Кедровая комната оказалась совершенством во всех отношениях, и Робин сразу в нее влюбилась. Обрадованная, она бросилась к большому окну с подъемной рамой и при виде открывшегося пейзажа вздохнула, как безнадежно влюбленная героиня романа. Внизу расстилалась великолепная изумрудная лужайка, а справа, словно часовой, высился кедр.

Она взглянула на двуспальную кровать и невольно почувствовала укол совести из-за того, что кровать предназначалась ей одной, а Джейсу здесь не было места. Однако в этом нет ее вины. Она же не просила везти ее на эту конференцию. Он сам виноват, что все выходные ему придется сидеть в отеле и отчаянно скучать. Робин твердо решила, что не даст Джейсу испортить ей уик-энд. Она так долго ждала этого дня.

Открыв чемодан, Робин нашла щетку для волос и отправилась в ванную, чтобы наскоро привести в порядок волосы, растрепавшиеся в дороге. Она никогда не носила короткой стрижки и не представляла себя без длинных волос, предмета ее гордости. Джейс их обожал, однако с длинными волосами было немало хлопот, и Робин часто приходило в голову, как хорошо живется девушкам с аккуратными короткими стрижками.

Вытряхнув из сумки ненужные вещи, в том числе две книги в бумажных обложках и большой пакет мятных конфет, она вышла в коридор.

Спустившись до половины лестницы, Робин заметила внизу, в холле, Кэтрин.

– Робин! – окликнула ее та. – Спускайся посиди со мной.

Робин присоединилась к ней, и Кэтрин взяла ее под руку.

– Ну вот, теперь мы точь-в-точь как две героини Остин, верно? – улыбнулась Кэтрин.

Робин улыбнулась в ответ, и они вошли в комнату под названием «Желтая гостиная» в задней части дома. Она была залита мягкими лучами закатного солнца. Окна выходили в сад, спускавшийся к реке.

– У меня такой же вид из окна, – похвасталась Кэтрин.

– Здесь так красиво! – вздохнула Робин. – Думаю, уезжать будет нелегко.

– Я тебя понимаю. Каждый раз чувствую то же самое. И в этом заключается прелесть таких конференций. Хозяйка знает, что люди будут возвращаться сюда из года в год. Это место берет над тобой власть и уже не отпускает.

В комнате стояли три огромных дивана, множество кресел с яркой обивкой и между ними – несколько деревянных стульев, принесенных сюда для того, чтобы хватило места всем гостям.

– Сколько всего участников? – поинтересовалась Робин.

– Обычно двадцать – тридцать, но не все останавливаются в особняке. Здесь только восемнадцать свободных спален. Остальные живут в ближайших гостиницах.

Слово «гостиница» напомнило Робин о Джейсе, и настроение у нее вдруг испортилось. Как ей хотелось забыть о нем хотя бы на несколько часов!

– Давай выпьем чашку чая, – предложила Кэтрин, и Робин снова перенеслась в мир Остин и Перли, где на столах были фарфоровые чашки, а не банки пива, как во вселенной Джейса.

Взяв по чашке чая и по нескольку кусочков посыпанного сахаром песочного печенья, они устроились на просторном, невероятно мягком диване лимонного цвета.

– Смотри, опять этот тип с чемоданом, – заметила Робин, кивая в сторону двери, через которую входил темноволосый мужчина.

– О боже, – откликнулась Кэтрин.

– А ведь он очень красивый, тебе не кажется?

– Очень неуклюжий, – возразила Кэтрин, отворачиваясь.

Робин улыбнулась, догадываясь, что намечается роман, – она была в этом совершенно уверена.

– Он такой спортивный, подтянутый, – настаивала она. – Но совсем не как те парни, которые не слезают с тренажеров. Скорее похож на атлета. Симпатичная рубашка, как ты думаешь?

– Знаешь, я изо всех сил стараюсь вообще о нем не думать, – отрезала Кэтрин.

Робин стала сочинять про себя признание в любви в стиле Остин, которое мог бы сделать темноволосый мужчина ее новой подруге. Тут в гостиную вошел человек в красном жилете, встал у окна и откашлялся. Шум и разговоры мгновенно прекратились.

