На заднем сиденье пресс-секретарь зачем-то выложил перед главой исполнительной власти ряд сотовых телефонов прямой связи на выбор.
— Что это?
— Директор ФБР. По поводу взрывов.
— Тоже ждет меня? — спросил Президент, указывая на второй аппарат с мигающим огоньком.
— Бюро по контролю за алкоголем, табаком и огнестрельным оружием.
— Чего они хотят?
— Думаю, опять надеются обойти ФБР.
— Снова дерутся? Черт побери!
— С кем будете разговаривать сначала?
Президент задумался.
— Решайте вы.
— Я не могу. Как-никак вы глава исполнительной власти.
— А, черт! Давайте сразу обоих! — И Президент, обеими руками взяв сотовые телефоны, прижал их к разным ушам.
— Президент слушает, — пророкотал он как можно внушительнее. — Будем считать это телефонной конференцией с ФБР и БАТО.
— Черт побери! — тихо произнес кто-то.
— В чем дело? — грозно спросил глава государства.
Никто не отозвался. Оба считали, что Президент не жилец на этом политическом свете, однако боялись его задеть.
— ФБР, введите меня в курс дела насчет этих взрывов.
— Да, мистер Президент, — ответил телефон у правого уха. Будь проклято Ассошиэйтед Пресс! Сначала, приблизительно в одиннадцать двадцать по центральному времени[5], в зал заседаний федерального суда в здании федеральных служб Оклахома-Сити ворвался неизвестный. Он убил всех находящихся в зале, за исключением сотрудника суда, которого сейчас допрашивают.
— Кто и зачем это сделал?
— Мы сейчас выясняем. В двенадцать десять по восточному стандартному времени произошел взрыв на углу Восьмой авеню и Тридцать четвертой улицы в Центральном Манхэттене. Было установлено, что взорвался линейный ящик для почты. Затем в двенадцать двадцать — обратите внимание на время — взорвались еще несколько линейных ящиков.
— Одиннадцать двадцать в Оклахоме и двенадцать двадцать в Манхэттене — одно и то же время, не так ли?
— Учитывая разницу часовых поясов — да. И еще. Универсальные ключи от линейных ящиков имеются только у почтовых служащих. Сотрудник суда из Оклахома-Сити сообщает, что убийство также совершил почтальон.
— И что же получается?
— На первый взгляд все это дело рук недовольных почтовых служащих.
— Могу я высказать свое мнение? — попытался вставить слово глава БАТО.
— Подождите, еще успеете.
— Проклятие! — прошептал глава БАТО.
— Однако, мистер Президент, — подвел итог директор ФБР, — недовольные почтовые служащие до сих пор не устраивали совместных акций. Во всяком случае, скоординированных в масштабах страны, как это имеет место сейчас.
— Они просто-напросто стреляли во все, что движется, верно?
— По крайней мере так утверждают мои ребята из Службы по борьбе с насилием среди почтовых служащих.
— У вас есть Служба по борьбе с насилием среди почтовых служащих?
— Число преступлений, совершенных почтальонами, за последние пять лет увеличилось в четыре раза, сэр.
— И что на них так действует? Форма? Маршруты доставки? Все эти почтовые индексы, которые они должны знать?
— Мы все еще работаем над психологическим портретом преступников, мистер Президент, — ответил директор ФБР. — Во всяком случае, перечисленные преступления явно относятся к федеральной юрисдикции, и ФБР хотело бы на ранней стадии расследования иметь все необходимые полномочия.
— Возражаю! Возражаю! — подобно адвокату, выкрикнул глава БАТО. Со времен процесса над О. Дж. Симпсоном многие федеральные служащие приобрели привычку выкрикивать свои возражения.
— Изложите свои возражения потом. Президент сейчас разговаривает со мной, — отмахнулся глава ФБР, видимо, используя голову Президента как передающую субстанцию. — Итак, проблемой занимаются федеральные службы, происшествие подпадает под юрисдикцию ФБР.
— Да что вы говорите?! Взрывы — в компетенции БАТО.
— Стрельба в залах суда — в компетенции ФБР. А это взаимосвязанные события. У ФБР здесь явное преимущество.
— Тогда будем работать вместе, — заключил глава БАТО.
