— Понимаю, монсеньор.

Архиепископ встал и, заложив руки за спину, начал ходить по комнате. Это вошло у него в привычку, если он готовился сообщить о каком-нибудь своем решении.

— Я вызывал вас, чтобы сказать о скором прибытии того, кто должен сменить вас.

— Очень хорошо, монсеньор, когда его ждать?

— Отец Жозеф приедет в Сент-Эмильон в следующий вторник, ближе к вечеру.

— Прекрасно!

Викарию начинала нравиться его новая приходская жизнь. Но миссия его подходила к концу. До приезда нового священника ему надлежало еще уладить кое-какие детали. Город очаровал его, он только-только начал постигать его своеобразие. Однако вскоре ему предстоит вернуться к более привычному ритму жизни епископства.

— Кроме того, вы нужны мне здесь не позднее утра среды — я должен на три дня уехать в Рим.

— Хорошо, монсеньор, я буду здесь в среду, как вы того желаете.

— Прежде чем покинуть Сент-Эмильон, проследите, чтобы отец Жозеф был принят лучшим образом. Это его первый пост в Европе.

— Откуда он едет?

— Из Гаити. Епископ Порт-о-Пренса посылает его к нам с двумя дьяконами.

— Я сделаю все необходимое и подготовлю мадам Рапо, которая помогает вести хозяйство. Это замечательная женщина, она сумеет принять отца Жозефа должным образом.

— Спасибо, Клеман. Я не забуду о вашем всестороннем участии… Надеюсь, что вы столь же усердно будете служить… кардиналу Леру.

— Поздравляю, ваше преосвященство!

— Папа, наш святейший отец, собирает консисторию. Предстоят назначения на несколько кардинальских постов, и я в списке.

Кюш снова просмотрел все досье, листок за листком. Несколько десятков раз перечитал протоколы криминалистов. Придирчиво разобрал заключения Сельпрена по результатам вскрытий. Он знал, что Анисе был убит, когда шел к лорду Кинсли. Однако по-прежнему не знал убийцу или убийц. Те ли это самые, кто убил Марьетта и Шане? Существовала ли связь между всеми убийствами? А владелец гаража, где он? Правду ли говорил Кинсли? И куда подевался Дютур? Похоже, что связующая нить — содружество, но как быть в этом уверенным? Учитывая череду убийств, он понимал, что через два-три дня его отстранят от расследования. До сих пор он никогда не терпел поражений, да и момент для них выдался неподходящий. Кюш сообщил Наде о своих умозаключениях.

— Выпьешь еще кофе, босс?

— Да, мне это пойдет на пользу.

Взяв стеклянный сосуд, она наполнила чашку Кюша. Капитан выпил залпом, проглотив таблетку. Он был озабочен. В комнате царила атмосфера ярости и бессилия.

Молчание нарушила Надя. За время работы с Тьерри она ни разу не видела его таким раздраженным.

— Босс, что касается Дютура, то я объявила его во внутренний розыск с пометкой «важный свидетель в деле об убийстве»…

По опыту Надя и Кюш прекрасно знали: для большинства полицейских «важный свидетель» равносилен «возможному преступнику».

— Ты дала его фотографию?

— Да, в его деле все имеется.

— Эксперт сказал тебе, когда пришлет нам свое заключение насчет Шане?

— Должен прислать сегодня, обещал во второй половине дня.

В эту минуту в дверь постучали. Поднявшись, Кюш открыл ее, встретив пронизывающий взгляд Казимира Андре.

— А-а… это вы. Входите.

Не говоря ни слова, смотритель винных хранилищ вошел в помещение. Своей манерой он всегда напоминал отчасти Лино Вентуру, но сегодня скорее смахивал на героя «Лесорубов».^[34]

— Чем можем служить?

— Расскажите, что произошло!

— С какой стати?

— Я обращаюсь к вам как мужчина к мужчине. Я потерял друга и хочу, чтобы его убийца понес наказание.

— Я думал, в чужие дела вы не вмешиваетесь.

— А это как раз мое дело. И я собираюсь вмешаться!

— Берегитесь, Андре, оставайтесь за «желтой линией», иначе я ничего не смогу для вас сделать.

