— Конечно,— ответил Тони, но все тело его напряглось: — А это не уловка?

— Нет,— заверила я, но голос мой дрожал, и ложь острым лезвием полоснула по языку, а ведь я всегда врала с легкостью и изяществом, с выдумкой и изобретательностью. Но в этот раз у меня не получалось. Тони дернулся в сторону. Я схватила его за руки, пытаясь спасти ему жизнь, но он сильным поворотом кисти освободился из моих объятий. Я попыталась схватить мальчика еще раз, но уже было поздно. Тони шагнул вперед и полетел вниз. На мгновение показалось, что он завис над землей, как лист, а потом пропал из вида.

Мне почудилось, что я услышала приближающуюся сирену, но это был мой крик.

Я послала Барбаре Даггетт счет на тысячу сорок долларов, который она оплатила по почте. Приближается Рождество, а я уже шесть недель плохо сплю. Я много думала о Даггетте, и мне пришла в голову одна мысль. Даггетт догадывался, что происходит. Конечно, издали Тони еще можно было принять за женщину, но вблизи он выглядел именно таким, каким был на самом деле: ребенком, разыгрывающим спектакль с переодеванием, миловидным, но не достаточно мудрым. Мне кажется, Даггетта не удалось провести, он не был одурачен. Но почему в таком случае он принял участие в этой игре? Мы, к сожалению, никогда уже не узнаем это наверняка. Может быть, он поверил росказням Билли, что его ищут бывшие заключенные из Сан-Луиса, и считал, что его убьют в любом случае? А может быть, он решил, что должен принести Тони эту последнюю жертву? Никогда уже мне не удастся это выяснить, но все это наводит на грустные мысли: некоторые наши долги настолько огромны, что могут быть оплачены только ценой самой жизни. В таком случае, во всей этой истории по счетам заплачено сполна… кроме моих собственных, неоплаченных.

С уважением, Кинзи Миллхоун.