— Ни в коем случае! — воскликнул Президент, сообразив, что за месяц перед возможным переизбранием ему совсем ни к чему ведомственная неразбериха.
— Прекрасно, — зловеще проговорил глава БАТО. — Тогда примите необходимое решение, мистер Президент.
Подумав о том, что перед выборами ему также совсем ни к чему принимать ответственное решение, которое может иметь неприятные последствия, глава государства приставил телефонные трубки друг к другу и сказал:
— Вы тут сами разбирайтесь. У меня есть идея получше.
Впереди внезапно показался «ВВС-1», и Президент удивился тому, как быстро его лимузин преодолел такое большое расстояние.
Выйдя из машины, Президент в сопровождении свиты поспешил по трапу в самолет. В сверкающем салоне «Боинга-747» ему сразу же вручили какие-то листы бумаги.
— Что это? — удивился он.
— Новые сообщения об инцидентах в Оклахоме и Нью-Йорке.
Затем пресс-секретарь подал ему огромный фолиант.
— А это что такое?
— Текст вашей новой речи, сэр.
— Отмените ее.
— Как, все отменить?
— Мы возвращаемся в Вашингтон.
Казалось, пресс-секретаря только что уволили с работы.
— Мистер Президент, но в Вашингтоне с голосами все в порядке!
— И соедините меня с генеральным почтмейстером. Кстати, как его зовут?
Пресс-секретарь озадаченно пожал плечами. Главный распорядитель тоже. Все вокруг опустили глаза.
— Кто-нибудь знает имя генерального почтмейстера Соединенных Штатов? — спросил Президент.
— Какая разница?
— Судя по тому, что мне сообщили, он сейчас самая важная персона в Америке.
И Президент поспешил в свою личную кабину, пока аккредитованные в Белом доме журналисты не хлынули в самолет подобно живой приливной волне.
Самолет уже взлетел, когда, робко стукнув в дверь, пресс-секретарь просунул голову в кабину Президента.
— На первой линии Деймон Пост.
— Кто?
— Генеральный почтмейстер.
— Ах да. Как мне к нему обращаться — мистер почтмейстер? Мистер генеральный почтмейстер?
— Не знаю, — испуганно захлопал глазами пресс-секретарь. — Может, посмотреть в справочнике по этикету?
— Ладно, как-нибудь выкручусь, — бросил Президент и снял трубку телефона.
— Деймон, это Президент. Надеюсь, вы не возражаете, если я буду называть вас просто «Деймон»?
— Называйте как хотите, мистер Президент.
— Деймон, я уже в курсе относительно всех этих инцидентов. Что можете добавить?
— Наши люди занимаются происшествием в Манхэттене.
— А Оклахома-Сити? Как с ней?
— Насчет Оклахома-Сити комментариев нет.
— Нет комментариев? И это ответ Президенту?
— Я бы не хотел делать поспешных выводов, мистер Президент. Но почтовые служащие там не замешаны. — По тону генерального почтмейстера Президент Соединенных Штатов понял, что тот хочет избежать вмешательства исполнительной власти. Хотя бы до выборов.
— Как — «не замешаны»? Умирающий свидетель описал стрелявшего как почтальона.
— Нет, он описал стрелявшего как человека, одетого в форму ПССШ. Это большая разница. Форму может украсть кто угодно.
— Тогда как насчет взрывов на Манхэттене? Американский народ беспокоится о безопасности своих почтовых ящиков.
— Дело о хищении посторонними лицами универсальных ключей сейчас расследуется.
— Другими словами, вы утверждаете, что ваши люди ответственности не несут.
— Твердой уверенности, мистер Президент, пока выразить не могу.
— Я вам еще позвоню, — буркнул глава государства.
— Не стесняйтесь, — отозвался генеральный почтмейстер. — Понятно, что таковы ваши обязанности.
— "Понятно, что таковы ваши обязанности?" — изумился Президент, уставившись на умолкшую трубку. — Да кем он себя воображает?!
И Президент осторожно положил трубку на рычаг Самолет «ВВС-1» мчался по направлению к авиабазе «Эндрюс», а глава США думал о телефонном аппарате. О красном спасительном аппарате.
