Возмущенно хлопнув дверью, женщина из НОЖ ушла. Подождав, Абир Гхула сама вызвала бюро обслуживания.

— Я бы хотела свинину и кофе по-турецки.

— Что еще?

— Ничего. И пусть завтрак доставит широкоплечий блондин. У меня на родине нет блондинов, и я хочу попробовать одного из них. Желательно, чтобы он был голубоглазый.

Однако мужчина, который привез поднос с завтраком, не был ни блондином, ни голубоглазым. В глазах Абир Гхулы вспыхнул гнев. Но затем она принялась рассматривать его внимательнее.

— Вы не то, что я заказывала.

— Я тоже на эту работу не напрашивался, — ответил тот, вкатывая тележку с дымящимся завтраком и опуская руку в карман. Поражали его глубоко посаженные темные глаза и необыкновенно широкие запястья.

— Римо Клер. ФБР.

— Я не понимаю, — фыркнула Абир Гхула, садясь в постели так, чтобы роскошное голубое покрывало обнажило одну грудь.

— Вплоть до дальнейших распоряжений я ваш телохранитель.

— В ваши обязанности входит доставлять мне удовольствие?

— В разумных пределах.

— Прекрасно! — обрадовалась женщина, распуская по подушкам облако роскошных темных волос. — Доставь мне удовольствие, мой неверный.

— Я думал, вы хотите позавтракать, — откликнулся Римо, приподнимая поднос. И тут же отпрянул, почувствовав одуряющий, острый запах.

— Что за гадость такая?

— А на что похоже?

— Сосиски, бекон и свиные отбивные в яблочном соусе. Я думал, мусульмане свинину не едят.

— Только прежние, устаревшие мусульмане. Я из мусульман новой волны, которые будут править Вселенной. И я выбрала тебя в качестве своего первого мужчины-неверного.

— По-моему, у вас тут пробу ставить негде.

— Для простого западного мужчины ты чересчур дерзок. Ты разве не читал, что вы скоро вымрете?

— Я не собираюсь получать инфаркт, неправильно питаясь.

— Ты не хочешь со мной насвинячить? Так, кажется, у вас говорится?

— Мне что, придется вас удовлетворить?

— Да, — заявила Абир Гхула, поворачиваясь на живот.

— Ну, раз у меня нет другого выбора, — вздохнул агент ФБР.

Римо давно уже понял, что от Абир Гхулы так просто не отделаешься, и решил поскорее пройти эту обязательную процедуру.

— Сначала действуй, как тебе нравится, — небрежно махнула рукой Абир Гхула. — Я разрешаю. А когда кончишь, я скажу тебе, как доставить мне максимальное удовлетворение.

— Я прекрасно знаю, что делать, — проворчал Римо, игнорируя выгнутую спину и тугие ягодицы. Он нашел левое запястье Абир Гхулы, повернул к себе и приступил.

— Чем ты там занимаешься? — с сомнением спросила она.

— Это сексуальная прелюдия.

— С таким-то скучающим видом?

— Подожди, — безразличным тоном обронил Римо.

В самый разгар процесса раздался стук в дверь.

— Кто там? — спросил Римо.

— Ты не узнаешь мой стук? — прозвучал знакомый скрипучий голос. — Впусти меня.

— А ты не можешь подождать?

— С чего бы это? — удивился мастер Синанджу.

— Потому что мы с Абир занимаемся сексом.

— Если ты ее оплодотворишь, смотри, чтобы получился мальчик.

— Вряд ли ей хватит выносливости, чтобы зайти так далеко.

— Ребенок? От тебя? — фыркнула Абир Гхула. — Меня привлекает твой твердый инструмент, а вовсе не семя. Я выплюну твое отвратительное семя прямо тебе в лицо.

— Давай сначала закончим прелюдию, а уж потом поговорим об остальном, — произнес Римо.

— Если я забеременею от тебя, то сделаю аборт.

— Ничего удивительного.

— Я сделаю аборт и пошлю тебе в коробке мертвые останки, чтобы выказать свое презрение к твоему семени, которое имело наглость прорасти в моем животе.

— Да забудь ты о семени. Сосредоточься на моем пальце.

— Не там работаешь. Ты должен погрузить его в мои теплые, влажные глубины.

