В то время как ФБР и БАТО боролись за первенство, а генеральный почтмейстер пальцем о палец не хотел ударить, Президент собирался разрубить бюрократический гордиев узел точно так же, как на протяжении последних трех десятилетий это делали его предшественники.

Если не КЮРЕ, то кто же?

Глава государства очень надеялся, что проклятый Смит согласится. Президент, который создавал эту тайную организацию, включил в ее неписаный устав одно правило: шефу КЮРЕ не приказывают, а просят провести операцию. Решение принимает сам Смит. И сейчас Президент США чуть ли не прыгал от радости — он терпеть не мог принимать решения. Ведь решения всегда влекут за собой какие-то последствия.

— Кофе или чай? — неожиданно послышалось за дверью.

— Сделайте мне сюрприз, — ответил глава Америки.

Едва Харолд В. Смит услышал резкий голос Президента, как стало ясно, что тот не в своей тарелке.

— Смит, с вами говорит Президент.

Дело было не в том, что глава государства хрипел, — у него от природы хриплый голос. И не в том, что тяжело дышал, — ясно, что он очень спешил побыстрее добраться до линкольновской спальни и снять трубку телефона прямой связи с КЮРЕ.

Смит догадался о состоянии Президента по полной тишине в его комнате. Раньше фоном их беседы всегда служила музыка Элвиса Пресли. Собственно, Смит только предполагал, что это музыка Пресли. Вся популярная музыка, написанная после второй мировой войны, звучала для него одинаково, поскольку глава КЮРЕ перестал слушать ее, едва свинг уступил место послевоенному бибопу.

Сейчас в трубке царила полная тишина, значит. Президент понимал всю серьезность ситуации.

— Да, мистер Президент.

— Вы слышали о взрывах почтовых ящиков в Нью-Йорке?

— Да, и о стрельбе в зале суда в Оклахоме.

— Вероятно, это только начало.

— Вы правы. Так оно и есть.

— Честно говоря, я хотел бы услышать нечто другое, — отозвался Президент, внезапно сообразив, что в данном случае его правота не означает ничего хорошего.

— Я не строю предположений, — продолжал Смит. — А знаю, что кто-то пару часов назад уничтожил Главное почтовое управление в Центральном Манхэттене.

— Серьезно? Но это ведь всего-навсего почтовое учреждение, да?

— Почтовое учреждение, занимающее городской квартал в самом сердце Манхэттена, которое по своим размерам и архитектуре очень напоминает Министерство финансов США.

Президент ахнул.

— Боже мой, похоже, все почтальоны с ума посходили!

— Ничего подобного.

— Вы со мной не согласны?

— Нет. Взрывы устроила отнюдь не горстка почтовых служащих, страдающих от нервного срыва.

— Почему бы и нет? Ведь такое случается постоянно. Помню, я читал о почтовом служащем из Нью-Джерси, который убивал своих коллег по работе только для того, чтобы украсть у них деньги на оплату квартиры.

— Все правильно. Но психопаты никогда не действуют согласованно. Это одиночки, антиобщественные элементы. Проще белок организовать для телевизионной программы.

— По-моему, кто-то уже пытался, — рассеянно отозвался Президент. — Послушайте, я только что говорил с генеральным почтмейстером, и он меня отфутболил. А может, это заговор?

— По всей видимости.

— И чей же?

— Мистер Президент, если вы стоите, то я попрошу вас сесть.

— Давайте, Смит.

— Чтобы развязать в стране террор, в почтовую службу проникла террористическая группа мусульманских фундаменталистов.

— Проникла? То есть как это — проникла?

— Я хочу сказать, — тяжело вздохнув, сообщил Смит, — что буквально любой почтальон, почтовый служащий или водитель почтового грузовика на самом деле может оказаться террористом.

— Боже мой! Сколько же их?

— По моим данным, в этой ячейке тридцать террористов. Не исключено, что есть и другие группы джихада. Мы просто не знаем.

— Тридцать? Даже тридцать способны причинить огромный ущерб.

