабиной. Кувшины и миски уже не котируются на рынке сантехники.

На широком подоконнике он заметил хрустальную вазу с желтыми и белыми розами, наполнявшими комнату нежным ароматом. Стены были окрашены краской, оттенок которой Уорвик определил как «ярь-медянка». Этот ярко-зеленый цвет, который был в моде во времена постройки дома, освежал комнату и придавал ей жизнерадостный вид. Чудесная спальня.

Однако Уорвик приехал в Перли-холл не затем, чтобы стоять посреди комнаты и восхищаться стенами. Надо было зарегистрироваться и выяснить, приехала ли Кэтрин. Он быстро сменил рубашку, взглянул на себя в зеркало – скорее из опасения заметить какой-нибудь непорядок в одежде, чем из тщеславия, – и спустился по широкой лестнице в вестибюль, к столу для регистрации участников.

«Эти чертовы беджики, – подумал Уорвик. – Сейчас нет времени изобретать новый псевдоним. Придется в этот уик-энд оставаться Уорвиком Лоутоном».

Его участь была решена.

Вокруг стола толпилось человек десять гостей, и каждую минуту прибывали все новые. Уорвик остановился неподалеку и стал наблюдать за происходящим. Как писателю, ему это занятие было привычно, а высокий рост давал возможность все разглядеть. У стола стояла пожилая дама, и девушка, которой была поручена регистрация участников, спрашивала ее фамилию.

– Норрис? – повторила она.

– Верно, – ответила дама с растрепанными седыми волосами. – Как в «Мэнсфилд-парке».

– Дорис Норрис?

– Именно, – подтвердила дама с веселой улыбкой. – Я знаю, о чем вы думаете. Звучит не очень, да? Но видите ли, моя фамилия не всегда была Норрис. Раньше меня звали Дорис Уэбстер. Совершенно нормально. Но потом я познакомилась с Генри Норрисом и имела несчастье влюбиться в него. И вот пожалуйста – перед вами Дорис Норрис.

Девушка улыбнулась, и Уорвик понял, что она из последних сил сдерживается, чтобы не расхохотаться. Он смотрел на Дорис Норрис, которая прикалывала бедж к розовому жакету, когда его внимание привлекла молодая женщина, показавшаяся в дверях. У нее были светлые вьющиеся волосы, волнами спускавшиеся до талии, и бледное лицо с правильными чертами, на котором застыло несколько озадаченное выражение, словно она спрашивала себя, что же делать дальше. Незнакомка была одета в белое платье с узором из маргариток и серебристые сандалии. Уорвик внимательно наблюдал за ней. Она обвела взглядом холл, покусывая губу белыми зубами, и ему захотелось помочь: взять у нее чемодан, показать, где регистрация. Но писатель победил: Уорвик остался стоять на месте, глядя на девушку.

Такова специфика его профессии – писатель всегда несколько отстранен от происходящего, он лишь слушает и наблюдает. Иногда Уорвику казалось, что он не живет по-настоящему: бурные, интересные события происходят с кем-то другим, а в его мире царит вечное спокойствие. Может быть, Джейн Остин тоже посещали подобные мысли, размышлял он. У нее не было ни мужа, ни детей; может, она чувствовала, что ее призвание – наблюдать за другими людьми? Неужели она была счастлива и довольна своей участью? Читатели любили ее книги и находили в них радость, это несомненно, но делали ли книги счастливой ее саму?

Уорвик покачал головой. Конечно, он приехал пообщаться с поклонниками Джейн Остин, но пока не был готов погрузиться в философские размышления. Ему хотелось развлечься. Увидеть Кэтрин. При мысли о встрече с ней учащенно забилось сердце. Она не знает его в лицо и не подозревает, что он здесь. У него будет время как следует ее рассмотреть и узнать о ней немного больше.

Он улыбнулся. Безусловно, из них двоих у него больше преимуществ.

– У меня, кажется, что-то с колесами, – разнесся по холлу громоподобный голос.

Уорвик заметил женщину, которую можно было сравнить разве что с тараном. Впечатляющих размеров грудь воинственно выдавалась вперед; разгневанное лицо, казалось, высечено из гранита. Она с трудом тащила чемодан, и Уорвик решил быть джентльменом и прийти на помощь. В конце концов, он прибыл на курсы подготовки героев романа.

Поднявшись по ступенькам, Кэтрин отворила двери Перли-холла и заставила себя забыть об эротических романах Лорны Уорвик, поскольку уик-энд обещал сплошную Джейн Остин. Здесь не будет места подражаниям, стилизациям и сиквелам, как бы удачны они ни были. Это Перли-холл, и сюда не допускается никакая другая литература, кроме классики.

Кэтрин невольно загрустила о том, что Лорна не приедет. Она была уверена, что эта встреча доставила бы ей немалое удовольствие. В переписке они так часто обсуждали романы великой писательницы! Кэтрин знала, что присутствие Лорны сделало бы этот уик-энд незабываемым. Они успели бы обсудить множество вещей. И наверное, напоминали бы при этом двух студенток, весело болтающих на последней парте, рассказывающих анекдоты и комментирующих лекции преподавателей.

«Интересно, как она выглядит?» – подумала Кэтрин в просторном холле Перли, но тут же забыла об этом, любуясь величественной лестницей, вдохнула опьяняющий аромат лилий, которые стояли в вазах на каминной полке, словно скульптуры из мрамора. На самом деле Кэтрин было совершенно безразлично, как выглядит Лорна, но все-таки она как-то попыталась найти в Интернете ее фотографию. Однако попадались лишь бесчисленные картинки с обложек романов Лорны Уорвик, изданных на разных языках. Изображения автора не было нигде – даже на ее собственном сайте.