— На кого работаешь? — спросил он.

— На себя, — выплюнул тот и резким ударом обеими ногами отбросил Феникса сторону.

К оружию они метнулись одновременно, и Фениксу повезло — он схватил «гюрзу» секундой раньше, чем рука противника коснулась трёхствольника.

Он не хотел убивать главного шакала, с ним ещё нужно было поработать. Но, в конце концов, если враг не сдаётся, его уничтожают. Он брезгливо перевернул труп на спину, вынул из мёртвых пальцев «горыныча», подобрал валяющийся рядом нож и вернулся к Ревнёву. Силикен с трудом поддавался даже боевому ножу, однако вскоре пленник был свободен. Феникс быстро надел не пригодившуюся черноволосому форму, взвалил на плечо бесчувственное тело и направился к лестнице вниз.

В центральном зале ещё не навели порядок, поэтому он занёс Ревнёва в смежное помещение, где очень кстати оказался небольшой диванчик. Пристраивая хозяина дома на него, Феникс услышал шаги позади.

— Что с ним? — тихо спросили сзади.

Он обернулся, встретился взглядом с тем самым мужчиной, которого они нашли в кабинете наверху. Чёрные блестящие глаза неприятно напомнили шакала, оставшегося лежать в операторской, но в этих не было безумия — только бесконечная усталость и тревога.

— Он жив, — коротко ответил Феникс и прошёл к дверям, выхватывая взглядом среди мелькающих людей ближайшего «волка». — Хан!

— Здесь, командир, — с готовностью отозвался тот.

— Там раненый, приведи его в чувство, а мы сейчас найдём врача.

— Есть! — Хан проскользнул мимо него в комнату.

Феникс вышел в зал, огляделся.

— Ты в порядке? — возник рядом Индиго. Голос встревоженный, глаза серьёзные. Что-то случилось.

— Со мной всё в норме.

— А кровь?

— Это не моя… — он поднял руку и только тут сообразил, что забыл про силикеновые порезы. Качнул головой. — Ерунда, пара царапин, даже перевязка не нужна.

— Ну конечно. Володя! — крикнул Индиго, едва взглянув на пальцы друга.

Пока молчаливый бородатый парень обрабатывал ему руки, Феникс спросил:

— Наши все в порядке? Заложники?

— Здесь все целы, — неожиданно мрачно отозвался Индиго, и он почувствовал, что тот не зря сделал упор на слове «здесь».

— А что у Дэна? Он вернулся?

— Вернулся, — из Димки редко нужно было клещами вытягивать каждое слово.

— Гордеев, доложи обстановку, — жёстко приказал Феникс, осознав, что иначе ничего не добьётся.

Индиго вытянулся, и, не глядя ему в глаза, отрапортовал:

— Все шакалы уничтожены. Во втором здании пятеро погибших заложников. Наши потери — Бут и Джин.

Феникс вскинул голову, и тут же в глаза ему бросилась сгорбленная фигура Кельта у противоположной стены.

— Дьявол… — вырвалось у него.

Бородатый Володя закончил перевязку и отступил на шаг.

— Капитан, я врач и мог бы…

Феникс спохватился.

— Да, пройдите туда, — он махнул рукой в сторону комнаты, где оставил Ревнёва. — Вы там нужны. А с мёртвыми мы сами справимся. Индиго, возьми пять человек и марш во второе здание, всё по дороге проверить, тела собрать, а мне позови Дэна.

— Командир, — вдруг ожил наушник передатчика. — Это Аякс, мы нашли и отключили блокировку связи. Как слышите?

— Аякс, слышу тебя, — отозвался Феникс. — Молодцы, я на вас оставляю центральное здание. Прочешите всё вокруг на всякий случай, а потом свяжись с Фойзе, доложи, что заложники свободны, террористы уничтожены, а полный доклад я сделаю сам, когда закончим проверку всего городка.

Аякс отключился, а в дверях появился Дэн, скользнул взглядом по Кельту. Тяжело ступая, подошёл к Фениксу. Сейчас можно было поверить в то, что разведчиком этому тяжеловесу быть противопоказано.

Первым, кого Ревнёв увидел, едва открыв глаза, был светлоглазый невысокий парень в форме космического спецназа, а рядом — знакомое бородатое лицо.

— Ну, наконец-то, — сказал Аристов, выпрямляясь. — С возвращением, Андрей.

— Где… они? — смог он спросить, когда почувствовал, что вернулся голос.

— Бандитов всех положили, — отозвался спецназовец. — И того, кто вас так… тоже.

