– Убери руки. Я пришел за своей девчонкой.

Джейс, спотыкаясь и пошатываясь, доковылял до Робин и ухватился за край стола.

– Детка! – воскликнул он. – Я волновался. У тебя, наверное, не работает телефон.

– Он работает, Джейс, – прошептала Робин, надеясь, что и Джейс понизит голос.

– Мне пришлось прийти сюда, чтобы проверить, все ли с тобой в порядке.

Робин поднялась:

– Тебе сюда нельзя!

– Мне было скучно! – затянул Джейс. – Что мне делать – сидеть одному в этом чертовом отеле?

Гости снова заахали и возмущенно зашептались.

– Я же тебе сказала – не надо сюда приходить.

– Детка! – Он попытался обнять Робин, но она отпрянула. – Не надо так со мной.

– Тебе следовало остаться дома! – воскликнула Робин, в ярости повысив голос. – Здесь тебе нечего делать.

– Пошли со мной, – сказал он, хватая ее за талию.

– Отпусти, мне больно.

– Ну скажи, зачем тебе сидеть здесь с этими типами, когда можно пойти и поразвлечься со мной?

– Джейс!

– Эй! Оставьте ее в покое. – Какой-то человек шагнул между ними и спокойно, но твердо отстранил Джейса. Это был прекрасный всадник. – Думаю, вам лучше уйти. Это ведь ваше такси у подъезда?

Джейс побагровел от ярости:

– А, это ты, красавчик! Твоя лошадь поцарапала мою машину!

– Лошадь не царапала машину, Джейс! – воскликнула Робин.

– А ты с ним, значит, заодно? Ты из-за него сюда приперлась? – заорал Джейс, выглядывая из-за плеча незнакомца, чтобы встретиться глазами с Робин. При этом он снова едва не потерял равновесие.

– Да о чем ты говоришь?! – вспылила Робин.

– Я вас, баб, знаю – вы на мужика бросаетесь как мухи на мед, если только он сидит на чертовой лошади! Посадите какого-нибудь долбаного Джаббу Хатта[11] на лошадь, и вы тут же начнете пускать слюни и падать в обморок!

– Джейс, иди спать.

– Я провожу вас до такси, – предложил прекрасный всадник.

– А я не хочу уходить! – закричал Джейс, стряхивая с плеча его руку.

– Хочешь, – возразила Робин. – Сейчас мы будем смотреть фильм. Если останешься, с ума сойдешь от скуки.

– Фильм? С идиотскими танцами?

– Вот именно, – подтвердила Робин.

Джейс, казалось, некоторое время обдумывал эту перспективу, и наконец в глазах его мелькнуло осмысленное выражение.

– А когда мы увидимся?

– Я тебе утром позвоню, хорошо?

Джейс кивнул. Робин показалось, что он вот-вот упадет на пол или уснет на ходу.

– Идемте в такси, – повторил прекрасный всадник.

– Погоди-ка, погоди, – перебил его Джейс, оттолкнул в сторону и, схватив Робин, запечатлел на ее губах слюнявый поцелуй.

Только после этого он согласился покинуть столовую.

Робин рухнула на стул.

– С тобой все в порядке? – спросила Кэтрин, когда гости начали перешептываться, обсуждая происшедшее.

– Это было ужасно, – пробормотала Робин. – На меня все смотрят.

– Никто на тебя не смотрит.

– Нет, лучше я уйду.

– Я пойду с тобой, – предложила Кэтрин.

Они вышли из столовой, и Робин вздохнула с облегчением.

– Спасибо, что не задаешь вопросов, – сказала она.

– Если хочешь поговорить об этом, я всегда готова тебя выслушать. Если нет – ничего страшного, – улыбнулась Кэтрин.

– Спасибо тебе.

Они поднялись по лестнице.

– Ты придешь вечером смотреть фильм? – спросила Кэтрин, когда они подошли к своим комнатам.

Робин ответила не сразу. Вид у нее был отрешенный, как будто она забыла, где находится и с кем разговаривает. Наконец она кивнула.

– Отлично! – Кэтрин взглянула на часы. – Хочешь, я постучу тебе в дверь перед началом?

Робин снова кивнула.

– Должна сказать, что сначала я хотела в сотый раз пересмотреть «Разум и чувства», но потом решила получить удовольствие от «Доводов рассудка», – продолжала Кэтрин. – А что ты будешь смотреть?

