— Кто с тобой, Дэн? — спросил он, надеясь, что тот услышит. — Это врач? Я же просил тебя… — приступ кашля заставил его прерваться, а когда он смог снова говорить и слышать, тот ответил.

— Она не выдаст нас.

Она? Это ещё и женщина? Ни черта не вижу!

И вдруг в туман, окружающий его, ворвался чистый, звонкий, очень сердитый и до боли родной голос. Он даже не успел понять, что она сказала, но почувствовал, что она рядом. Она тут, совсем близко, вот её рука, вот её губы на его почти бесчувственной левой ладони, вот её слёзы на его коже. И это не галлюцинация, потому что она живая и теплая, потому что она плачет и шепчет его имя, потому что Дэн обалдело молчит где-то у входа.

— Ника!

Он сам не ожидал, что у него ещё остались силы, чтобы вот так рвануться к ней, чтобы обнять её здоровой рукой, чтобы на ощупь целовать её душистые волосы…

Этот день для Ники был просто сумасшедшим, бьющим по голове и всем чувствам одновременно. Она успела упасть духом, прийти в ярость, почти сойти с ума от тоски, впасть в отчаяние — и тут же взлететь на крыльях такого неуёмного счастья, что теперь она рисковала сойти с ума уже от него.

Когда улеглась первая радость от встречи, Ника незамедлительно пришла в ужас от состояния любимого. Хорошо, что у неё были знакомые в медцентре, которые могли помочь ей достать необходимые препараты и простейшее медицинское оборудование для работы в полевых условиях, не спрашивая — зачем. Уже через пару часов после встречи Ника буквально влетела в дом Дэна, увешанная сумкой с диагностической аппаратурой, отдельным чемоданчиком с аптечкой и всей справочной литературой, которую смогла найти в медицинской библиотеке, закачанной в её наручный браслет. Потом она сидела у постели Павла, отвлекаясь только на то, чтобы попросить Дэна принести воды или подать очередной приборчик.

В принципе, всё оказалось не так страшно, как боялся Дэн, и как испугалась она сама поначалу. Когда все приборы были разложены по своим футлярам и убраны в сумку, Ника вернулась на край кровати Павла и взяла его здоровую руку в свои, словно боясь снова потерять.

— Случай, конечно, запущенный, — сказала она, обращаясь к ожидающим её приговора ребятам — тревожному, нетерпеливому Дэну и усталому, ко всему готовому Павлу. — Но за неделю мы справимся и с истощением, и с теми ранами, что ещё сами не зажили. Воспаление раны в плече я сниму, уже сегодня к вечеру должно наступить улучшение. С лихорадкой тоже проблем не будет, хотя если бы я пришла хоть на несколько дней раньше… В общем, всё будет хорошо.

Она замолчала и посмотрела на Павла. Тот словно почувствовал её взгляд, слегка сжал её руку.

— Спасибо, родная. Что бы я без тебя делал.

— Сам бы выкарабкивался, — уверенно сказала она. — Ты бы справился. Просто… Это было бы тяжелее.

Павел слабо усмехнулся.

— Не тяжелее, а невозможно.

— Не будем спорить, — мягко сказала Ника, накрывая его руку второй своей ладонью. — Главное — сейчас я здесь.

Дэн неожиданно вспомнил, что у него есть срочное дело, извинился и торопливо ушёл наверх.

В комнату Ника поднялась минут через сорок.

— Мне пора. А то дома волноваться будут. Я давно так надолго не исчезала.

— Дома относительно спокойны. Я сообщил, что нашёл вас, что всё в порядке, вы успокаиваетесь.

— Дэн… Можно ведь вас так называть?

— Конечно.

— Давайте плавно перейдём на «ты». Нам ещё долго предстоит общаться, лучше уж без лишних усложнений, — Ника устало улыбнулась.

Дэн ответил серьёзным взглядом.

— Ника, а он рассказал тебе, как попал сюда и что с ним вообще произошло?

— Он пытался. Но нам сейчас было немного не до этого. Да я и так в курсе. Не предполагала только того, что оттуда можно выбраться. Ты спас ему жизнь.

Дэн вздохнул, потом спохватился.

— А откуда в курсе? Кто мог тебе рассказать?

