— И все, что мне для этого надо сделать, это забыть все мои принципы и полностью потерять совесть. Спасибо за приглашение, но мне оно не подходит.

— Единственное, что тебе надо сделать, это отказаться от Клыка, — говорит Г-Х. — Сделай это, и все выживут.

— Нет, нет и еще раз нет. Вопрос обсуждению не подлежит.

— Ты что, хочешь сказать, пусть и Клык, и все остальные умрут только потому, что ты уперлась на своем и не согласна поменять Клыка на Дилана? Чем тебе Дилан плох? Или скажешь, он нашей красотке Максимум Райд не годится?

Что за иезуит этот Полотняный. Какое ему дело, что я про Дилана думаю?!

— Он слишком… чистенький, — выдавила я из себя неуверенным голосом.

Г-Х похож на огорченного родителя.

— А мы-то, Макс, так старались, столько сил потратили, чтоб сделать его тебе в пару. А ты… Ты даже близко его не подпускаешь, чтобы убедиться, что лучше него для тебя никого никогда не сыщешь.

Что он имеет в виду, интересно знать?

Я примолкла. Стою, молчу. Зачем ему все это надо?

— Ладно, чао-какао. Мне пора.

— Макс, пожалуйста. — Ангел пытается меня остановить. — Ну почему ты не хочешь ни себя спасти, ни всех остальных?

— Вставай, собирайся. Летим домой. Даю тебе две секунды, — говорю я ей. — Если скоро наступит конец света, я хочу последние дни провести вместе с моей семьей.

— Я остаюсь здесь, — грустно отвечает она.

Вот и конец. Что же это получается? Я теряю ее? Навсегда?

Какое это все-таки странное чувство. Еще недавно я прижимала ее к себе, когда она пугалась грозы. А всего пару дней назад она целила в меня из пистолета. Я больше не знаю, кто она такая. Мне хочется верить, что моя прежняя Ангел никуда не делась, что, кто бы ни пудрил ей мозги, она еще вырвется из-под их темной власти.

Проглотив комок в горле, я киваю.

— Макс, у меня достаточно способов оставить тебя здесь силой. — В голосе Кошмарика вдруг зазвучали стальные ноты. Он подал кому-то знак, и на террасе вдруг как из-под земли выросли четверо вооруженных амбалов. И все четверо взяли меня на прицел.

Ангел сидит и кусает губы.

Вот так сюрприз.

Я скорчила Полотняному рожу.

— Давай, давай. Только какой тебе с этого прок будет? Адье. Счастливого апокалипсиса.

Короткий разбег на террасе, я подпрыгиваю и раскрываю крылья. Мимо не просвистела ни одна пуля. Вперед. Меня ждет моя стая.

— Ты что, правда, в опасности? — Клык наконец стряхнул свои тайные мысли, услышал голос Дилана и глянул на новенького. Дилан на пару инчей его выше и чуть поплотнее. Но такой же гибкий и легкий, как и вся стая.

— Не знаю. Возможно, и в опасности.

— Как же ты тогда можешь здесь оставаться?

Клык спокойно встал и взял стакан.

— Что ты имеешь в виду?

— Если ты в опасности, значит, за тобой кто-то охотится. Не так ли? И если ты стоишь рядом с Газзи, значит, и Газзи тогда тоже в опасности. Так?

— Ты это к чему?

— А к тому, что ты всю стаю опасности подвергаешь, — мрачно бросает Дилан. — И Макс, между прочим, тоже. Это тебя не беспокоит?

— Я с тобой свои чувства обсуждать не собираюсь, — отрезал Клык. — У меня для тебя новость. В жизни Макс не было дня, чтобы ей опасность не угрожала. Пара исключений не в счет. И она прекрасно с опасностями справляется. Как и все мы.

— Напрасно ты, Клык, считаешь, что она неуязвима. Мы все уязвимы. Все из плоти и крови. И на рожон лезть вовсе не стоит.

Молчание повисло между парнями, как грозовое облако.

— Будь я на твоем месте, — не выдерживает наконец Дилан, — я бы что угодно сделал, только бы Макс уберечь. — Какая-то мысль пробежала у него по лицу, но какая, Клык так и не понял. — Но дело не только в Макс. Безопасность Макс означает безопасность стаи. Без нее стая не выживет. Ангел пару дней побыла командиром. Она девочка сильная и с характером. Но ты же сам понимаешь, ей до Макс далеко. Макс необходима стае больше, чем Макс нужна тебе.

