— Нет! Не вздумай!

— А как же девчонка? Она-то тебе не нужна. Возьми ее.

— Нет. Она нужна ему. Иначе он не повинуется. Ее нельзя трогать, по крайней мере пока…

От последних слов я содрогнулся. Конечно, я понимал, что рано или поздно Нян Зиеп захочет убрать Джину, однако надеялся, что в нужный момент я буду наготове.

— Что происходит?

Я совсем забыл, Джина ведь не слышала насекомое.

— Она хочет его крови, чтобы исцелиться.

Джина посмотрела на Матера, потом на комара.

Матер одарил ее презрительным взглядом.

— Понятно…

Она явно не поверила мне. Неудивительно. И все же мне показалось, она подыгрывает. В такой ситуации любому было ясно, что скоро случится что-то страшное.

— Госпожа, я боюсь не боли, — продолжал Матер. На его лице появилось какое-то странное выражение. — Просто… — Видимо, он впервые испугался Гангской Красной.

— Мне нужна твоя кровь. Только так я могу восстановить силы, чтобы бороться с Тьен Таем. А теперь опусти ружье и ДАЙ МНЕ КРОВЬ!!!

— Нет! — Он не сдавался.

Насекомое пришло в ярость. Джина осторожно взяла меня за руку и потянула в сторону, уводя подальше от Матера.

— Позволь я сам разберусь со стрекозой. А потом можешь выпить этих двоих.

— Нет! Если ты не дашь мне кровь, я возьму ее силой! И тебе будет очень больно!

— Не смей! — Матер сознавал, что теряет контроль над положением. — Я столько для тебя сделал!

— Ты делал лишь то, что я велела.

— Должен быть другой…

Тут Нян Зиеп не выдержала и завизжала. По-видимому, в мозгу Матера ее крик звучал еще громче, потому что он опустил дробовик и поднес руку ко лбу. Ему было по-настоящему больно.

— Остановись!!! Что ты делаешь?! — Казалось, он вот-вот заплачет.

Гангская Красная была неумолима. Она могла кричать до тех пор, пока Матер не повиновался бы ей. Но он сделал то, чего мы никак не ожидали — навел дробовик прямо на меня. Джина вскрикнула. Пот стекал со лба Матера, он скрежетал зубами и едва слышно стонал, из последних сил сопротивляясь воле комара.

— Ты! — Он обращался ко мне. — Все из-за тебя! Я давно должен был тебя убить!!!

Его палец напрягся на курке. Я был ни жив ни мертв от страха, язык присох к небу.

— Неееееет! Он мой!

Комар бросился на Матера и приземлился ему на голову. Тот жутко закричал, зашатался и выпалил из дробовика в воздух. Затем выронил оружие и стал бить себя по голове.

— Пошли отсюда, — пробормотала Джина, завороженно наблюдая за происходящим.

— Надо бежать к туннелю, — вспомнил я. — Это наше спасение!

— Туннель?

— Да, под островом есть туннель. Сомс показывал мне вход. Думаю… думаю, это наш последний шанс.

— Кто показывал?

— Он наверняка выведет нас в город.

— Ладно. Как туда попасть?

— В лесу есть люк. Я примерно помню, где он.

Джина помрачнела. Ей совсем не хотелось возвращаться в темный лес, но едва ли у нас был выбор. Когда мы уже собрались бежать, Матер наконец оторвал от себя комара и бросился прочь, преследуемый взбешенным насекомым. Он проскочил в дом и запер дверь изнутри. Гангская Красная полетела к разбитому окну спальни.

— Так, — сказал я Джине, которая вцепилась мне в руку, — пошли. Может, они поубивают друг друга, а может, и нет. Тогда один из них пойдет за нами, поэтому медлить нельзя.

Я повел ее к тропинке. Хотя стояла почти непроглядная темнота, я мог поручиться, что найду люк. Мы шли довольно быстро — наверное, страх заставил меня забыть о вывихнутой лодыжке. Наконец мы добрались до леса. Откуда-то сзади раздался звук бьющегося стекла. Джина отодвинула ветви, чтобы пройти дальше, и отпустила. Меня хлестнуло по лицу.

— Ой!

— Прости! — Она пропустила меня вперед. Я вдруг стал побаиваться, что не найду дорогу.

— Куда теперь? — спросила Джина. Конечно, откуда ей знать, она ведь впервые в этом лесу. Я уже готов был признать свое поражение, когда слева от нас заметил знакомый подъем.

— Люк где-то впереди.

