Лалита же вспомнила его, видимо, ещё глядя на экран видеонаблюдения.

— Это ты, — утвердительно сказала она. — Дмитрий.

— Да. Здравствуй, Лали. Скажи, а Рита не у вас?

Девушка удивлённо подняла брови.

— Вы ушли вместе, и больше мы её не видели. Ты же помнишь, отец тогда…

— Да-да, я помню, — нахмурился он. — Слушай, мне очень нужно поговорить с твоими родителями, это важно. Они дома?

Лалита несколько секунд размышляла, изучая его лицо, потом приняла решение и посторонилась.

— Проходи. Только не думай, что тебе обрадуются.

— Мне плевать, — не удержался Дмитрий, шагая через порог.

Если Лалите и не понравилась эта реплика, она не подала вида.

В знакомой гостиной всё оставалось по-прежнему, как и восемь лет назад. Разве что голограммы на стенах… Дмитрий поёжился. В этом доме, действительно, не было Риты. Совсем. Даже в качестве воспоминаний. Все снимки — либо последних лет, либо те, где нет средней дочери. Стёрли из памяти, как будто её и не было никогда.

— Чем могу быть полезна? — неслышно вошла в комнату Ольга Рей.

Прошедшие годы её почти не изменили. Ни внешне, ни внутренне. То же спокойствие и доброжелательность, та же уравновешенность и нейтральность.

— Здравствуйте, — Дмитрий заставил себя улыбнуться. — Я…

— Вы ищете Риту, — Ольга не спрашивала, она утверждала.

— Да.

Ольга качнула головой, жестом предложила ему сесть. Усмехнулась невесело.

— Она от вас сбежала?

— Нет, — растерялся Дмитрий. Эта очевидная для Ольги мысль до сих пор не приходила ему в голову, но сейчас вдруг ударила своей вероятностью.

— Мы ничего не знаем! — громко сказал от дверей Рандхир. — И нас не интересуют ваши с ней проблемы.

Дмитрий с трудом удержал те слова, которые сами просились на язык, он понимал, что, выкрикнув их, не добьётся ничего. Он вздохнул и попытался собрать всю убедительность и искренность, вложив их в свой голос.

— Мы несколько лет не виделись, я был в армии. Теперь вернулся, а она исчезла. Я боюсь, что с ней что-то случилось, — он говорил быстро, боясь, что его перебьют.

Ритины родители молчали, молчала, почти не дыша, и Лалита.

Дмитрий перевёл дух и продолжил.

— В той квартире, где мы жили, сейчас живут другие люди. Они даже не слышали о ней. Мы… Я весь город обыскал. Её нигде нет. Я прошу вас, если вы что-то знаете…

— Да не знаем мы ничего! — взорвался Рандхир. — Вы как ушли тогда, восемь лет назад, так мы о ней ничего и не слышали. А всё, что вы тут рассказываете, меня лично не удивляет. Я так и знал!

— Прошу вас, Дима, — тихо, бесцветно проговорила Ольга. — Вам лучше уйти. Мы действительно ничего не знаем.

Дмитрий молча поднялся, глядя ей в глаза. Он видел, как она борется с желанием броситься непонятно куда, искать непонятно где, чувствовал, как бьётся её сердце — мать никогда не забывала своей дочери и в то же время не могла переступить волю мужа. Это было выше его понимания, и он не мог ей помочь.

— Я ухожу, не волнуйтесь. И я её найду, хоть и без вашей помощи, — он говорил только с ней, не обращая внимания на громкий голос Рандхира:

— Убирайся вон!

— Я сообщу вам, когда найду её, — сказал Дмитрий и уловил благодарность в глазах маленькой женщины.

Он развернулся и вышел, ни на кого не глядя.

На улице Дмитрий с ужасом понял, что его охватывает отчаяние. Он до сих пор не позволял себе даже задуматься о том, что делать, когда всё будет перепробовано. Ни одной мысли в голову больше не приходило, стучало только одно — «она сбежала от вас?»

Она могла уйти от него. Встретила кого-нибудь и просто ушла, потому и следов не оставила. Но он не мог в это поверить. Его звёздочка не могла уйти. Просто не могла. Дело не в его самоуверенности — и не таких как он бросают. Но он знал, что Рита дождалась бы его. Ждала ведь так долго, он знал, что ждала. Что-то случилось.