— Нет… Майя…

— Мы пока не знаем, — качнул головой Аристов. — Говорят, там тоже все свободны, но точно ничего не известно.

Ревнёв попытался приподняться, но его мягко уложили обратно.

— Подожди. Нам всё расскажут, всё будет хорошо, — успокаивающе произнёс Аристов, и, глядя в его запавшие глаза, Ревнёв вспомнил. Инга… Ох, Инга…

— Володя, там врача искали, — послышался голос позади. — Вы бы вышли в зал.

Аристов исчез, а его место занял Орест. Ревнёв перевёл взгляд на него, потом на светлоглазого.

— Как же вы успели? — вырвалось у него. — Как узнали?

— Из Солнечного передали сигнал SOS, — пожал тот плечами. — Я не в курсе.

— Я успел ещё до твоего прихода, Андрей, — отозвался Орест. — Грег не знал, что в моём кабинете есть передатчик внешней связи. Прости, мне надо было выбирать, что я успею — предупредить тебя или вызвать помощь.

— Всё правильно, правильно сделал, — выдохнул Ревнёв, откидываясь на диване. — Спасибо, Орест.

— Лучше скажи спасибо молодому человеку, — кивнул тот в сторону спеназовца. — Они тебе жизнь спасли.

— Ты? — спросил Ревнёв, вглядываясь в лицо парня. В памяти мелькнула сбрасываемая с лица его спасителя маска, но лица он не помнил. Правда, тогда показалось, что глаза были пронзительно синие. Игра света. — Спасибо… Как тебя зовут?

Просто назвать имя. Хан коротко взглянул на второго мужчину — единственного кто видел Феникса в этой комнате с Ревнёвым на руках. Встретил внимательный, спокойный взгляд чёрных глаз, в котором светилось некоторое любопытство, и рискнул.

— Александр Чернов.

— Я запомню, Чернов, — слабо кивнул Ревнёв и закрыл глаза.

Черноглазый улыбнулся.

Если обхватить голову руками, голоса не так слышны. Обрывки разговоров, смех, споры. Неужели так сходят с ума?

Кельт сидел на койке, согнувшись и закрыв лицо ладонями. Он пропустил обед, но ему никто ни слова не сказал. Конечно, с ним не нянчились, но всё же он постоянно ловил на себе сочувственные взгляды, а иногда — и виноватые. Как будто ребята были виноваты в том, что вернулись, в то время как Тошка с Серёгой…

Вечером подходил взводный. Хотел поговорить. Кельт сдержанно попросил его отложить разговор. Не о чем сейчас разговаривать. Сочувствие ему не нужно. Но капитан вряд ли хотел сказать что-то ещё, кроме того, как он сожалеет. Его тоже понять можно — погибли двое из взвода, первые убитые под его началом за четыре года. А ещё какие-то важные шишки погибли среди заложников. То-то у Феникса глаза такие потерянные.

Дверь открылась. Ах да, опять забыл закрыть. Забыл, что теперь он тут один хозяин, и ждать ему некого.

Вошедший присел на койку рядом, положил руку на плечо. Пришлось оторвать ладони от лица.

Не ожидал… Хан. Да нет, ничего удивительного. Хотя близкими друзьями их не назовёшь, но всё-таки, не чужой человек. И всё же, не ожидал. Хан всегда стремился ближе к Фениксу, Индиго, Дэну, — по крайней мере, всегда был рядом с ними. А Кельт, Джин и Бут всегда держались втроём. С самого первого вечера на «Киплинге».

— Ну, ты как? — спросил Хан. Спокойно спросил, без той жалости в голосе, которая так убивала Кельта во взглядах и Феникса, и Индиго, и даже сурового Шторма.

Он не смог ответить, только пожал плечами. А что тут ответишь?

— Понимаю, — кивнул Хан.

— Это пройдёт, — выдавил Кельт, понимая, что ничего не пройдёт, но хоть полегче-то должно стать.

— Время, говорят, лечит, — отозвался Хан.

Молчание, наступившее за последними словами, не мешало. Это было надо — помолчать сейчас, и даже хорошо, что он молчал не один.

К убитому горем пацану, неуклюже застывшему на краю койки, Хан испытывал даже нечто вроде жалости. Это было не совсем так, как когда погибли Одинцов с ребятами. Не было чувства повальной эпидемии сумасшествия на носителе, а был один Кельт. Хан видел, как на того поглядывают остальные, видел, как боятся сделать шаг ближе, не понимают, что сказать, что сделать.