Да, этого парня никто сюда не тянул. Он пришёл в это сафари сам, как и Индиго, только выбрал для себя другую роль. Но убить его сейчас было невыносимо тяжело.

Он не думал, что это будет так сложно. Потому тогда, когда в голове проигрывались варианты этой охоты, соперник был безликим, сильным и неутомимым. А тут, в реальности, впереди шёл усталый, больной человек, который уже пятые сутки был самым близким для Индиго в этих джунглях. И, чёрт побери, он же почти дошёл!

— Может быть, вы ответите нам хоть что-нибудь? — Норт первым устал ждать. — Мы хотим знать, когда это всё кончится!

Индиго собирался сказать, что если его не будут отвлекать, то как только догонят — так и закончится…

— Я устала шляться по этим зарослям, — вдруг отчётливо громко произнесла Мария. — Подумать только, из-за какого-то грязного бродяги, бывшего военного убийцы, мы должны столько терпеть! Да таких, как он, отстреливать — самое нужное дело. Хант, милый, вам всего лишь надо…

Как оружие оказалось у него в руках, он сам не отследил и сообразил что хочет сказать, только тогда, когда оказался перед белой как полотно женщиной, сжимая в руках снятую с предохранителя винтовку. Остальные шарахнулись в стороны, насколько позволяли деревья вокруг, и только Хилл остался стоять рядом с Марией, впрочем, не делая попыток остановить Охотника.

Индиго резким движением перевернул винтовку так, что она оказалась направленной стволом ему в грудь, и ткнул приклад в руки женщины.

— Стреляй, — сказал он, не слыша собственного голоса, но чувствуя, как бурлит всё внутри и это кипение прорывается из горла сдержанным рыком. — Давай! Я такой же, как он. Начни с меня, ящерица!

Она слегка вздрогнула.

Индиго ещё раз встряхнул винтовку, вынуждая Марию рефлекторно ухватиться за приклад.

— Давай! Это ведь легко! Твой муж будет рад. Если стрелять в упор, крови будет много. Это ведь всё, что тебе надо от этой прогулки, Норт?!

Он не замечал, что уже кричит, но видел, как дрогнуло лицо Орлова, как отступил ещё на шаг Норт, как напрягся егерь. Но ему было уже на всё плевать.

— Ну, чего ты застыла? Нас ведь надо отстреливать! Или ты не можешь, потому что ещё сегодня утром мечтала запрыгнуть ко мне в палатку, если бы не муж? Брось, что, у тебя больше не найдётся мальчиков для развлечений?

Мария бросила затравленный взгляд на мужа, и винтовка всё-таки выпала из её рук. Она тут же закрыла лицо ладонями.

— Я думаю, нам всем надо успокоиться, — раздался спокойный голос Хилла. Он нагнулся, поднял оружие и аккуратно передвинул рычажок предохранителя в безопасное положение. — Возьми. Не стоит раскидываться оружием.

Индиго в бешенстве вскинулся, собираясь послать его уже по матери, но в последний момент вдруг опомнился. Молча выхватил винтовку у Хилла, развернулся на месте и решительно пошёл вперёд. Он был намерен найти парня как можно скорее, чтобы закончить эту затянувшуюся драму. И его больше не волновало, успеют ли за ним остальные.

Он запретил себе думать обо всём, кроме следов и винтовки. Она мешала работать резаком, расширяя проход для идущих следом, но Индиго предпочел плюнуть на резак. Пусть сами заботятся о прокладывании пути. Он Охотник, а не вездеход-трекер.

На листья упали первые капли дождя, и скоро они уже хлестали стеной.

Ливень заливал лианы, высокую траву, размывал почву, делая путь труднее, смывая все отметины на земле. Ноги скользили, но Индиго быстро втянулся, двигался по-прежнему уверенно. Он уже не смотрел на следы — просто шёл и знал, что догоняет.

Хватит рефлексий. Хан всегда говорил, что ты зря попал в спецназ. Да, ты так и не смог привыкнуть убивать. Да, убить не бандита, а такого же, как ты сам — это ещё тяжелее. Но Рита… Это нужно сделать для неё. Этот человек сам выбрал свою игру. Неважно, что он хорош, неважно, что он сейчас физически не может быть достойным противником. Это лотерея. Он и ты — кому повезёт. Пока что везение на твоей стороне, Охотник. Хватит колебаться. Ты сделал выбор ещё тогда, на Земле, когда пришёл в ту контору. Теперь некуда отступать. Как всегда учил Пашка — сказав «А», говори «Б».