— Если вы выполните свою работу, мне не придется пересекать ее. Я должен иметь возможность помочь вам. Расскажите, как это случилось.

Открыв конверт, Кюш посмотрел снимки.

— Посреди своего виноградника он угодил ногой в капкан для кабана. Зрелище не из веселых.

Кюш протянул фотографии. В глазах Андре сверкала ненависть. Не говоря ни слова, он внимательно изучал каждый снимок…

Этим утром шел дождь. Сад епископства — благодатное место для раздумий. Все подстрижено, приглажено, нигде ничего не торчит, сорняков нет. В подобных местах человеком легко овладевает священное и духовное. У подножия клена восьмиугольная беседка из каштанового дерева укрывала от дождя старую, источенную червями деревянную скамью. Сидя на ней, отец Клеман обдумывал и анализировал ситуацию, глядя на свои черные, испачканные грязью ботинки. Потом встал и принялся ходить взад-вперед, заложив руки за спину. Низ его сутаны настолько промок, что в ее края, казалось, были вшиты гирьки, натягивавшие ткань. Утром он стал свидетелем разговора между архиепископом и прокурором. Что делать? Через несколько минут он достал телефон и набрал номер. Решение было принято.

— Добрый день, капитан.

— Добрый день, Клеман.

Викарий не тратил времени на обмен любезностями:

— У меня для вас важная информация.

— Слушаю вас.

— Тьерри, я только что узнал от его преосвященства, что в начале недели прокурор собирается отобрать у вас дело. Чтобы закончить расследование, вы должны действовать быстро.

— Я ожидал этого. Предупрежден — значит вооружен.

— Так оно и есть.

— Спасибо, аббат, полагаю, нелегко вам было поделиться со мной этой информацией.

— Верно, но, в конце-то концов, никто не просил меня не сообщать об этом.

— Я не забуду вашего великодушия. Надо поскорее поймать его… Когда мы увидимся?

— Я в епископстве, вернусь завтра утром к мессе. Жду вас в десять часов в соборе.

— При таком темпе я, пожалуй, кончу тем, что приму монашество.

Промокнувший с головы до ног Кюш вошел в кабинет. Надя в который раз перечитывала протоколы о смерти Анисе и Марьетта.

Сняв куртку, капитан водрузил ее на вешалку:

— Один из моих информаторов только что предупредил меня, что в начале недели у меня заберут дело.

Надя стоически восприняла это сообщение, которое для нее вовсе не стало неожиданностью. Как всегда в критической ситуации, возобладал безусловно оптимистический характер лейтенанта.

— У нас остается два дня, этого достаточно, чтобы разоблачить мерзавца.

Улыбнувшись, Кюш как будто повеселел:

— Хорошо, посмотрим еще раз заключения криминалистов.

В кабинет вошла женщина. Плащ ее промок, воротник поднят. Она смотрела на двоих полицейских сквозь строгие прямоугольные очки с застывшими на них каплями воды.

— Здравствуйте, капитан… Кюш, если не ошибаюсь?

— Да, это я, здравствуйте.

— Мэтр Фужролль, нотариус из Либурна. Вы позволите мне снять плащ?

— Конечно, располагайтесь. Спасибо, что приехали к нам. Я был занят, и мне было трудно добраться до вашей конторы.

В джинсах и белой блузке, эта красивая тридцатилетняя женщина искала глазами, куда бы сесть. Угадав ее желание, капитан пригласил ее занять стул напротив него.

— Так что у нас такого срочного? Вы поставили на ноги все мое начальство.

— Капитан, когда вы услышите то, что я должна вам сказать…

— Слушаю вас.

— Я могу говорить в присутствии мадам?

— Да, простите, я не познакомил вас. Это лейтенант Маджер, моя помощница.

— Добрый день, лейтенант.

— Добрый день, мэтр.

Кюш в нетерпении слегка поторопил нотариуса:

— Перейдем к предмету вашего визита.

— Я пришла… Я исполнительница завещания Марселя Марьетта.

— Да…

— Считаете ли вы смерть месье Марьетта насильственной?

— Это самое малое, что можно сказать!

— Значит, у нас нет разногласий по этому поводу.