Сапрыкин оказался у себя в кабинете. Ленино стремительное появление его даже напугало:

— Что такое? Случилось что-нибудь? На вас лица нет!

— Ничего страшного. — Лена постаралась улыбнуться, но у нее это плохо получилось. — Дело в том, что один из ваших пациентов — мой старый друг. Мы не виделись четыре года…

— Только друг? — В голосе Сапрыкина появилась легкая игривость. — Из-за «только друга» так не переживают.

— Почему же? — сухо сказала Лена. Ее задел изменившийся тон этого Карлсона, но обижаться в данной ситуации не следовало. Это же ей нужны сведения, а не ему. И она пояснила: — Да, несколько больше, чем просто друг.

— Ну-ну. — Олег Анатольевич смотрел на нее с нескрываемым интересом. — И кто же этот счастливец?

— Болотов. Игорь Болотов.

— А, проникающее огнестрельное ранение… Но легкое, к счастью, не задето.

— Вы не знаете, как это произошло? Он не хочет говорить…

Сапрыкин огорченно развел руками:

— Рад бы вам помочь, но не знаю. Да и никто не знает. Его нашли на улице без сознания — большая потеря крови — и привезли к нам. Приходили из милиции, но он им тоже ничего не сказал. Не знаю, мол, шел себе, никого не трогал. Кто напал, почему — может быть, ошиблись…

— А вы как думаете?

— А что я могу думать? Мое дело — лечить, а расследованиями пусть милиция занимается.

— Ну все-таки?

— Темнит парень. И вообще — странный он какой-то. Неконтактный. Ребята в палате уж как старались его растормошить, и все без толку. Слушать — слушает, а про себя ничего не рассказывает. А они парни простые, обиделись…

— И давно он здесь?

— Почти две недели. Пробудет еще столько же.

— К нему приходит кто-нибудь?

— А как же! — Сапрыкин оживился.

У Лены внутри все похолодело. Значит, женщина! Конечно, за это время Игорь вполне мог жениться. Она-то ведь замуж вышла…

— Очень интересная особа, — продолжил Сапрыкин. — Уже в годах, но прекрасно выглядит. Мать, наверное.

Ах, мать! Лена облегченно перевела дух. Ну что ж, Оксана Антоновна и тогда прекрасно выглядела. Теперь надо наладить с Сапрыкиным контакт, чтобы он разрешил ей дальнейшие посещения. Даже если Игорь будет против, она все равно станет сюда ходить.

Обольстить Олега Анатольевича не составило особого труда — видно, по природе он был бабником. Несколько обворожительных улыбок и задумчивых взглядов — и Лене был выписан постоянный пропуск по уходу за тяжелобольным. С трудом удалось отбиться от настойчивой попытки Сапрыкина проводить ее до дома. Домой на Маросейку Лена пошла от Склифосовского пешком. До встречи с мужем ей многое нужно было обдумать.

— Где ты была так долго? Я уже волноваться начал, — не удержался Славик от упрека. — Женька уже два раза звонил, интересовался.

— Да? — Лена неторопливо сняла куртку и долго пристраивала ее на вешалке.

— Как хилер?

— Какой хилер?

Славик недоуменно уставился на Лену:

— Ты разве не операцию смотрела?

— Ах да!

Надо же так отключиться — за своими мыслями совсем забыла, зачем она ходила в больницу.

— Хилер в порядке. Правда, я его так и не видела.

— Где же ты была?

— В больнице, в больнице, успокойся. Где я еще могла быть? Просто опоздала на операцию.

Славик недоверчиво покачал головой:

— На тебя не похоже. И что же ты теперь делать будешь?

— Ничего.

— Как это? Ты шутишь?

И тут Лена окончательно очнулась. Вот сумасшедшая! Она же решила — Славик пока ничего не должен знать. А ведет себя так, что он вот-вот что-то заподозрит. Хватит спать наяву. В конце концов, она же хотела быть актрисой! Вот и прояви свои способности.

Очаровательно улыбнувшись, она подошла к мужу и чмокнула его в щеку:

— Я не виновата. Просто хилер приехал раньше, чем ожидалось. Но я подробно проинтервьюировала врача, который наблюдал за операцией. На статейку хватит.

— Ну смотри… — Славик почти успокоился.

— Точно хватит. Слушай, а что у нас на ужин? Я голодная как не знаю кто!

Это лучший способ его отвлечь: сейчас засуетится, начнет за ней ухаживать и забудет о ее странном поведении. Так и получилось.