Мы двинулись дальше и через пару минут вышли на поляну, посреди которой был вход в туннель. Я опустился на колени и схватился за веревку.

— Смотри! — крикнула Джина. Я посмотрел туда, куда она показывала, и увидел клубы черного дыма, поднимающиеся над островом. Они шли от исследовательского центра.

— Умно, — сказал я. — Сначала он запечатлевает себя на фотографиях для будущих поколений, а потом сжигает трупы.

— Снимков у него нет, — ответила Джина, поглаживая камеру. — Зато они есть у меня.

Я улыбнулся.

— Ну, они нам не пригодятся, если мы не выберемся с острова.

Мы вместе подняли крышку и бросили ее на траву.

Я стал осторожно спускаться по грубо сколоченной лестнице. Туннель оказался около семи футов в высоту, и я бы спрыгнул с последней ступеньки, будь у меня две здоровые ноги, но вместо этого я аккуратно ступил на мягкий, поросший мхом пол. Тут и там валялись засохшие листья и сверкали лужицы. Пахло стариной и сыростью. Значит, туннель прорыли уже давно.

— Закрой люк, — велел я Джине.

— Ладно.

Я услышал, как она пытается поднять крышку.

— Не могу. Застряла.

— Ладно, брось ее. У нас нет времени.

Вскоре Джина уже стояла рядом со мной. Вокруг полная темнота — хоть глаз выколи.

— Пойдем. — Я пошел, однако через несколько шагов остановился. Мне вовсе не хотелось снова споткнуться и повредить вторую ногу.

— Фонарика у тебя, конечно, нет.

— Нет, — отозвалась Джина.

— Черт!

— Извини.

— Ты ни в чем не виновата… — Тут до меня дошло: — Постой, зато у тебя есть фотоаппарат!

— И?

— Вспышка у него работает?

— Конечно.

— Тогда пошли. Будем освещать дорогу ей.

— Отличная идея! — Она подняла камеру и подошла ко мне.

Джина шла первой, время от времени щелкая вспышкой. Мы быстро продвигались вперед, пока не набрели на большой круглый зал. Пленка в фотоаппарате подходила к концу, но вспышка еще работала, и я попросил направить ее на стены. К моему удивлению, на потолке я заметил нечто вроде люка. Свет вспыхнул снова, и мы оба четко увидели крышку, а под ней — ряд ступенек, высеченных прямо в камне.

— Наверно, они ведут в дом, — предположил я. — Пошли отсюда.

Джина снова щелкнула камерой, и мы уже было двинулись дальше, когда прямо над нашими головами люк распахнулся, и внутрь проник лунный свет, а вместе с ним — дуло дробовика. Я застонал.

— Я вас вижу! Ни с места, или пристрелю обоих!

Джина выругалась, я только опустил голову и вздохнул. Это никогда не кончится! — подумалось мне. Никогда.

Матер осторожно сошел по лестнице, не опуская оружие. Волосы его были вымазаны грязью, лицо побледнело и осунулось. Фонарик он держал под мышкой, а дробовик сжимал обеими руками. Как и мне, ему крепко досталось этим вечером. Он был похож на вампира, умирающего от голода.

— А вы уж было подумали, что легко отделались, да?! Со мной такое не пройдет. Вас ждет мучительная смерть.

— Где комар? — Джина злобно сверкала глазами.

— Она сейчас немного занята. Ничего, потом я и с ней разберусь.

— Вряд ли. Скорее она разберется с тобой. Если одолеет стрекозу.

— О стрекозе я тоже позабочусь, не волнуйся. Тьен Тай — слабак. Иначе он уже давно бы испортил нам все удовольствие.

— Не будь так уверен.

— Ты ничего не понимаешь! Совершенно ничего. Жаль, операционной больше нет! А ведь какие у меня были планы! — Затем Матер обратился к Джине. — С тобой, юная леди, я бы провел не менее интересный вечер, не вмешайся твой дружок-невежа. — Он улыбнулся. — Ну, неважно. С этой штукой, — он помахал дробовиком, — тоже можно поразвлечься. Но хватит разговоров. Поднимайтесь, живо!

Мы просто не могли поверить в происходящее — уже почуяв запах свободы, мы снова оказались в плену у Матера. Удача, похоже, окончательно от нас отвернулась.

Люк вел прямо в ненавистную мне гостиную. Матер приказал нам встать у камина. Гангской Красной видно не было, и я с облегчением подумал, что ей к нам не попасть, — все окна и двери закрыты.