— Я полагаю, что сегодняшняя бойня — дело рук одного-двух, самое большее трех агентов. Что натворят тридцать террористов, трудно себе даже представить.

— Вы думаете... думаете, они хотят поставить меня в неудобное положение перед выборами?

— Сомневаюсь, мистер Президент. Просто первый удар. Ячейка явно демонстрирует свою силу. Если сегодня инцидентов больше не будет, следует ожидать коммюнике с изложением их требований или намерений.

— Как мы можем им противодействовать?

— Я не знаю другого способа, кроме как прекратить работу почтовой службы.

— Могу ли я это сделать как Президент?

— Решайте сами вместе с генеральным почтмейстером.

— Значит, вы рекомендуете прекратить работу почты до тех пор, пока не выяснится, сколь велика опасность?

— Не исключено, что события заставят вас принять такое решение, мистер Президент. Но в данный момент этим делом занимаются мои люди.

— Что они собираются предпринять?

— Они выслеживают террориста из Оклахома-Сити.

Голос Президента дрогнул.

— Вы знаете, кто он? Уже знаете?!

— Да. Он проходит под именем Юсефа Гамаля, он же Джо Кэмел.

— Вы сказали — Джо Кэмел?

— Да, — повторил Смит.

Голос Президента упал до заговорщического шепота.

— Вы не думаете, что за этим стоят крупные компании по производству табака?

— За этим стоят мусульманские фанатики, мистер Президент.

— Если есть вероятность — хотя бы ничтожно малая вероятность, — что табачные компании финансировали сегодняшних террористов, то я использую сей факт в предвыборной кампании.

— Стоит ли выдвигать публично какие бы то ни было предположения, которые могут вызвать неадекватную ответную реакцию, — тонко заметил Харолд В. Смит.

— Не знаю, что хуже, — посетовал Президент, — мусульманские фанатики, табачные компании или недовольные почтовые служащие.

— Вернее, мусульманские террористы под прикрытием недовольных почтовых служащих.

— Почему же они недовольны? И бывают ли они довольны вообще?

— Я еще свяжусь с вами, мистер Президент, — сказал Смит, думая о том, что этому человеку ему пришлось служить долгих четыре года. О следующих четырех годах даже и думать не хотелось.

Харолд В. Смит наконец-то вернулся к своему терминалу.

Глобальный поиск Юсефа Гамаля — он же Джозеф Кэмел — позволил выяснить, что это натурализованный гражданин Соединенных Штатов, проработавший в почтовой службе около двух лет. В последнее время Юсеф Гамаль билетов на самолет по кредитной карточке не заказывал. А ведь подобный факт мог бы указать на вероятный путь отхода.

Смит быстро набрал на клавиатуре клички других террористов — Ибрагим Линкольн, Мохаммед Али и так далее. Не стоило особенно надеяться, но ведь оказался же реальной личностью — против всякой логики — Гамаль Юсеф!

Ожидая результатов, глава КЮРЕ внедрился в центральную базу данных ФБР в Нью-Йорке. Переключаясь с одного терминала на другой, он искал следы деятельности, связанной с сегодняшними событиями.

Почти сразу кое-что прояснилось, поскольку появилась информация о том, что обнаруженный под обломками Главного почтового управления регистрационный номер автомобиля действительно принадлежал почтовому грузовику.

Как и подозревал глава КЮРЕ, это был бомбист-самоубийца.

Тут же на место встал еще один кирпичик. Найденный среди обломков зубной протез, по всей видимости, принадлежал некоему Аллаху Ладину. Что ж, одним террористом меньше.

Компьютер Смита наконец-то начал выплевывать данные на других подозреваемых.

Глава КЮРЕ, открыв рот, смотрел, как у него перед глазами мелькают имена и адреса Джихада Джонса, Ибрагима Линкольна, Мохаммеда Али и еще кого-то, но смотрел недолго.

Подняв трубку телефона, Харолд В. Смит стал обзванивать отделения ФБР, начиная с чикагского.

— Вас беспокоит помощник старшего спецагента Смит из вашингтонской штаб-квартиры. В связи с сегодняшними террористическими актами вам приказано задержать следующих лиц...