— Не дурак, — разозлился Клык. — Без тебя знаю.

— Любого из нас заменить можно. — Дилан точно не слышит никакого раздражения. — Если я исчезну, никто и не вспомнит. Если ты исчезнешь, Макс будет плакать и рыдать, а стая потеряет классного бойца. Но стая все равно останется стаей. А без Макс? Подумай сам, долго ли стая без Макс протянет? Даже если ты вожаком будешь? Думаешь, доктор Мартинез будет по-прежнему о вас заботиться? А КППБ убежище вам по первому требованию предоставлять? У тебя хоть какие-то мысли есть, что ты со стаей без Макс делать будешь?

Голос Дилана звучит все крепче и все уверенней. Он смотрит Клыку прямо в глаза, и каждое слово больнее, чем удар хлыста.

«В общем-то, он прав, — думает Клык. — И говорит он вроде искренне, и о себе не печется. Не похоже, чтоб он одеяло на себя тянул. Но, с другой стороны, если я, Клык, отвалю ради стаи и ради самой Макс, Дилану полный простор действий достанется».

— Поступай, как считаешь нужным, — говорит Дилан, сбавляя обороты. — Прости, что я так разошелся. Это я так только. Я просто за Макс очень боюсь. Мне даже подумать страшно, что с ней что-то случится. — Их глаза встречаются. — Я ничего с собой не могу поделать. Так уж меня запрограммировали.

Клык кивает. Этот парень не врун и интриг никаких не плетет. Если б у него какие-нибудь тайные мысли и были, он бы их даже спрятать не смог. Сосунок. Он просто теленок и, наверное, долго не протянет.

— Пойду поем. — Оставив Дилана в одиночестве на веранде, Клык уходит в дом. В душе у него полное смятение. Но никто об этом в жизни не догадается.

Дилан стоит, спокойно облокотившись на перила. Едва я появилась на горизонте, он сразу меня увидел, точно знал, когда и с какой стороны я прилечу.

— Макс! — кричит он. — Прилетела! Цела!

Я опускаюсь на балкон, и он пододвигает ко мне стул и стоящую на столе тарелку с горячими пирожками с яблоками.

— Хочешь? Я и молока принес. Ты, наверное, устала?

Откуда он знает, как я люблю пирожки с яблоками? Я просияла:

— Спасибо, я потом. — И я гордо прохожу мимо пирожков, из последних сил не замечая обдавшего меня сладкого ванильного горячего аромата.

В гостиной все как всегда. Газзи и Игги играют в какую-то видеоигру. Надж свернулась на диване калачиком рядом с мамой и листает дамский журнал, Джеб сидит в Интернете. Тотал и Акела греются во дворе на солнышке. А Клык…

— Макс, ты нашла Ангела? — спрашивает мама.

— Нашла. — Я горько вздыхаю. — Она отказалась со мной возвращаться. Решила с Полотняным остаться и работать с ним над его экспериментами. Считает, ей так лучше будет.

— А с ней все в порядке?

Я киваю:

— Что с ней случится? Маленькая бестия! Она свой выбор сделала.

Все подавленно молчат. Пока они переваривают новости, оглядываюсь вокруг:

— А где Клык?

— Он у нас в комнате. — Газ махнул рукой в сторону коридора. — Он сказал, что потом с победителем сыграет. То есть со мной.

— Напрасно ты в этом так уверен, — бухтит Игги. Его сенсорные тренировки, видно, дали новые результаты.

Иду по коридору к мальчишкам в комнату. Никто мне сейчас не поможет. Никто, кроме Клыка, не поймет, как мне из-за Ангела хреново.

Стучу в дверь. Открываю. В комнате никого. На кровати никого. Дверь в ванну настежь. Там тоже пусто. Окно широко распахнуто.

На его кровати лежит записка. Сердце у меня останавливается.

«Отдать Макс в собственные руки», — торопливо написано на свернутом пополам листке бумаги. Узнаю почерк Клыка, колючую стремительную скоропись. Разворачиваю страничку.

Опускаюсь на край кровати, зажав записку в руке.