По дороге домой Лена думала только о себе и об Игоре, как-то не принимая в расчет собственного мужа. А что о нем думать? Со Славиком она будет держаться по-прежнему, как будто ничего не произошло. По крайней мере до поры до времени. Однако ночью, когда Славик привычно потянулся к ней, Лена почувствовала, что «по-прежнему» ничего не будет. Она не просто не хотела близости — ей было противно. В первый раз за все время их брака Лена поняла, что значит физическое отвращение. «Если он до меня дотронется, меня вырвет», — подумала она. Не совладав с собой, она слишком резким движением убрала его руку и почти вжалась в стенку, чтобы не прикасаться к его телу. Славик удивленно склонился над ней:

— Что? Плохо себя чувствуешь?

— Да, — ухватилась Лена за спасительную соломинку. — Голова ужасно болит и что-то поташнивает. Наверное, переволновалась.

— Бедная моя, — посочувствовал он. — Ну спи, спи.

Но ей было не до сна. Если сегодняшнее отвращение вызвано только волнением от неожиданной встречи с Игорем, то еще полбеды. Но что делать, если это будет повторяться из ночи в ночь? Славик заподозрит неладное и докопается до причины. Лена понимала, что поступает с мужем непорядочно, но никаких угрызений совести по этому поводу не испытывала.

Она где-то читала, и не один раз, легенду о происхождении любви. Бог создал человека как цельную личность. А потом эти цельные личности раскололись на половинки и рассыпались по свету. С тех пор они ищут друг друга. Случается, что за половинку принимают другого, — возникают ущербные семьи. А тоска по той, ненайденной половинке грызет всю жизнь. И найденная в этом не виновата: она тоже половинка, только чужая. И кто-то ищет ее. К сожалению, редко встречается половинка со своей родной половинкой.

Они с Игорем — части одного целого. А Славик… Не надо было ему на ней жениться, ох, не надо!..

На следующий день Лена снова была в больнице. В палате она увидела ту же картину: четверо сидели за картами, Илья и Ренат на этот раз вдвоем гоняли электронику, а Игорь читал, сидя в постели. Парни встретили ее уже как старую знакомую.

— А, сбежавшая журналистка! — заулыбался Ренат. — Вернулись за информацией?

— Сдается мне, что твои рассказы ей до лампочки. Девушка пришла по личному поводу, верно? — Андрей поднялся из-за стола. — Пошли, ребята, покурим.

Лена не успела и слова сказать, как они гуськом потянулись к выходу. Прикрывая за собой дверь, Андрей ободряюще подмигнул ей.

Игорь отложил книгу и выжидательно смотрел на нее. Лена спокойно взяла стул, придвинула к его кровати и села.

— Ну что, так и будешь молчать?

— А что я должен сказать?

— Например, здравствуй.

— Здравствуй. Что дальше?

— Скажи мне, что я хорошо выгляжу. Я так старалась хорошо выглядеть.

Игорь посмотрел на нее. В глазах на секунду промелькнуло что-то вроде знакомой усмешки, напомнившей ей прежнего Игоря.

— А если мне не хочется этого говорить?

— Все равно скажи.

Он вздохнул и сказал совсем не то:

— Зачем ты пришла?

— Потому, что хочу тебя видеть.

— Мои желания не учитываются?

— Какие желания?

— Я-то тебя видеть не хочу.

Услышав эти слова, сказанные спокойно и даже равнодушно, Лена на секунду растерялась, но тут же взяла себя в руки. Он хочет ее прогнать, но она ему не позволит. Не позволит, и все! Лучше сделать вид, что она не слышала последней реплики.

— Мы можем с тобой просто поговорить.

— О чем?

Только не задавать вопросов! Если она спросит, не интересует ли его, как она жила эти годы, он скажет «нет». Если она спросит, как жил он, Игорь не станет отвечать. Лена вздохнула и бросилась в объяснение, как в холодную воду с обрыва:

— Между мной и твоим отчимом ничего нет и тогда не было, кроме нескольких поцелуев. Я была слишком молода и глупа и растерялась. Не знаю, кто что тебе сказал, но все остальное — ложь. Это первое. Второе. Насчет нашего якобы родства. Магницкий мне не отец. Абсолютно точно, и пусть он не считает сроки. Моя мать не стала бы меня обманывать, и раз она говорит — нет, значит, нет. А вот то, что Магницкий виноват в смерти маминых родителей и отчасти — в маминой болезни, — это правда.