— Что это? — спросил Римо, глядя на одну золотую и две серебряные монеты.

— Монеты. Это ваша сдача.

— Я хотел бы бумажками.

— Это законное платежное средство, из которого я надеюсь получить свои чаевые.

— Вот они, — ответил Римо. — Заворачиваю для вас.

Он сложил обе серебряные монеты вместе, большим и указательным пальцами каждой руки взял их за края и два раза повернул. Монеты свернулись в штопор. Римо протянул их водителю.

— Что это? — спросил таксист.

— Предупреждение, которое вполне стоит четыре бакса, — сказал Римо и вылез из машины.

Шофер пытался было протестовать, но задняя дверца хлопнула с такой силой, что машина запрыгала на рессорах. Да так, что таксист выскочил наружу, решив, что началось землетрясение.

К тому времени два странных пассажира уже исчезли за дверью отеля.

Оказавшись внутри, Римо решил действовать прямо. Он подошел к стойке портье:

— Насколько нам известно, у вас остановился Генеральный секретарь ООН.

Клерк вскинул голову, нахмурился, увидев небрежно одетого — без галстука и не по сезону — Римо, и фыркнул:

— Вас ввели в заблуждение.

— Позвольте с вами не согласиться, — ответил Римо, взяв тот же тон.

— Сэр, вы ошибаетесь.

Римо уже собирался взять клерка за кончик галстука — самый удобный способ вытащить его из вылощенного костюма и стряхнуть столь же вылощенные манеры, когда у него за спиной пискнул голос мастера Синанджу:

— Римо, смотри!

Он повернулся на голос.

Бодрый в свои шестьдесят с лишним, человек с каменными чертами лица и с гарденией в петлице прошествовал мимо, оставляя неясный след запаха лосьона после бритья.

— Я уличил вас во лжи, — повернулся Римо к портье.

— Вы ошибаетесь. Это неправда — то, что вы видели...

Римо по-дружески похлопал по монитору служебного компьютера, зная из прошлого опыта, что изображение на экране превратится в рассыпанную мозаику. Судя по перекошенному от ужаса лицу портье, так и вышло.

Когда Римо и Чиун вышли на улицу, автомобиль уже отъезжал.

И все это время такси, которое их доставило, продолжало подпрыгивать на рессорах, а шофер глядел на него круглыми от ужаса глазами.

Рядом с ним остановился белый автомобиль с радужными полосками по бокам и голубым всадником на багажнике. Из него вышел человек в безупречном мундире.

— Если вы не возражаете, — сказал Римо, проскальзывая мимо него и садясь за руль, — мы хотели бы одолжить ваш автомобиль.

— Возражаю категорически, — ответил человек.

Поэтому мастер Синанджу схватил его за шею и запихнул на заднее сиденье, куда сел и сам.

— Я не могу стерпеть столь наглого похищения, — заявил водитель, когда машина уже тронулась с места. — Мы в Оттаве, а это служебная машина Королевской конной полиции Канады, а не такси.

— Это была моя оплошность, — скромно признался Римо. — Как вы отнесетесь к поездке в багажнике?

— В таком случае я приложу все усилия, чтобы стерпеть, — сказал полицейский.

Римо пристроился за автомобилем, в котором ехал Генеральный секретарь ООН. Сквозь заднее стекло был виден его серо-стальной затылок. Генеральный секретарь сидел чопорно и прямо, как старая дева.

Оба автомобиля пробирались по запруженным улицам Оттавы, удаляясь от центра города, и выехали на окраину, где в кюветах лежал старый снег, никем не убираемый и покрытый грязью.

— Это не очень хороший район, — предупредил их полицейский.

— А что тут плохого? — насторожился Чиун.

— Снег здесь грязный.

— Здесь опасно?

Полицейский презрительно хмыкнул.

— Это же Канада. У нас нет насилия.

— Это скоро изменится, — проворчал Римо.

— Джентльмены, вы асассины?

— Нет, — ответил Римо.

— Да, — ответил Чиун одновременно с ним.

— Так да или нет? — спросил полицейский, стараясь подавить ужас.

— Мы асассины, но сейчас мы в отпуске, — сообщил Римо. — И здесь не за тем, чтобы пустить кого-то в расход.