— Дима, — нерешительно позвал запыхавшийся девичий голос сзади. Не глядя, узнал Алишу.

Обернулся, встретил Риткин взгляд с лица старшей сестры, слегка вздрогнул.

— Дима, я случайно домой заехала, мы с тобой немного разминулись. Лали мне с порога сказала, что ты только что ушёл, я подумала — вдруг догоню. И догнала.

— Здравствуй, — запоздало сказал Дмитрий, пытаясь понять — зачем догоняла?

— Я виделась с Риткой с полгода назад, — быстро сказала Алиша. — Она как раз тогда уезжала из вашей квартиры.

— Куда? — жадно спросил Дмитрий, хватая девушку за руку.

Алиша качнула головой.

— Я толком и не знаю. Она ведь в «Каравелле» танцевала, почти жила там… мы мало виделись. И она тогда почти со мной не разговаривала. Дима, с ней беда, — Алиша перевела дыхание.

Дмитрий сжимал её руку, не говоря ни слова, пытаясь понять — что кроется за этим «с ней беда».

То, что сказала Алиша, его оглушило. Не настолько, чтобы впасть в отчаяние, но как раз настолько, чтобы забыть позвонить Фениксу. Он сообщил ему, что у родителей Риты нет, едва выйдя за порог их дома. А после сказанного Алишей — забыл. Когда, уже ближе к вечеру, вспомнил, то просто отключил телефон, пока его не начали разыскивать. Его впервые не волновало то, что Феникс может беспокоиться, и то, что будет, когда он всё же вернётся. Сейчас Дмитрий был не в состоянии говорить ни с кем. Только с теми, кто мог навести его на след Риты.

Рассказ её сестры не содержал информации — где искать. Он содержал другое, то, что его так убило. И это же «другое» давало понять, что до сих пор они просто не там искали. Но, по крайней мере, теперь у него было направление поисков. И вспомнились знакомые, которые могли помочь. Ну, хотя бы подкорректировать это самое направление.

Но разве могли они с Пашкой предположить такое! Вот они, его предчувствия. Опять оправдались…

Ника смотрела в окно, за которым уже начало смеркаться. Ей было немного тревожно. Дмитрий как ушёл утром, так и не возвращался. Он позвонил около полудня, сказал, что у родителей Риты нет, и что он походит ещё. Больше он не объявлялся. В принципе, Димка не маленький, ничего с ним не случится, но за последнее время она так сблизилась с этими двумя ребятами, что уже не могла оставаться спокойной и равнодушной. Мальчики ворвались в её жизнь и как-то сразу стали её частью. И жизни, и самой Ники. Это было необъяснимо, не поддавалось никаким законам логики, но это было так. Черноволосый улыбчивый Димка, такой весёлый, что, казалось, ничто в этом мире не способно погасить его жизнерадостность, и Павел — спокойный, уверенный в себе, надёжный и… и такой рыжий.

Ника усмехнулась.

Паша и Димка так сильно отличались от всех её знакомых… Разве что Орест и Володя производили на неё такое же впечатление, конечно, не считая отца. Но Орест — это Орест, а Володя был рядом всегда, сколько Ника себя помнила, и она привыкла к этому. А все остальные, с кем сталкивала её жизнь, доверия не внушали. Или уважение, или ничего. Но не доверие. И не… не любовь. Ника знала чётко: я люблю папу. Я люблю Володю. Я люблю Ореста. Всё.

А эти мальчики внушили ей доверие с первых же слов, с первых взглядов. И чем больше она их узнавала, тем больше чувствовала, что не ошиблась. А ещё чувствовала, что они тоже верят ей. И это было новое ощущение, чрезвычайно приятное, но пугающее своей откровенностью.

— Ника, что с тобой?

Этот негромкий хрипловатый голос заставил её вздрогнуть. Вот. Кого ещё могло взволновать то, что она битых полчаса пялится в окно, в котором не видно ничего, кроме соседнего дома? Только Пашу. Или Димку. Тот давно оторвал бы её от этого бессмысленного занятия своими шуточками.

— Так, — качнула она головой. — Тревожно что-то. Димка не дает о себе знать.

— Ничего, — успокаивающе сказал Павел. — Он не младенец, не потеряется. Ты же знаешь, они с Риткой в этой ночной жизни как рыбы в воде всегда были. Ничего с ним не случится.

Ника кивнула. Он прав, как всегда.