– Леди и джентльмены, я очень рад приветствовать вас в Перли-холле на конференции, посвященной творчеству Джейн Остин. Поприветствуем нашу хозяйку, дейм Памелу Харкурт!

По комнате пронесся восхищенный шепот, а за ним последовали аплодисменты, и все взгляды обратились в сторону дверей, из которых должна была появиться знаменитая актриса.

Робин почувствовала странный трепет в груди. Она очень волновалась. Многие годы Робин была поклонницей дейм Памелы. В юности эта актриса играла в телесериалах очаровательную Элизабет Беннет и импульсивную Марианну, а теперь внушала зрителям страх в ролях Фанни Феррарс-Дэшвуд и леди Кэтрин де Бёр. Робин повернулась к двери, и рот у нее слегка приоткрылся, когда на пороге появилась дейм Памела в сиреневом платье. Серебристые волосы были взбиты в высокую театральную прическу, улыбка излучала тепло и радость, оттого что Памела оказалась в центре внимания.

– Дорогие мои! – объявила актриса, взмахнув руками, на которых сверкали бриллиантовые кольца. – Милые гости! Добро пожаловать в мой дом, который на время – увы, слишком короткое – станет и вашим домом. Не могу выразить, с каким нетерпением я каждую осень жду этого уик-энда, и с каждым годом он проходит все удачнее и интереснее, так что я рада приветствовать вас на самой замечательной конференции, посвященной Джейн Остин!

Снова загремели аплодисменты, дейм Памела улыбнулась и заговорила с кем-то из гостей.

Уорвик не остался, чтобы пообщаться с другими участниками конференции.

«Идиот! Тупица! Какой же ты глупец!»

Покидая Желтую гостиную, он бранил себя последними словами. Что на него нашло? Разве он не собирался, подобно герою романа, широкими шагами пересечь комнату и представиться Кэтрин? А что вместо этого? Как только он заметил ее в толпе, его охватило какое-то оцепенение. Он замер на месте, любуясь прекрасным изгибом ее шеи. Волосы по-прежнему были свернуты узлом на затылке, так что шеей Кэтрин, словно выставленной на обозрение, могли любоваться все мужчины в зале. А потом она обернулась и заметила, что он разглядывает ее во все глаза.

«Как школьник! – упрекал он себя, взбегая по лестнице. – Что она теперь подумает обо мне? Что я нахал, которого нужно сторониться, а я даже словом с ней не перемолвился».

Он добежал до своей комнаты и захлопнул за собой дверь. Что теперь делать? Как бы поступил на его месте герой романа? Что сделал бы Дарси? Наверное, написал бы ей письмо, но для Уорвика это невозможно. Во-первых, Кэтрин сразу узнает его почерк. И вообще, сейчас не время.

Можно попробовать объясниться с ней лично, но как? Она подумает, что у него с головой не все в порядке, и вызовет полицию. Нет, выход только один: сделать вид, что ничего не было. Последовать примеру миссис Беннет, которая вдруг напрочь забыла о непристойном поведении Лидии, увидев дочь с обручальным кольцом.

«Да, – подумал он, – новый, исправившийся Уорвик сотрет неприятные воспоминания о том, прежнем».

Обед в Перли-холле всегда был важнейшим событием каждого дня[10]. Поскольку Робин предстояло присутствовать на нем впервые, у нее буквально голова шла кругом от возбуждения, когда она металась от чемодана к шкафу в поисках платья, которое собиралась надеть. Это было простое небесно-голубое платье, единственным украшением его служила вереница бисеринок у ворота, и Робин считала это платье слишком коротким: вместо того чтобы достигать щиколоток, оно лишь прикрывало колени.

Спускаясь по лестнице, она чувствовала себя как на сцене, ей казалось, что все смотрят на ее открытые ноги. Но тут она заметила знакомое лицо – это была Кэтрин. Та одобрительно кивнула, и Робин успокоилась. На Кэтрин было бордовое платье, которое ей очень шло. Она распустила свои темные волосы, и они рассыпались по плечам.

– Прекрасно выглядишь! – воскликнула Робин.

– Ты тоже!

– Дома редко бывает повод красиво одеться, – стала оправдываться Робин. – А это особенное событие.