— Зачем же вы преследуете ту машину?

— Ответь ему, папочка, — попросил Римо Чиуна.

— Чтобы посмотреть, куда она едет, — ответил мастер Синанджу.

Такси, везущее Генерального секретаря ООН, привело их к чему-то вроде трансформаторной подстанции или электростанции, построенной на окраине канадской столицы. Это была угрюмая кирпичная коробка, а над главным входом висела полинявшая надпись, которая когда-то читалась «Оттава электрик», но сейчас от нее осталось только «От трик». В свете единственной красной лампочки над входом дверь казалась закопченной.

Такси остановилось прямо у входа. Генеральный секретарь вышел и с чопорным поклоном расплатился. Поправив галстук, он подошел к двери и нажал на кнопку звонка, не забыв перед этим оправить пиджак.

Дверь зажужжала, отворилась внутрь, и он мгновенно исчез за ней.

— Мы остановимся здесь, — сказал Римо, — но эта машина нам еще может понадобиться.

— Не возражаю, — ответил съежившийся полицейский. — Когда будете готовы, вызовите диспетчера.

— Мы бы предпочли, чтобы вы нас подождали.

— В таком случае будьте добры выключить двигатель.

— Нет проблем, — согласился Римо.

Они оставили мотор выключенным, а полицейского — свернувшимся в багажнике, а сами пошли ко входу в здание.

Римо огляделся.

— Похоже на такое место, где официальный представитель ООН мог бы встретиться с канадским министром, если им не нужны свидетели.

— Возможно, — сказал Чиун.

— Это будет как нечего делать.

— Не считай лососей до нереста, — мрачно предупредил мастер Синанджу.

— А что может случиться? Мы же в Канаде. Здесь даже полицейский не рискует принять бой.

Министр рыбного хозяйства Канады Гил Хьюгтон буквально слетел по трапу с самолета «Эр Канада» и прыгнул в свой «бентли».

Сияющая серебром машина ворвалась в степенное уличное движение Оттавы. Нога министра непроизвольно давила на газ, и он заметил, что превышает скорость. Этого он раньше никогда не делал. Но теперь превышал. Ладно, только на этот раз. Министерские номера избавят его от разговоров с дорожной полицией.

Его поездка к Храму Кали была вихрем отрывочных мыслей. Гил Хьюгтон надеялся, что Госпожа Кали найдет для него время перед встречей. Если нет, то после. Его и то, и другое устроит.

Через двадцать минут он подрулил к мрачному зданию. Впрочем, оно всегда было мрачным. И только красная лампочка над входной дверью указывала, что эта старая электростанция еще не совсем заброшена. Поставив машину у тротуара, министр быстрым и четким шагом пошел на этот рубиновый свет. Кнопка звонка отозвалась жужжанием, и министра впустили внутрь.

В огромной приемной с эротическими скульптурами он решил пока не снимать с себя одежду. Лучше не надо. Что, если Генеральный секретарь ООН уже здесь? Да, правда, правила Госпожи Кали суровы и неизменны. Никто не входит к ней иначе как в том виде, в котором появился на свет.

Но сейчас — это другое дело. Он здесь сейчас не как поклонник, а как министр промыслов и океанов.

А если он ошибается, то он ничего не имеет против попробовать кнута в награду за серьезный проступок.

Показавшись перед зеркальной дверью, он возвысил голос:

— Прошу позволения войти в обитель ужаса.

— Входи, — резанул холодный и твердый, как сталь, голос.

Гилу Хьюгтону послышалось в ее голосе восхитительное нетерпение, и он шагнул вперед. Двери распахнулись, и Гилберт остолбенел.

Госпожа Кали стояла посреди комнаты, уперев кулаки в бедра, разведя локти, низко склонив лицо в маске домино, и ее вечно меняющиеся глаза горели, как изумруды, если смотреть через них на огонь.

В следующее мгновение они были как голубые алмазы, холодные и безжалостные, и от их взгляда у него засосало под ложечкой.

— Надеюсь, я не опоздал к началу встречи? — спросил министр.

— Ты слишком рано.

— Это хорошо.