— И так сойдет, — ответил Римо, меняя ритм и концентрируя свое внимание на чувствительном нерве, находящемся на левом запястье женщины. Ориентируясь на удары громкого и все учащающегося пульса, Римо то и дело нажимал пальцем на эту точку, поднимая Абир Гхулу на первую из тридцати семи ступеней, приводящих женщину к полному сексуальному удовлетворению.

Через шесть нажатий она испустила низкий животный стон и резко выгнула спину.

— Что ты...

— Я почти закончил, — отозвался Римо. Ягодицы Абир сжались так, будто их коснулся электрический разряд, а облако черных волос заволновалось, дергаясь вместе со всем телом, чувствующим приближение экстаза.

— В чем дело? — выкрикнула Абир Гхула.

— В таких случаях полезно бывает взять в зубы подушку и сильно ее укусить, — небрежно заметил Римо.

— А-а-а! — с искаженным от страсти лицом выдохнула Абир.

И, утонув в подушках, задергалась в восхитительном сексуальном экстазе, вызванном монотонными нажатиями указательного пальца.

Когда конвульсии закончились, Римо повернул голову женщины, чтобы она случайно не задохнулась, и пошел открывать дверь мастеру Синанджу.

— Все? — озабоченно спросил Чиун.

На нем было черное кимоно, позволяющее незаметно растворяться в ночи.

— Да.

Кореец подошел к кровати и заглянул в лицо спящей.

— У нее сжаты губы. — Он разочарованно взглянул на Римо. — Я же учил тебя, как доставлять удовольствие женщине. Если бы ты все сделал правильно, она бы приоткрыла рот.

— По крайней мере ты, надеюсь, не хотел бы, чтобы она ураганом пронеслась по всей Америке.

— Я проверил этот этаж и все соседние, — переменил тему мастер Синанджу.

— Почтальонов нет?

— Ни одного.

— Прекрасно. Если «Посланники Мохаммеда» отправят к ней кого-нибудь из своих ребят, они, вероятно, будут в форме почтальонов.

Чиун вдруг шумно принюхался.

— Тут чем-то пахнет...

— Это свинина — ей на завтрак.

— Избавься от нее, ибо обожженная свинина оскорбляет мои чувства больше, чем какое-либо другое мясо.

Поскольку она оскорбляла и обоняние Римо, тот поступил так, как просил мастер Синанджу. Оба они совсем не ели мяса, за исключением утятины и рыбы. Несостоявшийся завтрак Абир отправился в туалет.

— А что делать, когда она проснется? — спросил Римо, глядя на похрапывающую Абир Гхулу.

— Удовлетворишь ее второе запястье.

— Только не я. Я уже выполнил свой долг. Теперь очередь за тобой.

Чиун с отвращением скривился.

— Будем надеяться, что «Посланники Мохаммеда» нанесут удар раньше.

Насвистывая «Поезд мира», Патрик О'Мекка вышел из междугороднего автобуса. Ему посоветовали ехать автобусом, а не лететь самолетом. Автобусы бьются так же часто, как и самолеты, но при автомобильной аварии есть шанс остаться в живых, в то время как в упавшем самолете это маловероятно.

Патрик О'Мекка, урожденный Фарук Шаззам, воспринял это указание как намек, что «Посланники Мохаммеда» скоро собьют американский самолет. Он и понятия не имел о том, что остался одним из немногих уцелевших среди первоначального состава «посланников». Он не смотрел «Ночное зеркало» и прочую западную дрянь.

Поэтому когда по электронной почте пришел приказ отправиться в Нью-Йорк, Патрик не удивился. Днем раньше по Нью-Йорку уже был нанесен удар. Несомненно, те правоверные, которые выполняли операцию, сейчас лежали на кушетках в окружении безмерно счастливых гурий.

Теперь настала очередь Фарука.

Ему было приказано взять с собой служебную сумку для почты и форму, но не надевать ее.

Покидая автовокзал, Фарук понял почему.

Как раз рядом с автостанцией бригада полицейских взрывотехников просвечивала рентгеновскими лучами синий почтовый ящик. Фаруку самому пришлось пройти рядом с желтой лентой, огораживавшей опасный район.

Далее на Девятой авеню вокруг оливкового линейного ящика кружил робот на колесиках. Он напоминал механическую собаку, поскольку искал взрывчатые вещества. Обнаружив их, он прострелит коробку, в то время как взрывотехники будут находиться на безопасном расстоянии за стальными щитами.