Робин еще не думала, что выбрать. Из двух романов она предпочитала «Доводы рассудка», но сегодня была не в состоянии смотреть экранизацию. Сцена, в которой Энн Эллиот говорит себе, что они с ее бывшим возлюбленным Фредериком «чужие; нет, хуже еще, чем чужие, ибо им сойтись не суждено»[12], всегда вызывала у нее слезы, и Робин знала, что опять разразится рыданиями перед посторонними людьми.

«Это отчуждение навеки». Каждый раз эти слова трогали Робин до глубины души. Горло перехватывало, и, если она смотрела фильм в компании, приходилось прикладывать немало усилий, чтобы не зарыдать, и она тихонько шмыгала носом, стараясь скрыть невыносимую печаль.

«Отчуждение навеки», – подумала Робин.

Ведь именно этого она хочет достичь в отношениях с Джейсом?

Кэтрин не видела Робин до начала фильма и даже подумала, что та заперлась в комнате и решила не выходить оттуда до завтра. И кто может винить ее в этом? Удивительно, если после кошмарной сцены в столовой Робин вообще покажется на людях до конца уик-энда. Бедная Робин. Она-то ни в чем не виновата. Выбирая место в библиотеке, Кэтрин невольно думала о Робин. Человек, которого она назвала Джейсом, ей явно не подходит, и Кэтрин этот факт озадачивал. Но чужая душа – потемки, и кто может знать, что влечет мужчину и женщину друг к другу?

Когда погас свет, Кэтрин почувствовала, что кто-то сел рядом, и, подняв голову, увидела джентльмена с чемоданом. Но к счастью, на этот раз он был с пустыми руками.

– Здесь не занято? – спросил он негромко и как будто смущенно.

Кэтрин покачала головой, не желая вступать в разговор и смотреть ему в лицо.

– Долго не мог решить, какой фильм посмотреть, – продолжал незнакомец.

Она не сводила глаз с экрана. Салли Хокинс смотрела на зрителей безмятежным, ясным, всевидящим взором.

– Понимаете, я хочу сказать, что очень люблю «Доводы рассудка», но «Разум и чувства» – фильм не менее увлекательный, как вы думаете? – не унимался мужчина.

Кэтрин заерзала на стуле.

– Замечательный сценарий, – говорил незнакомец. – Одна из лучших когда-либо снятых экранизаций романа.

– Тс! – прошипела какая-то женщина, сидевшая позади них.

– И разумеется, юная Кейт Уинслет, – добавил он.

– Молодой человек! – возмутилась женщина. – Вы не могли бы помолчать?

– Простите, – извинился он.

Кэтрин позволила себе улыбнуться уголками губ. Подумать только – «юная Кейт Уинслет»!

Удивительно, но, сколько бы раз Кэтрин ни читала этот роман, сколько бы раз ни смотрела экранизации, история Энн и Уэнтуорта никогда не оставляла ее равнодушной. Наверное, сюжет этого романа был наименее динамичным из всех книг Остин, но в его простоте и неторопливом безыскусном повествовании была своя прелесть. Кэтрин сочувствовала Энн едва ли не больше, чем другим героиням, потому что в молодости Энн совершила ошибку, едва не разрушившую ее жизнь.

Возможно, именно поэтому книги Остин так популярны до сих пор, размышляла Кэтрин. Ее героини совершают жестокие ошибки – влюбляются в плохих парней или отвергают хороших. Это обычные, реальные девушки со своими вполне простительными недостатками, им предстоит пройти немало испытаний, чтобы повзрослеть, и читательницы любят их за то, что они как будто списаны с жизни.

Кто из нас в свое время так или иначе не пытался испортить себе будущее, думала Кэтрин, вспоминая подробности своего безнадежного романа с Дэвидом. Единственное различие между ней и, скажем, Элизой Беннет состояло в том, что Кэтрин не являлась героиней романа и рядом не было Джейн Остин, чтобы обеспечить ее истории счастливый конец.

– Ах, счастливый конец, – произнес человек, сидевший рядом, отвлекая Кэтрин от грез.

Темноволосый незнакомец каким-то чудом угадал ее мысли, и это пугало.

– Счастливый конец – это прекрасно, вы так не считаете? – продолжал сосед.

– Именно так, – ответила Кэтрин, поднимаясь. – Это оставляет у зрителя чувство… – И она замолчала.