— Кто рассказал, того уже нет на Каджеро, — уклончиво ответила она. — Но я знаю об этой организации достаточно, чтобы понимать, что Паша у тебя должен побыть ещё немного и никому не нужно знать, что он жив.

— Да. Но есть ещё один нюанс…

— Я знаю, что ты работаешь на них, — сказала Ника. — И ещё несколько людей, которые работают в этой организации. Тот, кто рассказал мне о сафари, передал мне и имена тех, кого знал лично.

— Карина, — вдруг понял Дэн. Она была подругой Ревнёвой. И она была знакома с ним. И она на днях исчезла, бросив работу и дом. — Я так и думал…

— Думал что? — тихо спросила Ника.

— Что она не выдержит долго, — ответил Дэн.

Это была не вся правда. Он не стал говорить о том, что Карина сорвалась, скорее всего, после того дня, когда он случайно слышал её разговор с Индиго. Уже тогда было ясно, что девушка на пределе.

— Я приду завтра, — полувопросительно сказала она.

— Да, конечно! — Дэн спохватился, полез в карман и передал ей ключ от входной двери. — Я завтра дежурю. У меня есть запасной комплект ключей, не волнуйся.

Он показал ей, как открывается люк в подвал, где искать посуду и как пользоваться его пультом.

— Ника, — нерешительно спросил он, когда она уже попрощалась и направилась к двери, — Ника, а что у него со зрением?

Она остановилась, повернулась к нему, посмотрела тревожными глазами, которые ещё пару минут назад сияли от счастья.

— Я не знаю, Дэн. Пока не знаю. Я постараюсь понять, но я не офтальмолог.

Она вышла, а Дэн остался стоять посреди комнаты, пытаясь переварить это сообщение.

Сразу после разговора с Никой Орест улетел на Землю. Только приземлившись в Риме, он понял, что сбежал как мальчишка. Ему стало и смешно и тошно одновременно. Рада звала к себе, в Новый Орлеан, но он отказался. Помимо головы, нужно было прочистить ещё пару мест. Он, словно дикий зверь, почувствовал загодя, что настало время перемен. Но эти перемены не должны застать и не застанут его врасплох. Сначала он подготовит почву, а потом заберет Нику и покинет Каджеро навсегда. Хватит.

Первый, кому он позвонил из отеля, был Керрино.

— Анри, будьте наготове, собери людей понадёжней. Я могу вызвать вас в любую минуту.

Капитан «Роксаны», одного из самых крупных кораблей Ореста, лишних вопросов никогда не задавал. Он был невозмутим, даже флегматичен. Казалось, будто всё, что его волнует — это большой космос. К тому же Орест его не обижал. Такой зарплаты, как у Керрино, не было даже у командира носителя в вооружённых силах, и он это хорошо знал.

— Будет сделано, господин Кледнер. «Роксана» всегда в полной готовности.

Орест поднялся в спальню и, прежде чем растянуться на огромной кровати, взглянул на собственное отражение в зеркале.

Десять долгих лет он поднимался по этой лестнице к вершине, десять нелёгких, но таких интересных лет. Он стал тем кем стал потому, что заслужил это звание. Его уважали и боялись, перед ним преклоняли колени и головы…

Сафари на Каджеро — всего лишь забавная игрушка, у него было столько источников дохода, что смешно было бы воспринимать эту беготню по джунглям как нечто серьёзное. Нет, на Каджеро его привело совсем другое, а заставило остаться и вовсе третье, непонятное и неизученное.

Это последнее — маленькая несносная стерва, так холодно и жестоко отказавшая ему. Ничего, так или иначе, она будет его. Она уже его, всегда была. По его расчётам, Ника не станет рассказывать об их разговоре на балконе. Не то чтобы он опасался, но ему требовалось ещё немного времени — ведь то, ради чего он вернулся на Каджеро, было всё ещё подвешено в воздухе.

Орест всё же растянулся на постели, попытался отключиться, но мысли о делах не давали покоя. С Итарой надо заканчивать, это место не приносило больше ничего, кроме раздражения и головной боли. Заводы уже почти все перенесены на Альту, осталось вывести свою армию, людей, оружие и корабли… Нет, передохнуть не выйдет. Он сел и снова включил связь, на этот раз с Итарой.