Пашка… Что он скажет, когда узнает? Вряд ли хлопнет по плечу и скажет «молодец». Но он должен понять. Это работа — такая же, как раньше. Это выход, единственный выход!

Феникс всегда был рядом, все эти пять дней, хотя и не знал об этом. Он был рядом, пусть и не физически. Он был внутри. Только благодаря ему Индиго всё ещё не сорвался и не сбежал отсюда. Только благодаря ему он сохраняет выдержку и внешнее спокойствие. Только благодаря ему он сделает то, что должен сделать. И если потом настоящий, реальный Феникс от него отвернётся… Нет, он поймёт. Он не сможет не понять.

Заросли расступились, и впереди, в низинке, где кустарник и деревья значительно поредели, он увидел, наконец, того, кто вёл его за собой все эти дни.

Он медленно, спотыкаясь, шёл вперёд. Шёл, хотя Индиго уже напрямую чувствовал, какими усилиями тому дается каждый шаг. И вдруг остановился, застыл спиной к ним. Ссутуленные плечи, устало поникшая фигура, затянутая в такой же, как у них, комбинезон — но на спине порванный, отчётливо видно, что из него «с мясом» выдраны широкие полосы ткани. Он опирался на палку. Капюшон был натянут на голову, лица не разглядеть, даже если бы парень и повернулся — дождь, потоки воды, здесь чудовищные ливни, в двух шагах толком ничего не видно… да и не надо. И так внутри всё кипело и переворачивалось, и снова проснулось это ненужное сейчас чувство близости, которое приходилось давить, не разбираясь в причинах, пока оно не стало определяющим.

Парень не шевелился.

— Я больше не могу, Сол! — вдруг отчётливо сказала за спиной Мария. — Этот чёртов дождь выбьет мне все глаза!

— Заткнись! — Норт свирепеет — видимо, произнесение настоящего имени его выводит из себя.

Они все долетают до него — и останавливаются. Тоже видят.

— Стреляй! — Орлов. Не оборачиваясь, Индиго чувствовал, как тот нетерпеливо подёргивается, сжимая поручень дисколёта.

— Он словно ждёт, — тихий шёпот. Норт. Не он, а ты ждёшь. Наверняка — горящие глаза, побелевшие костяшки на кулаках. — Стреляй!

— Ты выбрал, мальчик? — чёртов Хилл. Ему просто интересно — выстрелит или нет…

— Он уже сдался, парень! — Реньер, которому всё равно, лишь бы скорее закончился этот поход под ливнем.

Он не сдался. Он просто не может больше идти.

Индиго медленно поднял винтовку. Да, я выбрал.

Прицел перед глазами. Теперь он совсем близко. Протяни руку — дотронешься. Нет. Это мишень. Всего лишь мишень. Предохранитель снят, тебе нужно только надавить пальцем на спуск, и всё будет кончено.

— Стреляй!

— Давай же, чего ты ждёшь!

— Просто сделай это, мальчик, не думай больше ни о чём.

Голоса давили, давили, давили, но нельзя было развернуться и заставить их замолчать. Можно только не думать о них. Не слышать.

Не стреляй. Не делай этого, Димка. Ты никогда не простишь себе этого выстрела, ты никогда его не забудешь.

Надо. Рита. Эти деньги… Он всё равно обречен. Он не дойдёт.

Не надо. Нет. Нет. Нет!

Раздался выстрел.

Выстрел оглушил, отбросил и одновременно вернул Индиго в реальность.

Человек в низине покачнулся и медленно, как будто лениво, осел на землю. Тело замерло неподвижно, тугие струи дождя размывают кровь. Кровь, так много крови… Иди, Норт, получи своё.

— Отличный выстрел, — прошёл мимо вниз по склону Норт.

— Ты сделал выбор. Это нелегко. Уважаю, — медленно пошёл за ним Хилл.

— Господи, неужели это закончилось! — Орлов торопливо последовал за ними.

— Всё-таки вы, военные, страшные люди.

Мария, спускаясь, загородила от него тело, распростёртое на земле, и он был ей даже благодарен. Индиго молча сел на траву. Он не собирался проверять, он был уверен, что убил.

— Всё, парень! Ты сделал это. Бабки твои, — Реньер хлопнул его по плечу и почти бегом спустился вниз, на ходу включая передатчик. — Даниэль, ваш выход! «Мусор» в квадрате восемь-Б…